Лекция №4 из цикла «Апокалипсис Иоанна Богослова»

Феодоровский собор, 27 января 2012 г.

Расшифровка – Наталья Шацова

Сверка и корректура  – Л.Голубкова и О.Суровегина

 

Продолжаем наш разбор Книги Откровения. Мы давно не виделись, с ноября месяца. Поэтому чуть-чуть напомню, в нескольких словах, наши начальные лекции. Мы говорили с вами прежде всего о жанровых характеристиках этой книги и выяснили, что это апокалипсис. Напоминаю – апокалиптической литературой, апокалипсисом мы называем откровение (само слово «апокалипсис» – «откровение») эсхатологических тайн, т.е. тайн конца мира. Не только во времени, но и в пространстве, т.е. тайн трансцендентного бытия – Царствия Божия или того века. По-разному можно это называть.

Итак, это апокалипсис. В апокалипсисе всё очень символично, поэтому мы встречаем здесь массу символов. Перечислили источники символики апокалиптической:

Это Ветхий Завет. В большом объёме. Все книги Ветхого Завета здесь привносят что-то, какие-то свои символы. Затем – языческая мифология. Современная Иоанну политическая, общественно-политическая мифология (вы знаете, что любое время полно всяких мифов). Затем – числовая символика, астрологическая символика. Вот такие символы.

Кроме того, что это апокалипсис, это ещё и пророчество. Это пророческая книга. А пророчество и апокалипсис – это совершенно разные вещи. Пророчество никогда, или очень редко, обращено в будущее. Это мы только так привыкли говорить, что вот пророчествует о будущем. Нет. В древности пророчество – это всегда изложение воли Божией. Про-рочество. Про – это значит «за», «вместо», рочество ‒ «говорить» – от «рекчи», речь. Когда пророк говорит от Бога или за Бога. Бог говорит через пророка. Но Бог не предсказывает что-то, а всегда говорит о том, что сейчас и здесь мы должны делать.

Кроме того, что это пророчество, это ещё и послание. Послание семи Асийским церквам. Также мы говорили с вами о том, что эта книга носит литургический характер, она полна гимнов, песнопений. Это самая литургическая книга из всего Нового Завета.

Разбирали мы, кроме того, с вами подробнейшим образом лежащие в основе теологии, или богословия, Апокалипсиса представления, понятия о Боге. Конечно, это монотеизм. И Бог здесь выступает под Своими именами. Мы разбирали имена Божии. Какие? «Тот, Кто есть, будет и грядет» ‒ первое имя. Второе имя – «Господь Бог Вседержитель». Третье имя – «Альфа и Омега». И сегодня мы с вами встретимся ещё и с четвёртым именем Божиим.

Затем мы с вами разобрали первые три главы. Первая глава описывает Иоанна, который пребывает на острове Патмос и имеет видение прославленного Иисуса Христа, который даёт ему задание писать то, что он увидит, т.е. описать свои видения. После этого вторая и третья главы приводят семь оракулов, или семь пророчеств Иисуса Христа семи асийским церквам. И вот, наконец, переходим к четвёртой главе.

Четвёртая и пятая главы книги носят фундаментальный характер. Четвёртая глава открывает Иоанну видения Бога на небе. А пятая глава – ещё и видение Иисуса Христа, тоже на небе.

Ну вот, почитаем. Первый стих четвёртой главы:

1 После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего.

«После сего» ‒ т.е. после семи откровений семи Церквам.

«После сего я взглянул…». Вообще, вот этот глагол – «глядеть», «видеть» повторяется многократно в книге Апокалипсис. Т.е. этот глагол всегда означает, что теперь будет новое видение – «я  взглянул», «я увидел» или «я услышал». Все откровения бывают либо визуальными – видения, либо аудиальными – в слухе: «я увидел», «я услышал».

«После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе…»

Замечу ещё также: я неоднократно уже вам говорил, что вот это словечко, это указательное словечко – «и вот», «вот» ‒ оно нам понятно, почти ничего не означает, как будто указание – «и вот».  На самом деле… Да, по-славянски будет – «се́». Вы, наверное, помните, что есть в Евангелиях, например, в Евангелии от Матфея в первых главах постоянно – «се́, ангел явился ему» (Мф 1:20) и «се́, глагол был ему». «Се́» – в других переводах «и вот». По-русски это почти ничего не означает. А в Библии это очень важное слово. Это не просто указательное словечко – это глагол. Тот же самый глагол «видеть», только в императиве, в повелительном наклонении. «И посмотри-ка» ‒ вот так надо было бы перевести. По-гречески – это «иду», «смотри-ка». Это всегда знак грядущего откровения, видения. В других языках довольно прилично переведено. Ну, вот кто знаком с английским, в английских Библиях это всегда behold – «внимание!».

«После сего я взглянул и вот, дверь отверста на небе и прежний голос, который я слышал, как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего». Голос, очевидно, ангельский – как звук трубы.

«Дверь отверста на небе» ‒ мы сталкиваемся здесь с определённым миропредставлением, космопредставлением древних людей. Оно менялось от поколения к поколению, меняется до сих пор и будет меняться до скончания века. Люди по-разному себе представляют устройство Вселенной. Ну, вы знаете, что библейское представление было, что небо – это твердь, некая твердь. То она называется «твердь», или, например, в псалме говорится о том, что «простираяй небо, яко кожу» (Пс.103:2). Помните? Т.е. как шатёр. Шатры делались из натянутой кожи. Вот такой кожаный шатёр, твердь. По-разному. Во всяком случае, это что-то такое, что как купол, положенный на землю. Земля, кстати, представлялась всегда квадратной. Библейское представление о земле – она квадратная. И над этим квадратом стоит купол небесный. И в этом куполе – дверь. Вот когда при Ное был потоп, то эта дверь… По-гречески, кстати, – «катаракта». Слышали такое слово – катаракта? Болезнь есть такая. Когда на глаз наплывает что-то, такое бельмо. Вообще, «катаракта» – это греческое слово, означает «наплыв» или даже, лучше сказать, «шлюз». Вот шлюзы открылись, и хлынул потоп с небес. Вот эти «катаракты» распахнулись.

Там корень – «р», катарракта, ροή [роэ] – «течь». Все мы знаем, опять же, из медицины – геморрой. Кровотечение – вот это «р». А, кстати, по-славянски как вот эти «двери распахнувшиеся»? «Отверзлись хля́би небе́сныя». Вот эти самые «катаракты» всегда переводятся как «хляби». Что-то расхлябанное такое. Туда-сюда – расхлябанная походка. У нас хляби с чем-то другим ассоциируются, с чем-то хлюпающим. А на самом деле – это двери, створки. «Вот отверзлись двери на небе, и прежний голос сказал: „Взойди сюда”».

2 И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;

3 и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.

 Второй стих: «И тотчас я был в духе»,т.е. он был вознесён в духе. Вознесён, или восхищен, на небо вот через эту дверь. Я начинаю с этого момента, ведь до этого момента Иоанн пребывал на земле и описывал видения земные. С того момента как он попадает на небо, начинаются небесные видения. Что же он там видит?

«…и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий…»

Ну, престол – трон, θρόνος по-гречески, – это символ верховной власти. А если на небе престол, то это символ высшей власти. И вот появилось ещё одно обозначение Бога. Трудно назвать это именем Божиим, конечно, это заменитель имени – Сидящий на престоле. Надо сказать, что Иоанн любит числовую игру, и вот это имя – «Сидящий на престоле» встречается в книге Апокалипсис ровно семь раз, в каких-то узловых моментах. Как и другие имена: помните, «Альфа и Омега» – встречается семь раз, «Господь Бог Вседержитель» – встречается семь раз. И это тоже.

Раз Иоанн попадает на небо, вроде бы ему пристало и описать Бога. Но вы знаете, что Бога никто никогда не видел, и никто никогда не увидит. Бога Отца имеется в виду, Бога – Творца. Потому что Он выше всяческого человеческого понимания, представления, описания, изображения и т.д. Бога изобразить нельзя. Даже в словах. Ну, только если заранее знать, что это будет условная символика какая-нибудь. Но поскольку евангелист Иоанн всё-таки происходит из иудейской среды, разумеется, для него всякое описание Бога исключено. Вы знаете, что Ветхий Завет запрещает изображение, описание Бога. Но как-то дать почувствовать о том, что Бог ‒ вот здесь, на престоле, нужно. Как же? Бог нам недоступен в Своей сущности, вы знаете. Но мы же знаем о Боге и знаем Бога. Бог нам открывает Себя. Не мы Его открываем, Бог нам открывает Себя. Как? Не в Своей сущности, а в Своих действиях. Вот это надо чётко помнить, что Бог нам открывает Себя в Своих действиях. Слово «действия» по-гречески – Ενέργειεςс ‒ «энергия». Итак, Бог открывает Себя в своих энергиях. Это чисто православное учение. И эти энергии, или действия Божии, воздействуют на наши чувства, на наше сознание. А что воздействует на наше чувство? Ну, скажем, свет. Ну, скажем, звук, какие-то другие проявления физические. Вот через эти проявления Бог и даёт о Себе знать. Через Свои энергии, действия. Вы видите прекрасный цветок, цветущую вишню какую-нибудь, что-то такое красивое в природе. Ну, конечно, некоторые сердца могут остаться равнодушными, но таких людей мало. Как правило, всё-таки люди восхищаются: «Ах, какая красота!» Будет это человек говорить или не будет говорить, но он ощущает, что это что-то прекрасное. И, если у человека ещё есть и разум (а человек всё-таки недаром называется «хомо сапиенс»), он прекрасно понимает, что это прекрасное свидетельствует о чём-то высшем, что просто так это не может быть, возникнуть из смешения каких-то молекул и атомов. Т.е. человек приходит к понятию о действии Божием во всём творении, в красоте, в разумности мироустройства. И вот всё это – воздействия Божии или энергии Божии, будь то визуальные, будь то аудиальные (скажем, прекрасная музыка, или звуки природы, птичий щебет) – всё это в Библии называется «слава Божия».

Запомните, что слово «слава» (оно же многозначное слово, как и многие слова мы употребляем в разных смыслах), но слава, как мы часто говорим, ‒ это величие, слава… А специфически богословское, библейское значение слова «слава» ‒ это именно воздействие Бога или откровение Бога нашим чувствам. Это важно знать, когда мы читаем Библию. По-еврейски – kaḇod ‒ «слава» у нас переводится. Этот «кабод», это действие Бога на наши чувства, бывает разным, как я говорил. Бывает зрительное, бывает слуховое. Вот зрительное воздействие на наше чувство по-еврейски в Библии называется shekinah, «шехина́». Но и кабод, и шехина по-гречески переводится одинаково – «δόξα» [докса], по-латыни – «gloria» [глория], а по-славянски ‒ «слава». Итак, помните, что в Библии «слава» означает либо сияние, какая-то красота зрительная, которая открывает нам Бога, либо звуки какие-то, которые открывают нам Бога, и т.д. Слава – это энергия Божия, воздействующая на наши чувства.

Когда Иисус Христос говорит, что Он открывает Отца людям, т.е. вид Его, Его действия, то, что до Него можно дотронуться нашими чувствами: пощупать Его, потрогать Его, увидеть, услышать, – то это в Нём слава Божия. Понятно, да? Он и есть энергия Божия, воздействие Божие на наши чувства. Бог открывает Себя в Своём Сыне для нас. Поэтому в Евангелиях и сказано, что Иисус Христос «прославил» Бога. Прославил. Вот слово «слава», мы с вами выяснили, означает откровение Божие нашим чувствам. Воздействие, действие, энергия Божия.

Отсюда и глагол – «прославить». Он тоже имеет разные смыслы. Прославить – это значит зааплодировать кому-нибудь: «О, слава тебе, слава тебе!» Возвеличить кого-то. Это обыденное наше значение. Но библейское значение этого глагола – это именно открыть Бога. Прославить. От слова «слава», это откровение Божие.

Ну, например. Вот я являюсь членом Комиссии по канонизации при Священном Синоде. Из Петербурга ещё отец Георгий Митрофанов, которого вы знаете. И вот мы собираемся. Сейчас очень редко. Теперь владыка Ювеналий ушёл из председательствования, лет тридцать был. Теперь не он. Но при нём наша комиссия произвела рассмотрение полутора тысяч дел, по-моему, новомучеников и других святых. Мы рассматривали эти дела. Очень многие, конечно, не проходили нашу комиссию, очень многие. Многие прошли. И потом Патриарх, когда речь шла о местночтимых святых, или Архиерейский Собор, когда речь шла об общечтимых святых, используя данные нашей комиссии, прославлял новомучеников. И мы читаем в журнале, в газетах, что Архиерейский Собор прославил новых сто мучеников, святых. Что это значит? Что все архиереи вскочили и начали кричать: «Слава вам, святые»? Что значит ‒«прославить», «прославлять»? Признать явление Бога в этих людях. Понятно, да? Это значит, что в этих людях нам открывается Бог. Вот что значит «прославить». Увидеть в них славу Божию.

Вот и теперь Иоанн, когда он попадает на небо, он видит трон. А дальше ему надо описать, а кто же на троне. Он называет Его – «Сидящий на престоле». Но описать Его он не может! Он может описать только действие, т.е. славу Божию. Ну, как мы можем описать закат прекрасный, цветок прекрасный? Мы говорим, что «это же божественно», «здесь же Бог нам Себя открывает». Мы можем описать наши впечатления от какой-то музыки, от прекрасного человеческого лица. Мы можем описать Иисуса Христа и говорить, что вот здесь нам открывает себя Бог. Слава. А смотрите, уже даже символически эта слава над ликом Иисуса Христа изображена. Это чистый символ. Это всё – слава.

И вот, как же описывает славу Божию, или энергию Божию, Иоанн. Как сияние, как шехину. Вот как над скинией, помните, было сияние, которое свидетельствовало… Это же символ чего? Того, что здесь в скинии присутствует Бог. Это присутствие Божие. Как Святая Святых. Помните, там стоял Ковчег Завета, на Ковчеге была крышка, и над крышкой – сияние, шехина. Это символ того, что здесь присутствует Бог.

Или: Моисей поднимается на гору Синай, и гора окутывается облаками. Там гром и молния, сияния какие-то. Значит, здесь присутствует Бог. Это символы Божественного присутствия – шехина́, слава. Или: Господь Иисус Христос поднимается на гору Фавор и вдруг весь преображается. Он становится сияющим как молния. Значит, в Нём открывает Себя Бог. Это всё известная апокалиптическая символика Божественного откровения.

И вот здесь. Иоанн не описывает, что у Бога было две руки, две ноги, такой-то нос, такие-то волосы. А что он говорит?

«…и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду» (Откр 4:3).

Т.е. он описывает сияние драгоценных камней. Ну, для нас яспис (т.е. яшма), сардис (т.е. сардоникс) ‒ это не драгоценные, поделочные камни. Но названия камней-минералов очень сильно менялись на протяжении истории, поэтому тут простор уже для размышлений минерологов. Утверждают, что то, что мы сейчас называем «яшмой», «ясписом», в древности называли что-то наподобие горного хрусталя, или бриллиантов, алмазов там каких-нибудь… Не так важно. Важно то, что Иоанн описывает именно славу. И повторяю ещё раз: Бог нам недоступен в Своей сущности, Он нам доступен только в Своей славе, т.е. в Своём воздействии, в Своём явлении. А что Бог?

Мы все изучали, хоть немножко, философию. Помните Канта, одно из его положений. О том, что нам никакие вещи в своей сущности не доступны. Мы познаём только феномены, только явления. Вещи-в-себе мы не знаем. Если же под вещью мы будем подразумевать людей, скажем, то никого из вас я не знаю, как должно знать. Я только вижу вас! Я вижу ваши действия, вижу ваши лица. Я могу вас потрогать, пощупать, услышать. Но залезть к вам в душу и узнать вас изнутри я никогда не смогу. Вы всегда останетесь сами в себе. И никто не может. А уж тем более Бога. Это такая обычная и философская, и богословская концепция, и ничего нового.

Итак, описывается слава Божия, сияние драгоценных камней и ещё – «радуга вокруг престола, видом подобная смарагду». Ну, что такое смарагд вы знаете – изумруд сияющего вида.

Радуга неспроста вокруг престола. Вспомните, где в Библии радуга впервые появляется. Да, после потопа, когда Ной был спасён со своим семейством и в благодарность за это принёс жертву Богу. И Бог решил больше не наказывать землю, не посылать больше потопа. И дал слово, что этого больше никогда не будет. И для подтверждения Своих слов повесил на небе радугу как знамение мира с людьми. Это интересный символ библейский. Радуга с тех пор стала символом правды Божией.

И вот здесь: престол окружает символ правды Божией. Правда Божия как бы сияет над престолом. Я напомню, что такое правда Божия. Правда Божия, праведность Божия, праведник, праведный, оправдание и т.д. ‒ всё эти слова однокоренные. Что они означают? Тут произошла колоссальная путаница из-за переводов. Дело в том, что перевести с одного языка на другой бывает чрезвычайно трудно. Ну, ладно, там еще родственные языки мы с лёгкостью переводим. Там с русского на украинский или на чешский, на польский, на славянский. Уже когда смотрим на какой-то чуть отдалённый язык – германские языки: немецкий, шведский, английский – уже трудно становится. А тем более языки, далёкие друг от друга – такие, как библейский еврейский язык и греческий. А вы знаете, что Библия была переведена на греческий. Это был великий подвиг II века до Рождества Христова ‒ перевод Библии на греческий язык. Это лучший из всех переводов, наверное, за два тысячелетия до конца восемнадцатого или девятнадцатого века. Это действительно божественно. И переводы со столь отдалённых языков, с языка на язык – чрезвычайно сложно. Даже простейшие вещи иногда непереводимы, потому что они обозначают реалии, которые чужды другому народу. Что уж говорить о терминах. Особенно в древних и великих культурах, которые создали свою философию, своё богословие, свою науку, полную терминологий. Как это передать на другой язык, мы не знаем. У нас не находится таких слов. Приходится придумывать. Как помните, Ломоносов придумал массу слов: там всякие водороды, кислороды. Либо какая-то изобретательность должна быть. И вот таких слов в Библии множество, которые невозможно просто передать адекватно на другие языки. Приходилось что-то подменять, что-то придумывать, какие-то условности делать.

И вот слово «цедекá» еврейское (отсюда «цадики» ‒ «праведники»), которое означает верность Божию, верность Бога Творца Своему творению, людям, Своему слову, Своим обетованиям, Своим обещаниям. Верность – вот это чисто библейское слово, которое в Библии на каждой странице встречается. Вот что делать? Не нашлось в древности греческого слова соответствующего, ну не нашлось! Ну, не смогли. Об этом можно много рассуждать, и есть теории, почему это произошло. Это слово было переведено юридическим термином греческим δικαιοσύνη [дикайосю́не], или по-латыни – «юстиция», «правосудие». Юридическим термином. И по-славянски, соответственно, уже переводили с греческого как «справедливость», «правосудие» тоже юридическим термином – «правда». Тут у нас может в голове наступить опять же путаница, потому что для нас сейчас слово «правда» часто обозначает совершенно не «правду», а обозначает «истину». Слово «правда» и слово «истина» для нас синонимы. Мы говорим: «Ты говоришь неправду». Человек XIII, XIV, ещё XV и даже XVI века нас бы просто не понял! Потому что мы-то подразумеваем, что ты лжёшь, т.е. ты говоришь не то, что есть на самом деле. А мы говорим: «ты говоришь неправду», т.е. ты говоришь несправедливо, не по закону. В славянской Библии, а также в русских переводах, синодальном, слово «правда» означает «правда», т.е. это «закон». Это юридическое понятие. А «истина» означает «истину». Это то, что есть на самом деле. По-немецки ist ‒ «есть», «естина» – истина, то, что есть. Противоположность истине что? Ложь. Противоположность правде, т.е. справедливости, – неправда, кривда. Это разные вещи.

Тут у нас в головах полная путаница. Так вот, для того чтобы её не было, я говорю, что радуга в Библии ‒ это символ правды Божией. Но помните, что слово «правда» в Библии обозначает не то, что в наших головах сейчас, а обозначает верность Божию. Бог сказал: «Не буду уничтожать землю», и Он остаётся верным этому Своему обещанию. Это и называется – «правда Божия». Правда в договоре, в союзе, в слове. Когда говорится о человеке – «этот человек праведный», это значит ‒ он верный Богу, он исполняет волю Божию. Понятно, да? Бог всегда праведный, а человек далеко не всегда.

Так вот, радуга повешена. Само слово «радуга» по-еврейски обозначает то же самое, что и слово «лук». Оружие такое ‒ лук, из которого стреляют. Ну, и на других языках ведь тоже самое. Вспомните, как по-английски будет радуга – rainbow, rain – это дождь, а bow – это что? Лук. Дуга. Или по-немецки – regenbogen. Regen – дождь, bogen – лук. Во всех почти языках «радуга» и «лук» – одно и то же. Только там добавляется ещё словечко – «дождевой лук». Лук – это оружие. А вот когда оружие вешается на стенку в древности – это означает мир, конец войне. Сабля, повешенная на стенку, ружьё, повешенное на стенку на гвоздик. Здесь Бог лук вешает. Тогда ещё ружья не было, у Бога ружья не было, был лук (смеется). Лук, повешенный на стенку, т.е. на «твердь небесную» на гвоздик, означает конец вражде, мир с людьми, с творением, прекращение потопа. Правда Божия, верность Бога.

Поэтому радуга – это великий библейский символ правды Божией. Вот это надо помнить. А то так иначе мы и не понимаем. Ну что: вот висит радуга и висит радуга, ну и что? Здесь каждое, абсолютно каждое слово символично. Вот это надо помнить. Апокалипсис соткан из сотен и сотен символов, взятых, как я уже говорил, из Библии, из мифологии, из современной Иоанну политики, из числовой символики и т.д.

Ну вот, дальше продолжается описание. Больше никак уж он описать Бога не может, только в сиянии. Сияние, т.е. слава Божия.

4 И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.

 Это четвёртый стих. Ну вот, значит, ближний круг ангелов. Престол окружают, разумеется, ангелы. Высшие ангелы. И одни из высших ангелов – это двадцать четыре старца, которые сидят на маленьких престолах и имеют на головах золотые короны. Одеты в белые одежды. Белые одежды свидетельствуют об их ангельской сущности. Что это за двадцать четыре? Число двадцать четыре мы с вами упоминали уже. Это двенадцать плюс двенадцать. Это число народа Божия. Двенадцать – ветхозаветный народ Божий, двенадцать – новозаветный народ Божий. Двенадцать патриархов и двенадцать апостолов. Здесь эти старцы – это Ангелы-хранители ветхого и нового народа Божия, т.е. всего народа Божия. И то, что они называются «старцами», – это забавно, конечно. Для нас «старец» – это такой дядечка, пожилой достаточно и иногда даже старенький, с седой бородой и какой-то там духовидец, может быть, старец, которого все слушаются и так далее. Ничего подобного, конечно, в Библии нет, потому что словом «старец» переведено греческое слово πρεσβύτερος, что означает просто «старший», «староста», «старейшина», «старшина» (в армии). У нас рукополагают в пресвитеры иногда совсем молоденьких, двадцатилетних. У нас переведено слово πρεσβύτερος (а это сравнительная степень от прилагательного «пресвис» – «более старший») как «старец».  У нас такие представления – старец! Так же и на иконах выглядят. На самом деле это просто ангелы, которые являются ангелами-хранителями народа Божия. Не обязательно старички… У каждого из них есть престол, т.е. они обладают властью. Не высшей властью,  поменьше престолы. И на головах золотые венцы, которые в конце четвёртой главы мы увидим, что они эти венцы снимают со своих голов и складывают перед большим престолом, перед Богом. Т.е. эти венцы – символы власти тоже. Это власть, им делегированная от Бога. Это не их собственная власть. Всякая власть была под властью, которая находится у Бога – Творца.

Дальше читаем  пятый стих:

5 И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих;

Вот ещё видение здесь славы Божией – громы, молнии, гласы. Это типичные для Библии образы теофании – богооткровения. А семь светильников, горящих перед престолом, «которые суть семь духов Божиих» – в книге Апокалипсис это символ Святого Духа.

Шестой стих:

6 и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.

 «И перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу», т.е. такое стеклянное море. Почему? Тоже ведь символика. Вы помните, что при творении Бог разделил воды хаóса твердью. Помните, да? «Земля… была безвидна и пуста, … и Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2). Потом Бог сотворил свет, потом отделил воды, которые над твердью от вод, которые под твердью. Твердь небесная – это вот этот купол. И те воды, которые под твердью, Он собрал вместе в одно место, и обнажились острова, континенты – суша, на которой возможно жить. А воды, которые над твердью, так и остались водами над твердью. В представлении древних евреев над небом были воды. Но во время потопа вот эти «катаракты» (эти двери, эти шлюзы) открылись, и вся эта вода схлынула. Ну, может быть, не вся, что-то осталось. Но она уже безвредна, она уже застыла, как стекло. Потому что правда Божия, потому что Бог больше никогда не будет проливать потоп. Вот здесь же двери открылись, а ни капельки же не пролилось! Иоанн взлетел туда на небо, и всё. Почему? Потому что там вода-то уже стеклянная, она не будет угрожать. Вода – это символ угрозы. Вода – это символ смерти, символ хаóса.

Вода вообще удивительный символ. С одной стороны, вода даёт жизнь. Это источники водные. «Вода живая» в Библии называется. Живая – т.е. ключи, бьющие в пустыне. Еврейский народ же ведь жил в пустыне. Там вода, оазисы. Это была такая ценность, питьевая вода! Текущая. А вот эта вот вода, которая в морях, огромные озёра – это всё страшно! Там утонуть можно. Она солёная. Её пить невозможно – это смерть. Так что вода имеет два значения, две стороны. Так что здесь море уже не угрожает – оно стеклянное.

И ещё ангелы описаны в шестом стихе:

6 …посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.

7 И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.

8 И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.

 Здесь мы видим четыре животных. Помните, что означает число четыре? Это число всей Вселенной, число мира. Четыре стороны света, четыре угла земли, четыре ветра. Вот эти четырёхкратные повторения чего-нибудь обозначают униве́рсум, вся вселенная.

Значит, четыре животных, самых близких к престолу, – они посредине и вокруг. Т.е. вот здесь, там, здесь и здесь (показывает). Это тоже ангелы-хранители. Но это ангелы-хранители всего мироздания. Чуть подальше, двадцать четыре старца – это ангелы-хранители всего человечества. А там дальше прочие ангелы пойдут, кругами расходятся. Вот такой величественный вид Божественного «двора».

И образы этих ангелов, которые имеют вид животных крылатых, взяты из пророческих книг ‒ из книги Иезекииля и из книги Исаии. У Иезекииля эти животные: лев, орёл, телец и животное с лицом, как у человека. У Исаии – это Херувимы шестикрылые, которые поют Трисвятую песнь: «Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель» (у нас – «Господь Бог Саваоф» перевод). Но мы с вами уже говорили об этом имени. Странно, да? Что за Саваоф? Какой там Саваоф? Непонятно. Хороший перевод – «Вседержитель». Так на церковно-славянском, это точный перевод греческого слова Παντοκράτορας – Вседержитель.

Почему вид животных? Это астрологические символы. Здесь Иоанн воспользовался… Ну, не сам. Он взял, конечно, из Иезекииля. А Иезекииль воспользовался вавилонской астрологией, или астрономией. Весь небосвод тогда делился на двенадцать знаков зодиака. На двенадцать «домов» зодиака. Слово «зодиак» греческое, оно означает «зоопарк». Двенадцать домов в зоопарке. В каждом домике сидит какое-то животное – вот эти созвездия. Так представляли себе. Там ‒ лев, там ‒ телец, орёл и скорпион с видом человека. Это самые главные созвездия, которые определяли зиму, лето, весну и осень.

Здесь, конечно, вы понимаете, Иоанн не думает ни о какой астрологии. Это было бы нелепо подозревать его в этом. Он просто берёт библейские символы, которые он знает, и использует их.

9 И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков,

10 тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря:

11 достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено.

Вот такая величественная картина ангельского богослужения. Самые ближние ангелы – ангелы-хранители творения ‒ воспевают Трисвятое, и все остальные покланяются и поют гимн «Достоин Ты, Господи». Гимн Творцу.

Вообще, в основе всего богословия Апокалипсиса лежит, конечно, монотеизм, который и выражен здесь, в четвёртой главе, с наибольшей яркостью. Бог Творец на престоле, всё вокруг Него поёт Ему славу – «Достоин Ты». Почему Он достоин? «Ибо Ты сотворил всё». Т.е. Он – Творец. Так же и мы в нашем Символе веры, как мы его начинаем? «Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли…». А затем уже всё остальное идёт. Сначала – Творец.

Вот это четвёртая глава. Она короткая. И мы видим, что здесь, собственно, никакого специфически христианского элемента, в этой главе нет. Эту главу вполне мог написать любой иудейский пророк. Да и мусульмане могли бы её написать. Вот здесь всё такое – чистый монотеизм.

Христианство, в его специфике, появляется в следующей, в пятой главе. И вот перейдём к ней.

1 И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями.

 «И видел я (новое видение!) в деснице у Сидящего на престоле книгу…»Это, пожалуй, единственный антропоморфизм, встречающийся в Апокалипсисе. У Бога, оказывается, есть десница! А раз есть десница, наверное, есть и шуйца, да? Что такое «десница»? Правая рука. Значит, у него есть и левая рука. Да, избежать антропоморфизмов совершенно невозможно. Так или иначе, в Библии их всегда бывает много. Как ни стараются избежать, но нельзя. Мы понимаем прекрасно, что это условность, это символика ‒ человекообразность такая. Антропоморфизм – значит, человекообразность. Все религии древности, все религии, представляли себе высшие силы человекообразными. Иногда не только человекообразными, но и зверообразными. Вспомните: апостол Павел в Послании к Римлянам говорит, что изменили славу Божию на образы, подобные людям, зверям каким-то, птицам, пресмыкающимся. Для нас это, опять же, не звучит. Потому что люди, которые не понимают, что такое «слава Божия», для них это пустые слова, непонятные слова. Теперь-то мы понимаем с вами, что слава Божия – это воздействие Божие на наши чувства. Это не вид Бога – фотография,  а именно то, что видим и чувствуем вокруг себя и что нам открывает действие Божие. Больше никак Бога не можем изобразить, только как сияние, славу. Как красоту этого мира, как его порядок, как физические, биологические и прочие законы этого мира ‒ вот во всём этом открывается Бог. В людях, в межчеловеческих отношениях.

А вот примитивные религии, они эту величественную славу Божию заменили на образы. Вот – Зевс сидит где-то, Гермес какой-то, Аполлон, человекоподобные существа на Олимпе. Вот также и здесь иногда в Библии Бог – высший Творец ‒ изображается с десницей. Но все эти аналогии, все эти метафоры они должны восприниматься именно как метафоры, не более того. И их надо использовать с большой-большой осторожностью. Потому что вообще всякие аналогии нельзя слишком далеко распространять. Если говорится «десница», и успокойтесь, пусть «десница», а то мы начнём спрашивать, а сколько пальцев там было, какой длины ногти, стрижёт ли Он их и т.д. Это будет уже кощунственно, да? Поэтому все метафоры – они очень ограниченны в своём значении.

Итак, Он сидел на престоле, и Иоанн видел в Его деснице книгу. Книга по-гречески βιβλίον‒ «библион», отсюда Βιβλία – значит, «книги», множественное число. Но вообще-то Библия означает не книга вот такая, с переплётом, которую можно открывать, листать. Нет. Библион, как все древние книги, – это был свиток. Итак, в деснице у Сидящего на престоле был свиток. У нас перевод – книга. Поэтому так часто и изображают на иконах как книгу, которую листать можно. Нет. Это свиток. Никаких таких книг не было в древности. Это же понятно.

 1 …книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями

Число «семь» мы понимаем, это число полноты. Значит, книга запечатана, закрыта. Там тайна. И вот семь печатей означают полноту таинственного содержания этой книги. И эта полнота подчёркивается ещё тем, что этот свиток исписан внутри и отвне. Мы же понимаем… Из чего свитки делали в древности? Из папируса. Это тростник такой, который складывали, прессовали, шлифовали с одной стороны. А с другой стороны он был шершавый, как промокашка. Тут писать было невозможно. Писали только по гладкой стороне, отшлифованной. Но если письмо было большое и не уместилось, жалко было брать ещё один папирусный лист, всё-таки, дорого. Поэтому здесь дописывали ещё, пусть некрасиво, но дописывали. Внутри и отвне. Но здесь говорится о том, что содержание этого свитка настолько велико, что не хватило этой стороны. И здесь, и здесь написано. Но потом это было свёрнуто и запечатано. Обычно ведь печати какими были? – Ленточка и печать сургучная. И отправляли. Почты не было. С нарочными. А здесь вот семь печатей – семь ленточек, семь печатей. Полнота тайн. О чём? Тайна чего? А мы с вами говорили. Апокалипсис открывает нам свершение основного прошения молитвы «Отче наш». О чём мы там молимся? «Да приидет царствие Твое яко на небеси и на земли».

«Отче наш,… да святится имя Твое…» – На небе имя Божие святится, на земле хулится.

«Да будет воля Твоя» – На небе воля Божия исполняется, как мы только что видели. Ангелы исполняют волю Божию. На земле воля Божия нарушается.

На небе ‒ Царство Божие. Вот оно здесь описано: престол, ангелы… А на земле ‒ царство сатаны. Так вот мы-то и молимся о том, чтобы Царство Божие, небесное, было и царством земным. Но как это сделать, мы не знаем. Никак не удаётся! Уж и так, и эдак. И политическую систему поменяют, и коммунисты придут, и капиталисты придут. Ну никак не получается Царство Божие! Всё получается какой-то концлагерь. Что делать? Оттого и молят Бога. Это основное прошение молитвы «Отче наш». Так вот: как это совершается, и записано в этом свитке. Но это тайна, и она запечатана. Её надо открыть и прочитать. Итак, у Бога вот этот свиток.

«2 И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?

3 И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее.

4 И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее.

 Иоанн, конечно, плачет. Потому что есть от чего заплакать. Если не прочитать эту книгу, т.е. не узнать её содержания, не узнать, каким же образом осуществится царство Божие на земле, и что нам-то надо сделать для этого, тогда так и будет вечно: на земле будет хаóс, зло и царство сатаны. И никто не может осуществить Царство Божие. Иоанн плачет по этому поводу.

Пятый стих:

5 И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, ‒ опять это «вот» ‒«вот посмотри-ка: лев от колена Иудина, корень Давидов, победил,  и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее.

 Ну, откуда это – «лев из колена Иуды», «корень Давидов»? «Лев из колена Иуды», «лев из Иуды» – это из Книги Бытия. Помните, когда патриарх Иаков, Израиль умирал, то он созвал всех своих двенадцать сыновей и каждому произнёс завещательное пророчество. Старшие сыновья, кто там был? – Симеон, Рувим. Они не получили благословение, потому что грешили. А кто получил благословение, вспомните: Иуда. Хотя он не был старшим. И именно из Иуды должен был произойти царь Израиля Давид. Именно Иуда там был назван «львом-победителем». Именно из корня, то есть отрасли Давидовой, из династии Давида, из рода Давида, должен был, по мысли древних иудеев, произойти новый царь – Мессия. Как и случилось: Христос из рода Давида ‒ вот «лев из Иуды», Победитель, корень Давидов. Это ветхозаветное пророчество о Христе, т.е. о Мессии, о Спасителе. Так вот это пророчество и говорит о том, что Победитель — это лев из племени Иуды, из корня Давида.

Хорошо. Конечно, и Иоанн, наверное, это понимает. Он же прекрасно знает Ветхий Завет, в отличие от нас с вами. И это он услышал, что ему сказал старец.

6 И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю.

 Вот чувствуете разницу? «Я услышал, что раскроет книгу, т.е. осуществит Царство Божие на земле (Он прочитает и осуществит), ‒ лев, страшный царь зверей. Откуда? Из колена Иудина. Царственный, из корня Давида. А вместо льва кого он видит? Ягнёнка! Да не просто ягнёнка, а ещё и как бы закланного: живого, но у него рана от заклания жертвенного. Так что ж такое? Слышу – страшный лев, а вижу – беззащитный Ягнёнок на престоле.

Это один из самых важных моментов в Апокалипсисе! Слышу – одно, вижу – другое. Он слышит что? Ветхозаветные пророчества. Которые отличались чем? Представлениями о Мессии. Какими, кого ожидали? Какого Мессию ожидали древние иудеи? Царя! Царя! Мощного, сильного, вооружённого, который истребит нечестивцев, который возвысит нас, великий народ Израиля. Не все колена, конечно. А те, которые остались. Прежде всего – Иуду. Вот такое мессианское представление.

А Мессия-то оказался совершенно другим. Не Он кого-то стал приносить в кровавую жертву, истреблять кого-то, вырезать там целые поколения и народы, а Его убили на кресте. Вот оказался какой Спаситель-то! Это же совершенно другое! Можно понять этих первых людей, которые услышали весть о Спасителе, распятом на кресте, и говорили: «Да они же сумасшедшие, эти христиане, они же сумасшедшие!»

Итак, «слышу» – Ветхий Завет, «вижу» – Новый Завет. Вроде бы пророчества исполнились, но неожиданным образом. Но не так, как ожидали! Вот этот мотив: слышу – одно, вижу – другое. Слышу – нечто националистическое, ограниченное, милитаристское – лев, клыки, зубы, когти, царь. Вижу – совершенно другое: жертвенность, слабость человеческую –  и универсальность, как мы сейчас увидим, вместо национальности.

7 И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле.

8 И когда он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых.

 Такая красивая картина, опять же ветхозаветная. Все эти ближние ангелы, и животные, и старцы пали перед Агнцем. «Пасть» – значит, поклониться как Богу. И они имели гусли и чаши. Такой оркестр. Гусли – как это будет по-гречески, кто-нибудь помнит? Кифара. Отсюда – гитара. Ну, представляете, эти старцы с гитарами там такой рок-концерт устроили хороший (смеется). Ну, и чаши. Чаши как фимиам ‒ ветхозаветный образ молитв. Наша молитва – это жертва вечерняя. Перед Богом она как фимиам.

9 И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени,

10 и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле.

 «И поют новую песнь». Новая песнь – тоже ветхозаветный образ. Здесь в каждой строчке какая-то отсылка в Ветхий Завет. Ни одной цитаты прямой, но постоянные отсылки в Ветхий Завет. Помните, где появляется впервые это выражение – «новая песнь»? Когда Израиль переходит через Чермное море, и Моисей, Аарон, сестра Моисея (как ее звали?) – Мириам. И вот Мириам начала петь, потом эту песнь подхватили. Они поют новую песнь. Там они были в рабстве, в Египте, и теперь они перешли через Чермное море и держат свой путь в землю спасения. В землю обетования. Теперь они свободны. Да, им ещё сорок лет придётся мучиться, идти по пустыне. Но они свободны! И вот они поют новую песнь. Новая песнь – это песня свободы. Поэтому здесь, смотрите – в четвёртой главе они пели ветхую песнь, песнь Творцу, а здесь они поют новую песнь. Там было ‒ «Достоин Ты, Господи, принять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил всё». А здесь что? «Достоин Ты взять книгу, снять с неё печати, ибо Ты был заклан (т.е. принесён в жертву) и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и язы́ка, и народа, и племени».

Значит, там поётся «достоин» Богу Творцу, а здесь новая песнь свободы, свободы искупления из рабства, Искупителю, который принёс Себя в жертву и Своею кровью искупил. Причём говорится о том, что Он искупил из всякого колена, народа, племени, язы́ка. Вот эти четыре синонима, помните? Четыре – это число универсума. Число всей Вселенной. Число всего космоса. Число всего человечества. Четыре. И надо сказать, что вот это четырёхкратное повторение всех – народ, племя, колена, язы́ки – народ, племя, колена, язы́ки ‒ народ, племя, колена, язы́ки ‒ встречается в книге Апокалипсис ровно семь раз, таким образом символизируя полноту и универсальность спасения во Христе. Семь – это число полноты и завершённости.

Вообще, Апокалипсис выстроен очень тщательно, кружевным образом. Здесь всё на своих местах! Просто, когда мы читаем, даже сто раз вы прочитаете, вы этого не заметите. Вы просто скажете: «Ах, как хорошо!» Но для того чтобы понять, какое богословское значение всё это имеет, надо специально изучать. Для этого существуют теперь и компьютеры. Пожалуйста, подсчитывай, сколько раз то или иное слово существует, пусть сидят лаборанты считают и т.д. Но, во всяком случае, надо заниматься именно экзегезой.

Итак, что тут дальше идёт?

10 и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле.‒ Это поют уже ангелы вслед молитвам святых.

 

11 И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч…

Итак, значит достойный Искупитель не иудейского народа, как лев, а как Агнец всех народов земли, да? Всех! И вот дальше уже все эти ангелы, не только животные, не только старцы, но концентрические круги их расходятся, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч. Ну, уже непредставимое число, которое говорит… Кстати, слово «тьма», это славянское слово, обозначает число, какое число – «тьма»? ‒ Десять тысяч (ответ из зала). Десять тысяч, совершенно верно! А как будет 100 тысяч? ‒ Тьма тем (из зала). ‒ Нет, «тьма тем» ‒ это уже несколько миллиардов, наверное. По-моему, «ворон». Или «ворон» миллион? Я сейчас уже не помню… (Миллион ‒ «леодр», 10 миллионов – «ворон»,«вран». – прим. ред.)

И вот все они «тьмы тем и тысячи тысяч»,

12 которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение.

 Смотрите, семь благословений: достоин принять силу, богатство, премудрость, крепость, честь, славу и благословение. Вот такой гимн полноты, восхищения.

13 И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков.

 Вот мы видим: значит, в четвёртой главе – гимн Богу Творцу, в пятой главе – гимн Агнцу Искупителю, а теперь завершается вся пятая глава гимном и Тому, и Другому вместе: Сидящему на престоле и Агнцу. Во веки веков.

14 И четыре животных говорили: аминь. И двадцать четыре старца пали и поклонились Живущему во веки веков.

Так завершается вся всемирная Литургия. Это, конечно, видение восхитительное! Оно даёт начало, предшествует всем последующим видениям: видение небесного трона, видение книги, видение Агнца и космической литургии.

Дальше идёт шестая глава. Начинается снятие печатей. Понятно, что до тех пор, пока не будут сняты все семь печатей, раскрыть свиток невозможно. Так что надо дождаться, когда будут раскрыты все семь печатей, тогда свиток откроется, будет зачитан, и мы узнаем его содержание. А пока мы ничего не знаем, что же там? Собственно откровения, как такового, нет, ибо истинное откровение – это откровение этого свитка. Пока не будут сняты печати, откровения нет. Откровение начнётся только в десятой и одиннадцатой главах. А до этого пока ещё печати снимаются: одна, вторая, третья…

Ну, разумеется, здесь замечательный литературный приём. Почти сказочный литературный приём у Иоанна, очень характерный для Востока. Его не надо воспринимать как последовательность хронологических событий, что вот сняли одну печать ‒ и вот такие-то события произошли. Вторую – и такие-то события произошли. Нет. Здесь будут описаны ужасные события: войны, голод, катастрофы всевозможные, мученичество. Но они происходят всё время, не по снятии той или иной печати. Так что это такая литературная условность.

1 И я видел, ‒ так начинается шестая глава,‒ что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, значит, их четыре вокруг престола, ‒ говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри. В нашем переводе: «иди и смотри», в подлиннике этого нет.

 «…я услышал, как одно из четырёх животных, говорящее как бы громовым голосом: иди». «Смотри» – здесь нет. «Иди». Т.е. животное от Бога ‒ это Бог, конечно, приказывает, а Архангелы, вот эти животные, они передают приказания Божии: «Иди». Кому же Он приказывает: «Иди»?

2 Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.

 Дальше вторая печать – появляется рыжий конь (или красный, огненный). Третья – появляется чёрный конь. И потом – такой бледный конь, цвета плесени зелёной.

Вот четыре всадника, четыре коня, несущие какие-то беды. Первый всадник, победоносный, символизирует войну. Война надвигается. Войны всегда бывают. Иногда первого всадника некоторые толкователи средних веков отождествляли с Иисусом Христом. Но это неправильно. И, пожалуй, впервые указал на неправду такого толкования, знаете кто? Художник немецкий ‒ Альбрехт Дюрер. Слышали о таком? У него есть прекрасные гравюры – иллюстрации к Апокалипсису, знаменитые на весь мир. И вот четыре апокалипсических всадника. И первый всадник там отнюдь не Иисус Христос, это именно такой победитель, несётся воинственный император в короне.

Ну, а вот эти цвета коней – белый, красный, чёрный, зелёный – взяты, по-моему, из пророка Захарии. Там несутся четыре колесницы, несомые конями такого цвета (Зах 6:1-8).

3 И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди (и смотри).

4 И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

 Значит, уже не просто война всех против всех, а здесь гражданская какая-то война. Мятежи возникли. Если белый – это цвет победы, стремление к победе, то красный цвет или рыжий цвет – это цвет огня, цвет крови.

5 И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди (и смотри). Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей.

6 И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай.

 Непонятно, да? Сейчас объясню. Чёрный. Чёрный конь, вороной – это голод. Вот сегодня блокадный день, здесь была чёрная полоса в истории нашего города. Это голод. Война несёт с собой голод, это понятно. Помните, у того же Дюрера этот третий всадник несёт меру в руке своей. «Мера» – наш перевод, на самом деле – это весы. Помните, он тащит весы, вот эти две чашечки весов. И здесь тоже отвешивали хлеб в блокаду. Т.е. идет весы ‒ мера, это символ нормирования продуктов. Т.е. уже выдают по кусочкам, по маленьким. Это очень важно помнить, в Библии мера – это всегда нормирование продуктов. И голос как бы торговца какого-то как бы выкрикивает цены: «хиникс пшеницы за динарий», и «три хиникса ячменя за динарий».

Динарий – это монета. Динарий традиционно в те времена считался дневной платой работающему человеку. Любой работник, будь то на стройке, будь то солдат, будь то писарь ‒ кто угодно, ‒ все получали за свою работу динарий в день. Таков был общий закон. Не писаный закон, а обычай, уже столетиями держался. Что такое динарий? Разумеется, динарий – это небольшая сумма. Это сумма, достаточная для жизни в течение дня для пропитания работника, его жены, его детей – семьи. Этого хватало на день. А здесь, смотрите, – ведь очень дорого! Хиникс – это такая мера типа «литр». Сказано: литр пшеницы за динарий. Ну что это такое? Попытайтесь прокормиться! Литром пшеницы свою семью прокормить за динарий, за день работы. Ячмень не такая питательная пища, поэтому три хиникса – три литра за динарий. Т.е. это, конечно, не абсолютно смертельный голод, но всё-таки уже близкий к тому. Понятно я объяснил?

Дальше. «Елея же и вина не повреждай». Нам сейчас это совершенно не понятно. Можно, конечно, там толковать, фантазировать, как угодно. Но на самом деле мы не должны забывать, что Иоанн писал конкретным людям в конкретное время, которые понимали всё это совершенно конкретно. Дело вот в чём. Он же пишет христианам Малой Азии. В Эфес, Смирну, Пергам, Фиатиру, Лаодикию… – вот в эти города. Это сельскохозяйственные районы, которые кормились, да и до сих пор, наверное, кормятся за счёт чего? За счёт продажи вина – виноградники. И елей. Это что? Оливковое масло – оливы. «Не трогай оливковых деревьев, не вреди виноградникам!» ‒«Елея и вина не повреждай!» Почему?

Как раз в это время, даже несколько раньше, по-моему, при императоре Веспасиане, я могу ошибиться здесь, я не силён в истории Рима, была имперская задача – развивать собственное производство сельскохозяйственной продукции на Апеннинском полуострове. Т.е. там, где Рим, то, что мы сейчас называем Италией. Туда же всё завозили! Из Испании – пшеницу везли, из Крыма пшеницу везли, из Малой Азии. Вино везли из Египта, из Греции, из той же Малой Азии, с Кавказа. А своего не было, почти не было. И вот поставили задачу. Дорого очень, импорт дорогой, будем своё производить. А чтобы прикрыть этот импорт из провинций, решили посылать войска вырубать виноградники и оливковые рощи. Представьте себе, что такое для какого-нибудь жителя Кавказа, той же Малой Азии, Турции или Испании вырубить оливковые рощи. Оливковое дерево, которое посадил, я даже не знаю – пра, пра, пра, пра… прадедушка. Этому дереву, этой роще уже несколько сотен лет. Это родные мои, как близкие дети, которых оберегают, которых целуют, эти деревья. И вот войска начинают их вырубать. Это был такой вой по целым провинциям. Такой ужас был, вырубка эти виноградных лоз и драгоценных оливковых деревьев. И здесь говорится, что уж окончательно-то не убивайте народ. Не вырубайте ни виноградники, ни рощи оливковые. Вот об этом речь.

Так что гибель, но ещё пока ограниченная.

7 И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди (и смотри).

8 И я взглянул, и вот, конь бледный…

Бледный – по-гречески «хлорос». Отсюда хлор – вещество в таблице Менделеева. Хлорос – это такой плеснево-бледный, зелёный.… и на нем всадник, которому имя „смерть”. По-гречески – чума. Т.е. за войнами, за голодом естественно следуют какие-то эпидемии, моры.

…и ад следовал за ним; т.е. чума косила людей, а ад – т.е. преисподняя, поглощала их в могилы.

…и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.

 Вот результат войны. Смотрите – здесь, во-первых, упоминаются четыре животных, которые дают приказ четырём всадникам. Т.е. это всемирная катастрофа, всемирная война – понятно. Весь мир покроют войны и голод, и всё это везде бывает. И говорится о том, что гибнет четвёртая часть. При снятии печатей – гибнет четвёртая часть. При звуках труб, которые мы увидим в восьмой главе, – гибнет третья часть. В десятой главе должны появиться семь громов, при звуках которых должна погибнуть одна вторая часть. Значит: одна четвёртая, одна третья, одна вторая, потом – полная. Всё. Ничего подобного не происходит, как мы с вами увидим. Но всё-таки четвёртая часть гибнет. Для чего? Это, конечно, символика. Апокалиптическая символика, которая говорит о том, что да, наказание Божие, казни Божии, которые должны привести людей к покаянию. Пока ещё только четвёртая часть. Смотрите, не покаетесь ‒ будет хуже! И вот дальше уже третья часть гибнет. И тут не каются. Ну, что тут поделаешь! Давай ещё посильнее их накажем! Тут появляются в десятой главе семь громов. Но Бог понимает, что сколько ни бей людей, сколько не трави их войнами и голодом – не покаются. Не покаются в большинстве своём. Не покаются. Такие вот люди. И поэтому дальше говорится – всё, хватит. Будет конец. Не будем больше губить. Это очень интересно, это мы дальше с вами увидим. Всё в Апокалипсисе рассчитано. Всё удивительно красиво и литературно оформлено. Но пока вот только четвёртая часть гибнет.

И дальше идёт пятая печать. Пятая печать – мученики. Шестая печать – космическая какая-то катастрофа. Но это мы с вами уже в следующий раз разберём. Остановимся на этом.

Дело в том, что тема мучеников, она настолько значительная, что я не хочу сокращать её.

 

Добавить комментарий