Леонид Плескачевский: Об отце Ианнуарии

9 ДЕКАБРЯ 1943 ГОДА РОДИЛСЯ АРХИМАНДРИТ ИАННУАРИЙ (ИВЛИЕВ)

(9 декабря 1943 — 21 декабря 2017)

Существуют знаменательные строки В.А. Жуковского, написанные в 1821 году:

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.

И они, эти строки, применимы к отцу Ианнуарию более, чем к кому-либо. Причём благодарность за его существование проявилась не только посмертно – нет, она была буквально разлита в воздухе при его жизни. «Профессором радости» назвал отца Ианнуария его ученик, отец Александр Сорокин…

Уже сам факт того, что рядом с нами, в том же городе, существует, пишет свои книги, читает свои многочисленные и разноплановые лекции, слушает свою любимую музыку отец Ианнуарий, был животворным, служил утешением, радикально менял шкалу духовных – да и житейских! — ценностей.

Масштаб личности – категория трудноизмеримая, как и мера её одарённости. Однако один из признаков непосредственных – сила влияния на других людей. В случае отца Иннуария сила эта была огромной.

Незабываем даже сам звук его голоса: в нем, в его тембре, в его артикуляции, в его интонациях – порой вдохновенных, а иногда, — ироничных и даже слегка кокетливых, — была явственно ощутима подлинно петербургская культура. Исключительно благодаря таким фигурам, как отец Ианнуарий, наш город и имеет право именоваться Санкт-Петербургом.

Отец Ианнуарий — с его огромным духовным и интеллектуальным багажом, с его постоянной внутренней работой. Но, вместе с тем, — и с уравновешенным, подлинно христианским отношением к миру, исключающим всякую напряженность, неестественность и фанатизм. С его — редким для нашего нынешнего общества! — непредубежденным любопытством ко всему многообразию духовного опыта человечества. С его неизменно доброжелательной эмпатией к собеседнику, с его умением слышать не только себя, но и своего визави…

Обратиться же к нему и получить ответ на заданный вопрос – это всегда было событием. Событием тем более значимым, что его суждения воспринимались как истина в последней инстанции. В нашей переписке я не осмеливался часто беспокоить его по собственно богословским вопросам. Теперь же могу лишь жалеть о том, что о многом так его и не спросил…

С отцом Ианнуарием, который, в нашем личном общении, оставался для меня Димой, мы, сами того не ведая, «рифмовались» со времён нашего детства. Случилось так, что мы с ним родились и росли на (практически) соседних улицах, в километре друг от друга, — в бывшей Преображенской, или Литейной части (я — двумя годами позже), учились в соседних школах: он — в 155-ой, а я — в 161-ой, позже – в 166-ой и 190-ой, оба закончили школы с золотыми медалями, и, независимо друг от друга, поступили учиться на один и тот же физический факультет ЛГУ. Позже регулярно пересекались у наших общих университетских друзей и знакомых.

Однако особо близко сошлись и подружились в последние три-четыре года перед кончиной о. Ианнуария. Я прикинул число писем, направленных мне за это время отцом Ианнуарием: более 350! И каждое из них носит отпечаток, является бесценным, по моему мнению, свидетельством масштаба личности отца Ианнуария.

За мою уже долгую жизнь мне довелось встречаться — да и дружить — со многими замечательными представителями отечественной науки и культуры. Однако ни один из них не оказал на меня столь масштабного формообразующего влияния, которое, сам того не желая, оказал — и на закате моего жизненного пути! — отец Ианнуарий.

Проф. А.А. Алексеев, зав. кафедрой библеистики СПбГУ, многолетний друг и соавтор отца Ианнуария, во Введении к первой книге посмертного издания корпуса трудов о. Ианнуария — «Евангелию от Луки. Богословско-экзегетическому комментарию» — написал фразу, приоткрывающую, хотя бы отчасти, «эффект отца Ианнуария»: «Среди «физиков» он был не первый и далеко не последний, кто пошел этим путем, но в отличие от многих других, он целиком сохранил в новой жизни свою исходную индивидуальность и гуманистический настрой».

Действительно, мальчик Дима Ивлиев, который, по воспоминаниям его старшей (единокровной) сестры Генриетты, в два года читал уже бегло, а в шесть «прочитал всего Байрона», обещал стать чем-то действительно необыкновенным.

И, возмужав, пройдя сложную духовную эволюцию, проучившись, параллельно с основной работой в качестве физика, не отделении классической филологии ЛГУ, придя — в советские времена! — в Церковь, он, в конечном итоге, и стал таковым — явлением духовной жизни современной России. И не будем бояться превосходных эпитетов и сглаживать, доводить до уровня обыденного сознания масштаб выдающегося явления по имени «отец Ианнуарий»!

В статье «Мудрость равновесия», посвящённой памяти своего старшего друга академика С.С. Аверинцева, о. Ианнуарий написал слова, которые, как мне представляется, равно характеризуют духовный облик и самого автора:

«Харизма, по определению, – не следствие профессиональной выучки, волевого усилия или труда человека. Это дар Божий, на который можно ответить лишь благодарностью и трудом. Таким даром в полной мере обладал С.С. Аверинцев. И был благодарен, и трудился. Трудился много и неустанно. <…> При этом, когда пытаешься взглянуть на его творчество со стороны как на нечто цельное, то видишь, что в нем все частности и детали связаны между собой, подчиняясь какой-то единой внутренней форме. Все образует как бы единое здание, воздвигнутое во славу Божию, а потому и пронизанное «тихим светом» славы Божией. Это невозможно рационально доказать, ибо очевидно».

Л.А. Плескачевский, физик-ядерщик

 

 

Добавить комментарий