Феодоровский собор, 2008 год
Расшифровка – Лариса Багмет
Сверка и корректура – Л.Голубкова и О.Суровегина
Сегодня у нас одна из основных тем, может быть, даже основная тема библейского богословия ‒ имя Божие. Всем вам известна, конечно, заповедь о непроизнесении имени Божия: «Не произноси имени Господа Бога твоего…» Как там дальше? (Из зала хором: «Всуе»). Да, всуе. Какое имя не надо произносить? (Недоуменная пауза). Ну, раз говорят «не произноси», значит, все-таки надо знать, что не произноси, а то мало ли ненароком произнесешь (смеется). Да мы его и не произносим никогда! Ну, так вот, об этом сегодня и пойдёт речь.
Или вот, например, в Евангелии от Иоанна Иисус Христос обращается к Богу Отцу и говорит: «Я открыл имя Твоё человекам». Что же, они не знали этого имени, что ли? Как это Он «открыл»? Непонятно… И много таких вещей, связанных с именем Божиим, не совсем понятных.
Тема эта будет очень интересная и довольно трудная. Посмотрим, как нам удастся с ней разобраться. Начнем с заповеди: «Не произноси имени Господа Бога твоего…» в нашем переводе ‒ всуе по-славянски, или напрасно в Синодальном переводе. Это немножко неправильный перевод. Если мы заглянем в оригинальный текст Библии, в книгу Исход (а оригинальная Библия ‒ Ветхий Завет ‒ написан на еврейском языке),то увидим следующее: «Ты не будешь произносить имени Господа Бога твоего…», ‒ буквально там: «в ничто», т.е. «чтобы не сделать его ничтожным». Если перефразировать это по-русски, то это значит:«Не произноси имени Господа Бога твоего ни-ког-да». У нас ‒ «всуе», как будто бы можно «не всуе» произносить, а вот здесь ‒ «никогда». Это абсолютный запрет на произнесение имени Божия. Правда, один раз в году это было дозволено делать. Это был день, который назывался (и до сих пор называется) Йом-Киппур ‒ это праздник очищения, или праздник примирения. Он празднуется осенью. Но обо всём по порядку.
Впервые имя Божие было открыто кому? (Тишина в зале). Моисею. А в какой ситуации? (Кто-то отвечает). Совершенно верно ‒ при неопалимой купине. История была такая. Помните, что Моисей, который вырос и воспитан был в Египте почти как принц египетский, вынужден был бежать из Египта после известной истории, когда он в гневе, а, может быть, и ненароком, не желая того, убил издевавшегося над иудейскими работниками египетского надсмотрщика. Он бежит из Египта и скитается по Синайской пустыне. Затем он женится на Сепфоре, дочери одного из небольших племенных царьков. И у этого своего тестя работает пастухом, пасет его стада. И вот однажды, когда он пас стада своего тестя в пустыне (пустыня не такая, как Сахара, а степь, скажем так, потому что в пустыне стада не могут пастись), он увидел куст, который горел и не сгорал ‒ неопалимую купину. Слово «купина» славянское, означает «куст». Моисей осознал, что здесь не только что-то чудесное, необычное, но здесь какое-то божественное явление! Он приблизился благоговейно к этому кусту, сняв предварительно свою обувь ‒ сандалии, и из куста к нему раздался голос ангела Божия, который говорил от имени Бога. То есть это говорил Сам Бог.
И Бог повелел Моисею вернуться в Египет и вывести народ Израиля из Египта, из египетского рабства. Моисей стал отказываться, говорить, что не готов к этому, не хочет, не может, говорить не умеет, и вообще человек слабый, маленький. Очень часто ветхозаветные пророки отказываются от божественного задания. Это богословская тема, конечно, в Священном Писании, потому что рано или поздно все пророки всё-таки исполняют поручения Божии, и эта тема отказа говорит о том, что воля Божья исполняется, несмотря на человеческое сопротивление, на человеческое «хочу-не хочу». Все равно она свершается. Это такая чисто богословская тема.
И в конце концов Моисей вынужден согласиться с Богом, он соглашается отправиться в Египет. Но только он спрашивает: «А как Тебя звать? Какое Твое имя?» Значит, до этого момента он не знал еще имени Бога, он знал лишь только, что он, как и другие евреи, поклоняется Богу Авраама, Исаака и Иакова. Ну, это племенное название. Авраам, Исаак и Иаков – это племя. Для них это был племенной Бог, но имени Его никто не знал.
А теперь немножко поговорим о том, что означало знание или незнание имени для древнего человека. И не только для древнего, но и для современного тоже. Имя всегда играло очень большую роль и в религии, и не только в религии, но, скажем, в магии ‒ в колдовстве. Древние люди заметили, что личностью человека завладеть невозможно. Можно завладеть телом человека, это понятно. А личностью, то есть его душой, завладеть нельзя. Но если ты знаешь имя человека, то в той или иной, пусть небольшой степени, но ты можешь диктовать человеку свою волю. Представьте себе элементарную ситуацию, самую простую из возможных. Вы стоите и видите в отдалении толпу людей, и среди них вы видите вашего знакомого. Если вы не знаете его имени, а вам хочется с ним поговорить, что вы будете делать? Вы будете кричать: «Эй, ты»! И либо все обернутся на тебя, как на ненормального, либо никто не повернётся. А если вы знаете имя, Вы скажете: «Ваня!», и Ваня повернется и пойдет к вам. Этот Ваня крупный такой, стокилограммовый… И вот он будет к вам двигаться. Вы представляете себе разницу между энергетикой произнесения имени (ну, что там, всего лишь звук: раз – и вылетел) ‒ и результат: движение крупного тела к тебе. Это такой смешной и элементарный пример.
На знании имени основывается абсолютно вся магическая, колдовская практика. Вы знаете: на имени можно колдовать. Или на чём-то, что заменяет имя: ну, скажем, изображение, фотография, кукла… Если вы помните последующую историю состязания Моисея с египетскими жрецами-чудотворцами, то они произносили имена своих богов и вызывали чудеса этими именами, т.е. боги творили так называемые «чудеса египетские». То есть, если ты знаешь имя бога языческого какого-нибудь, то ты можешь овладеть им, диктовать ему свою волю, в той или иной степени. А если не знаешь имени, то ничего и не можешь сделать. Например, когда египетские жрецы готовились к своей профессии, они проходили изучение разных религиозных практик, и, прежде всего, они заучивали имена своих богов. Богов много, у каждого бога много имен, и их надо было точно-точно-точно запомнить. Это мы сейчас говорим: бог солнца египетский Амон-Ра. Но у этого Амона-Ра было 111 имен, которые нужно было выстроить одно за другим и точно выучить, точно произнести с определенными интонациями и с какой-то жестикуляцией. Только тогда этот Ра тебе поможет.
Знание имени характерно не только для магии, знания имени часто требует фольклор. Вспомните сказки, скажем, братьев Гримм. Какая-нибудь дурочка Гретхен, у нее гном крадет младенца и издевается над ней, говоря: «Если угадаешь моё правильное имя с трех раз, то я верну тебе младенца. А если не угадаешь – он будет мой». Вы помните, как она там подслушала, как гномы ссорятся, и услышала его имя. И в конце концов она угадывает и произносит его имя. Гном зеленеет от злости, топает ножкой, проваливается в преисподнюю, а младенец возвращается. Это постоянно в фольклоре и во всякой магии до сих пор.
И вполне естественно, что Моисей, когда он встречается с Богом в неопалимой купине, задает вопросы об имени (это книга Исход, 3-я глава). Он говорит: «Я приду в Египет к своим соплеменникам и скажу им: «Вам велено выйти из Египта», а они спросят: «А Кто это повелел? Как Его звать?» Что я им скажу?» И Бог открывает ему Свое имя. Это Исход, 3 глава, 14 стих. Никто не помнит, что там сказано? В нашем Синодальном переводе стоит следующее: «Я есмь Сущий. Вот моё имя». Это в нашем переводе. Но перевод есть перевод. Вы же понимаете, что наш перевод сделан с перевода с перевода. Русский перевод в основном опирается на славянский. По-славянски «Аз есмь Сый». Т.е., «Я есть Сущий».
Славянский же перевод опирается на греческий текст, греческий перевод Библии. Как он назывется? Септуагинта, то есть 70 толковников. Возник он за пару столетий до Рождества Христова. Именно там по-гречески стоит Εγώ είμι ό Ωυ [эго эми о он] ‒ «Я есмь Сущий». «Сущий»‒ это причастие от глагола быть: существующий. Но ведь греческий текст ‒ это перевод с еврейского, с еврейской Библии. А по-еврейски звучит совсем по-другому. Звучит это имя так (оно очень сложное): Эхье Ашер Эхье [ивр: אהיהאשראהיה]. Слово «Эхье» повторяется дважды. В нашу с вами задачу входит разобраться, что же это имя означает, что за имя такое ‒ Эхье Ашер Эхье.
Дальше Бог говорит Моисею: «Пойди к сынам израилевым и скажи им». И далее это имя уже звучит иначе: «Яхве послал меня к вам».
Итак, имя Божие существует в двух вариантах. Исход 3:14 ‒ это первый раз, когда Бог говорит Моисею: «Эхье Ашер Эхье». И затем оно повторяется уже тысячи раз в Библии, но в другом виде: просто одно слово ‒ Яхве [ивр. יהוה]. Итак, один раз три слова ‒ и тысячи раз одно слово. Почему, мы с вами потом увидим.
Вот это слово Яхве, имя Божие, в еврейской письменности обозначается четырьмя буквами. В семитских языках при написании не передаются гласные буквы, только согласные. А какие семитские языки мы знаем? (из зала: «Арабский»). Да, прежде всего, арабский, еврейский, арамейский, сирийский, эфиопский и несколько других родственных языков, некоторые из них тоже древние. Во всех этих языках, будь то арабский, еврейский, не передаются гласные буквы; голос не обозначается на письме. В древности не обозначался. Сейчас он в каких-нибудь букварях (еврейских или арабских) обозначается всякими подстрочными и надстрочными значками: точечки, черточки. В основном тексте буквы не означают голоса, они обозначают только со-гласные, то есть то, что сопровождает голос, то, что мы произносим губами или прищелкивания всякие там (демонстрирует).
«Яхве» обозначается четырьмя буквами YHWH (ЙХВХ), произносится: Яхве. Для того, чтобы знать, как произнести, нужна традиция; нужно услышать, как это произнести. Ты же не можешь сказать «йхвх». Надо знать, как это произносится. А для этого нужно услышать и передать дальше, нужна традиция произнесения. Поэтому, не зная традиции произнесения, выучить ни арабский, ни еврейский язык невозможно. Надо обязательно слышать, как это произносится. Это все равно, как если по-русски вы будете писать одними согласными, тоже будет непонятно: ДМ. Это может быть «дом», «дым», «дама», «Дима», «Адам» ‒ и все ДМ.
И вот это-то имя Божье, состоящее из четырех согласных, в науке называется «священная тетраграмма». «Грамма» значит буква, четыре буквы, священное четырехбуквие, или священный тетраграмматон (от греч. τέτταρες (тетарес), τέτταρα (тетара) — четыре, и γράμμα (грамма) — письменный знак, буква). Он повторяется в Библии очень много раз, на каждой странице по многу раз. Но как раз его-то и запрещено произносить. Одна из основных заповедей Моисея запрещает произнесение этой священной тетраграммы. И только один раз в году, как я говорил, в праздник Йом-Киппур, в День очищения,это имя произносилось при принесении жертвы Богу в знак очищения всего Израиля. Первосвященник громко произносил это имя, то есть священную тетраграмму. И все слушали. И всё. Больше никто никогда это слово не произносил. Это было запрещено. Почему, мы потом увидим.
А потом случилось следующее. До тех пор, пока был иерусалимский Храм, пока приносились жертвы (это было еще до VI века до Рождества Христова), это имя хотя бы раз, да звучало, и люди его слышали. И читали, и слышали, хотя и не произносили. Но в шестом веке до Рождества Иерусалим был разрушен, Храм был разрушен. Кем? Вавилонянами. И евреи были уведены в вавилонский плен, и богослужения прекратились, жертвы не приносились. В Вавилоне не было никакого храма. Потом Храм был восстановлен, но прошло уже сколько времени! А пока Храма не было, и никаких богослужений не было. Кстати, в Вавилоне впервые возникли вместо Храма синагоги, то есть молитвенные дома, где люди собирались, пели псалмы, молились, изучали Закон. С тех пор синагоги не исчезли, а Храма и сейчас нет. Так что жертвы и сейчас не приносятся.
Иудеи вернулись из вавилонского плена лет только через 80, да и еще прошла пара поколений, пока Храм был отстроен хоть немножко, и снова стали приносить жертвы, и снова могло зазвучать имя Божие. Но в течение 80 или 100 лет это имя вообще не звучало! Потому что его можно было произносить только в Храме, только раз в году, только первосвященнику. А раз не было 100 лет ни Храма, ни жертвоприношений, то это имя не звучало. А мы уже с вами говорили, что от одного написания человек еще не знает, как слово звучит. То есть было утрачено даже звучание этого имени. Люди не только не имели права произносить это имя по Закону Моисея, но, если бы и имели право, уже не могли бы его произнести, потому что звучание было утрачено. Осталось YHWH ‒ ЙХВХ, а как оно звучит в действительности, уже никто не знал, ибо не слышали. Сто лет не слышали, три-четыре поколения не слышали.
Поэтому после VI века до Р.Х., т.е. начиная с вавилонского пленения, имя Божие уже 2500 лет вообще не произносится, даже раз в году. Вот такая судьба имени Божия, того, которое было произнесено Моисею. Но оно же все-таки пишется! И вот, предположим, читается Священное Писание в синагоге или дома, раввин читает или чтец, находит эту священную тетраграмму (она же на каждой странице есть, имя Божие часто написано), находит, но не читает. А что же делать? Что я должен произнести или сделать, когда я вижу священную тетраграмму в Священном Писании? А тут может быть по-всякому. Там есть такие специальные указания в тексте: либо я должен молитвенно сложить руки, поклониться и читать дальше. Либо произнести, но что? Не это имя, которое я и не знаю, как произносить, а так называемый «имязаменитель» ‒ какое-нибудь слово, которое заменяет имя Божие.Таких слов несколько, имязаменяющих. Самое известное из этих слов по-еврейски ‒ Адона´и. Я вижу написанную священную тетраграмму, а читаю «Адонаи». А что это означает? ( Из зала: «Господь!»). Совершенно верно. По-русски, по-славянски это будет Господь. Да, действительно, «Адонаи» переводится «наш господин», если буквально переводить с еврейского. Всегда, когда вы видите в нашем тексте «Господь», слово с большой буквы, то помните, что за этим словом стоит священная тетраграмма. Понятно, да? Но Господь ‒это не имя Божие, это имязаменитель священной тетраграммы.
Но один раз (Исход 3:14) это имя все-таки было переведено – когда Библию переводили с еврейского языка на греческий. Это было в Александрии Египетской во II, скажем, веке до Р.Х. при царе Птолемее Филадельфе, это так называемый перевод 70 толковников. Так вот этот стих, Исход 3:14, имя Эхье Ашер Эхье и было переведёно по-гречески Εγώ είμι ό Ωυ [эго эми о он], по-славянски «Аз есмь Сый», «Я есть Сущий» по-русски. Но я бы все-таки сказал, что это философское истолкование имени Божия, потому что это была Александрия, центр греческой эллинистической философии. Тогда ею все очень увлекались. В том числе к Богу было применено это богословское понятие «Сущий».
Что это значит? Это причастие от глагола быть, существовать. Есть вещи бывающие, а есть сущие. То, что бывает ‒ сегодня есть, а завтра нет‒ это преходящие предметы. А сущие ‒ это те, которые существуют всегда, вечные. Фактически можно перевести «Я есмь Вечный». Или заменить тремя временами «Тот, Кто был; Тот, Кто есть; Тот, Кто будет». Но это уже философия. Ведь вряд ли еврейские работники, рабы в Египте тысячу лет до Рождества Христова, при Моисее, были такие философски образованные, что требовали философского имени Божия. Конечно, нет. Им надо было знать совершенно другое. Имя хорошее или плохое? За них Бог или против них? Именно это-то имя и говорит!
Посмотрим на него: Эхье Ашер Эхье. Что же это означает буквально? Переводили буквально так: Эхье ‒ это, упрощая, первое лицо от глагола быть, по-еврейски хайя; это глагол «быть» в первом лице, т.е. «аз есмь», «я существую». Ашер ‒ это союз, который означает «какой», «который». То есть выходит: «Эхье Ашер Эхье» буквально означает «аз есмь какой аз есмь». То есть: «какой я есть, такой я есть». Что же это за имя?! Издевательство какое-то, а не имя, согласитесь. Очень странное имя: «какой Я есть, такой Я есть. Отстаньте от меня». (Смех в зале). Нехорошо как-то. И вполне естественно, что древние переводчики сочли лучшим как-то истолковать это. И вот они и истолковали: «Азъ есмь…», «Я есть…» ‒ и дальше второе «есмь» они перевели как причастие от того же глагола: «Аз есмь Сый», придав таким образом имени Божию такой возвышенный богословско-философский характер – «сущий, вечный». А на самом деле оно звучит так: «Аз есмь, какой аз есмь». Так на все языки и стали переводить, начиная с эпохи Реформации. Скажем, лютеровский перевод стиха 3:14 «Ich bin dеr Ich bin», «Я есть такой, какой Я есть», или по-английски:«I am as I am». «Я такой, какой Я».
А другие переводы, более традиционные, старались переводить с греческого языка, придерживаясь традиции. Например, кальвиновский перевод на французский язык: «Je suis Éternel» ‒ «Я Вечный». Это то же самое, что наше «Аз есмь Сый». Или по-немецки: «Ich bin der Ewige» – «Я Вечный». Но это уже переводы с греческого. А вот с еврейского, как у Лютера, было мало переводов, но они всё-таки были, хотя довольно непонятные. Ну, что значит «Я есть какой Я есть»? Следует отметить, что Лютер был очень талантливый, гениальный человек. Он сделал на полях такое примечание к своему переводу, как бы говоря за Бога: «Вы узнаете, какой Я, когда вы пойдете из Египта. Когда вы будете идти по пустыне, тогда Я вам открою, какой Я». Почему Лютер так истолковал это имя? Дело в том, что он был всё-таки филологически талантливым человеком. В начале он был не очень образованным, но у него были очень образованные друзья из числа гуманистов того времени, и они подсказывали ему. Те, кто знают еврейский язык, понимают, что «Эхье» (Эхье Ашер Эхье) ‒ это глагол не в настоящем времени. Это первое лицо, «я есть», но не настоящее время (Present), а так называемое Imperfect, «имперфект», несовершенное время. В европейский языках несовершенное время ‒ в латыни, в греческом или в немецком это то, что по-английски «Past Indefinit» ‒ прошедшее время, которое не закончено.«Я делаю» ‒ это настоящее время, а «я делал» это имперфект ‒ незавершенное прошедшее время. Делал, делал, да так и не закончил. Незаконченное, несовершенное время. Так в европейских языках. А в семитских языках (и это Дютер знал) дело обстоит несколько иначе. Imperfect означает незавершенное или несовершенное время не только в прошедшем, но и в настоящем, и в будущем ‒ оно незавершённое вообще. И поэтому переводчики, даже современные переводчики, когда переводят с еврейского языка романы, стихи, все, что угодно, они Imperfect еврейский или арабский всегда переносят будущим временем, потому что это незавершаемое действие. Поэтому Лютер перевел не так, как я выше сказал: «Я есть, какой Я есть», а «Я буду, какой Я буду» или дословно по-немецки: «Ich werde sein als der Ich sein werde».
Здесь очень много зависит от филологии. Дело в том, что в немецком языке (а Лютер был немец), будущее время образуется с помощью вспомогательного глагола werden, как в английском языке с помощью других вспомогательных глаголов will be или shall be. Но в английском эти глаголы мало что обозначают. А немецкое werden – это вспомогательный глагол, который означает процесс. Это глагол процесса, глагол перехода, глагол становления. То, что в английском обозначается to be come – «становиться». То есть: «Я стану, каким Я стану», примерно так можно было бы перевести. Лютер это сделал. Он прочувствовал, что это незавершённое время, и написал так: «Когда вы пойдете, тогда вы узнаете, в чём выражается Моё имя, какой Я»; «Да, Я буду, какой Я буду, но какой Я буду, вы узнаете в будущем». Это была гениальная прибавка на полях у Лютера, и она дала очень много последующему богословию.
Уже потом, в девятнадцатом веке, когда филология была уже достаточно развита, в частности, семитология, или так называемая гебраистика, то есть изучение еврейского языка, или арабистика – особенно она была развита в Германии в некоторых университетах и здесь, в Петербурге, в университете и в нашей Духовной академии. И вот тогда ученые-филологи определили более точно значение глагола «эхье». Это не просто «быть», как традиционно считалось раньше, а это глагол, который обозначает общение, взаимодействие личностей или живое присутствие вот здесь, рядом с тобой. Это не просто «быть» абстрактно «сущим», а «быть здесь», рядом со мной. Поэтому лучше перевести глаголом «присутствовать». Не «сутствовать», то есть существовать, а «при-сутствовать». Так и современные немецкие переводчики переводят не глаголом быть, «sein», a глаголом «dasein» – «быть здесь», «присутствовать». «Я буду с вами, но такой, какой Я буду с вами» ‒ вот что, собственно, означает имя Божие. Но это было открыто только в девятнадцатом веке.
Тогда же было открыто, что оно звучала изначально «Яхве». Вы, наверное, видели, что в некоторых местах Библии эта священная тетраграмма передаётся как Иегова. Видели, конечно. Иеговисты еще есть такие… Но это фантазии, это переводческие фантазии, пришедшие из английских переводов XVI века, по всей видимости. А дело вот в чём. Уж больно хотелось произнести имя! Но это евреи не произносят, а нам-то, христианам чего бояться? Будем произносить! И тогда что сделали? Взяли священную тетраграмму ЙХВХ и подставили гласные от еврейского слова «Адонаи». И получилось, с некоторыми изменениями, «Иегова». Но это чисто искусственное образование, фантазия. Ее напечатали, а потом эта фантазия перешла уже и в немецкий, и в русский переводы. Это бредовая фантазия, искусственное построение. Очень так часто бывает, что фантазии, если они попадают в священный текст, и затем поколение за поколением их читают, они уже воспринимаются как священная фантазия, как Священное предание. И вот попробуйте-ка сейчас поговорить с иеговистами, скажите, что это не так, они вам глотку перегрызут. Они же не знают… Просвещение очень, конечно, важно. У нас же невежество кругом в этом плане.
Звучит это имя Яхве, но не произносится, а у нас везде по традиции «Господь», это правильно. Не Иегова, а Господь. Это, конечно, не имя Божие, но имязаменитель, и надо помнить, что за ним стоит имя Божие.
Теперь нужно сказать вот о чем: почему же всё-таки это имя в двух формах: «Эхье» ‒ «Я буду присутствовать» (буквально) и «Яхве»? А вот в чем дело! «Эхье» ‒ это глагол [хайя] в первом лице, когда Бог говорит о Себе. А «Яхве» ‒ это тот же самый глагол, но в третьем лице, когда говорят о Боге. Понятно, да? Вот когда о Боге говорится: «Господь наш…» ‒ это тот же самый глагол, но в третьем лице – «Яхве». А когда Бог сказал о Себе Моисею, Он сказал в первом лице от Себя – «Эхье». Вот и вся разница.
Итак, имя Божие само уже по содержанию содержит в себе великое обетование. Ведь, собственно,«Эхье Ашер Эхье» означает, что Бог ‒ это Помощник и Покровитель, Он всегда будет с нами. Это обещание: «Эхье! Я буду с вами, Я буду присутствовать среди вас». Это имя – обетование. Поэтому оно и было воспринято с таким восторгом. Если бы евреям в Египте, совершенно безграмотным рабам еврейским, сказали: «Имя Бога ‒ это Сущий!», им бы это ничего не сказало. Они и такого слова-то не знали: «философия там какая-то ‒ Сущий…» А на самом деле в Своём имени Он им обещал: «Я с вами, Я ваш помощник, Я буду с вами. Идите! Но вы не сможете колдовать на Моём имени, как египтяне колдуют на именах своих богов». Почему? «Я буду с вами», ‒ а дальше: «Ашер Эхье»: «Я буду с вами, но такой, какой Я буду с вами. Вы мною не овладеете никогда. Пусть язычники владеют своими демонами и богами. Я абсолютно свободный, ибо Я великий Бог, Я свободный Бог ‒ свободный от вас, от ваших желаний, от ваших действий, от ваших пристрастий. Я вообще ни от чего независим. Я буду такой, но какой Я буду, а не такой, каким вы Меня пожелаете увидеть. Вы скажете: «О, наш Бог такой хороший, такой хороший, Он вон на той горе сидит». А Я буду в это время не там, а вот на том дереве сидеть. Назло вам (смеется). Вы скажете: «Наш Бог такой квадратный», а Я буду в это время круглым. Скажете: «Наш Бог сделает нам то-то и то-то», а Я вам сделаю все наоборот, возможно; но для вас же лучше. Потому что это Моя воля, а не ваша». Вот всё это содержится в этом «Эхье Ашер Эхье» ‒ «Я буду с вами, но такой, какой Я буду с вами». Понятно теперь, да?
Это великое имя! Почему ему и было придано такое великое значение, что его произнесение было запрещено. Для запрета, конечно, имелись основания хотя бы потому, что евреи постоянно скатывались в язычество, постоянно. Вы же читаете Библию, да? Постоянно! Поклонялись идолам… Так они могли и имя Божие воспринять как имя идольское какое-нибудь, колдовать на нем и все прочее. Так вот, чтобы отвратить от этого, и было запрещено произносить имя Божие. Оно должно святиться, то есть быть небесным и не пачкаться о земные наши прихоти, желания и прочее.
Теперь вот о чём поговорим. Имя Божие содержит в себе обещание божественной помощи и присутствия Бога: «Я буду присутствовать, какой Я буду присутствовать». Присутствие Бога в мире может быть, конечно, таинственным, а может быть и очевидно-явным. Только надо иметь очи веры и открытые дверцы ушей, чтобы услышать и увидеть это божественное присутствие в мире. Для каждого человека свойственно видеть и слышать божественное присутствие. Но только не каждый человек отдает себе в этом отчет. Все мы видим движение планет, красоту и законообразность в этом мире. У каждого из нас есть эстетическое чувство: мы видим прекрасное в природе и в делах рук человеческих. Но иногда мы ощущаем, что это божественно. Действительно, один человек выйдет на берег моря и увидит пылающие краски заката или восхода и просто не обратит на это внимание, его мозг будет занят в это время чем-то совершенно иным, а другой выйдет и остолбенеет от восторга, и у него мурашки по спине побегут. И он скажет: «Ну это же божественно!» Это присутствие Бога разлито повсюду, только надо видеть. Когда голландский врач Левенгук, изобретатель микроскопа, впервые посмотрел на капельку через микроскоп и увидел каких-то существ, бегающих в этой капельке, он заплакал от восторга и сказал: «Это божественно!» Бактерии там всякие бегали, да?
Когда Карл Линней… Кто такой Линней? (Кто-то в зале отвечает) Создатель систематики растений, шведский великий ученый. Когда его пригласили в Шотландию, в Эдинбургскую академию, в университет Святого Андрея, он ехал по шотландским горам в коляске (это XVIII век), весна была ранняя, март, и увидел в горах цветущие рододендроны (мы их называем обычно вереском), азалии полыхали, он вывалился буквально из коляски, упал на колени, заплакал и вознес хвалу Богу. Вот это чувство божественного присутствия, оно же постоянно, оно может сопровождать человека постоянно. И оно может дать человеку в любой ситуации чувство веры и надежды. Но мы так обременены своими какими-то постоянными заботами, что часто просто не замечаем ничего.
Православное богословие говорит о том, что никто никогда не узнает Бога в Его существе, оно для нас закрыто. Сущность Бога закрыта (так же, как сущность любой личности), потому что Бог свободен. Как можно узнать свободного? Сущность даже вещи мы не познаем никогда, материального бытия, не говоря уже о Боге. Но Бог познается не в Своей сущности, а в Своих энергиях. Это православный догмат. Что такое энергия? Греческое слово Ενέργεια. А по-русски как? Действие. То есть в своих действиях. От глагола «эрго», «делать». Энергия. Итак, мы видим и познаём Бога только по Его действиям в этом мире: вот закат, вот бактерия, вот звёзды ‒ это всё действия Бога. Законы, красота, вообще всё бытие – это действия Бога, то есть присутствие Божие. Вот присутствие Бога в мире мы можем осознавать и чувствовать, хотя никогда не познаем сущность Бога. Понятно, да?
Это хорошо выражается по-гречески. По-гречески сущность – ουσία [усия]. Слышали, наверное, такое слово? Православный догмат о Троице говорит, что Бог это одна усия при трех ипостасях, одна сущность при трех ипостасях. Так вот усия – непознаваемая сущность. А что познаваемо? Не сущность, a при-сущность, при-сутствие – не усия, а παρουσία (греч.) [парусиа]. Парусия – одно из богословских понятий в Православии – присутствие. Мы знаем Бога, постигаем Его только в Его присутствии, то есть то, что нам и обещано именем Божиим. То есть имя говорит: «Я буду с вами присутствовать, Я буду с вами как присутствующий с вами». Имя Божие не только обетование присутствия, но и само как бы выражает присутствие Бога. И всякое присутствие Бога ‒ это явление имени Бога, Его обещания. И когда евреи вышли из Египта, то помните, что с ними произошло? За ними погналось войско фараона. Они подошли к морю и, о ужас! Сзади войско, угрожающее убить, а впереди бездна моря. Что делать? Гибель и там, и там. И тут является присутствующий Бог. Сам Бог явился в виде столпа огненного впереди и столпа туманного, облачного позади. Он скрыл евреев от египтян и осветил путь впереди. Дальше этот столп повел их через море, которое под его воздействием расступилось, и они прошли по морю как посуху. Это знаменитый Исход. Так впервые евреи обрели свободу благодаря явлению имени Божьего. Почему Лютер и написал: «Вы пойдете туда и узнаете, что такое Моё имя, что означает Моё присутствие». Это всегда Помощник и Покровитель, Спаситель, выводящий из рабства на свободу. Разумеется, облако, столп – это всё-таки полумифические символы. Но с тех пор в Священном Писании, в иудейской ветхозаветной традиции, вот это присутствие Бога, чувственно воспринимаемое – как закат, как симфония Бетховена, в красоте, в симфонии, вообще в бытии – вот это присутствие Бога стало обозначаться еврейским словом «кабод».
Вообще слово «кабод» означает «тяжесть», «весомость». Вот Бог весомо присутствует, я могу услышать Его, увидеть Его, достаточно только открыть свои глаза и распахнуть свои уши. Бог везде! Надо уметь Его видеть. Не Его по сути, а Его присутствие, Его действие, Его энергию, действие на нас и в мире.
Это слово «кабод» – присутствие Бога, чувственно воспринимаемое зрением, слухом, умом, ощущением, когда стали переводить Библию с еврейского на греческий язык, перевели словом δόξα [докса], по-латыни– gloria [глория], а по-славянски – слава. Везде, где вы читаете «слава Божия», знайте, что это означает чувственно воспринимаемое присутствие Бога, или явление имени Божия. Ведь имя и означает присутствие Бога.
Почему слова слава и имя часто в Библии становятся синонимами? «Пойте славу имени Его» (Пс.65:2),«славы имени Твоего»(Пс.78:9) постоянно как бы в параллели стоят. Потому что это одно и то же по сути. Имя означает присутствие Бога, обетование Его присутствия, а слава – это и есть присутствие Бога. Слово слава, понятно, в русском языке имеет много значений, например слава как хвала, слава как молва («прошла дурная слава», скажем). Но в библейском понятии слова слава имеет совершенно специфический смысл, отличный от хвалы и молвы. А именно как присутствие Бога, чувственно воспринимаемое присутствие Бога. Итак, кабод, глория, докса, присутствие, слава может восприниматься разными органами чувств.
Когда присутствие, кабод воспринимается зрительно, зрением, то в Библии такая слава, такой кабод называется «шехина´» (שכינה). Это то же самое, что кабод, но зрительный кабод в виде света, в виде цвета. Кабод может быть и слуховым, аудиальным, и визуальным, и тактильным ‒ любым. Кабод ‒ любое чувство. А шехина ‒ это кабод только визуальный.То, что Моисей увидел куст,э то и была слава Божия, которая осияла этот куст. То есть присутствие Бога как шехина, сияние на кусте. Когда Библия нам говорит, что над скинией была слава Божия, это значит, что над скинией была как бы радуга, сияние, потому что в скинии жил Бог, это же обиталище Бога со Своим народом.
Когда мы изображаем святых, скажем (а в святом ведь присутствует Божество. Что такое святой? Это тот, который является для нас Богоприсутствие, который являет нам Бога), то явление Бога изображается в виде славы над головой святого человека. Ну, условно ‒ сияние. Вот это слава, шехина. Когда Иисус Христос в сопровождении трех апостолов поднялся на гору Фавор, вдруг Его одежды стали блистать, Его осияла Слава Божия, шехина ‒ божественное явление было, явление присутствия Бога в Иисусе Христе. И когда, я с этого начал сегодняшнюю беседу, в Евангелии от Иоанна Иисус говорит: «Я открыл имя Твоё человекам», то это значит, что Он Самим Собою явил имя Божие, а что такое имя? Присутствие Божие! Это значит: Он и есть слава Божия среди нас. Кто видел Сына, тот видел славу Отчую, то есть присутствие Бога среди людей. Или тот видел имя Божие. Это одно и тоже. Понятия слава и имя по сути одно и тоже.
Я и отец Георгий Митрофанов, который вам всем известен, являемся одними из членов Синодальной комиссии по канонизации святых. И на каждом заседании (вот на этой неделе было 86-е заседание, в апреле исполнится двадцать лет этой комиссии) мы занимались вопросами прославления святых. Что это такое? Вот соберется Архиерейский Собор, и будут прославлены ещё целый ряд святых. Что это значит? Все архиереи вскочат и будут кричать: «Слава вам, святые, слава»? Ну, конечно же, нет! Здесь слава и прославление употребляются в библейском смысле. «Прославить кого-то» ‒ это значит признать в ком-то славу Божию, или присутствие Божие. Конечно, в каждом из нас присутствует Бог, но в некоторых особенно. Вот их-то мы и почитаем как людей, у которых в самом житии или в мученической кончине которых явно присутствует Бог, в них слава Божия, в них отразилось присутствие, или имя Божие. Вот что значит прославить, т.е. признать в человеке присутствие, или славу, или имя Божие. Понятно, да? Это богословие очень важное и интересное.
Теперь займемся следующим вопросом. С именем Божиим мы с вами более или менее разобрались. Ещё раз повторю: один раз оно встречается (Исход 3:14) в полном виде, осмысленном виде: «Я буду с вами, какой Я буду с вами», ‒ говорит Бог. Это имя-обетование. А в других местах, когда мы говорим о Боге, мы говорим сокращенно ‒ Яхве. То есть мы не говорим, а заменяем его словом «Господь». А Яхве означает «Тот, Кто с нами, Присутствующий», «Господь». Конечно, когда жил Иисус Христос на земле, в I веке, то еврейский язык уже мало кто знал даже среди евреев. Он был забыт.Это священный язык, как у нас сейчас славянский. По-славянски вы же не пишете письма, на церковно-славянском, правда? Вы его слышите в церкви. Тогда еще хуже было: евреи приходили в синагоги и чаще всего слышали не по-еврейски даже Библию, а уже в переводе на греческий язык, потому что рассеяние евреев привело к тому, что они жили по всей Европе, и в Ближней Азии, и в Северной Африке. И они постепенно забывали древний и священный еврейский язык, и говорили, если речь шла о Палестине, то на арамейском языке, а если речь шла о других странах рассеяния по Римской империи, то чаще всего по-гречески. И Библию уже читали на греческом языке, еврейский мало кто знал. И вот произносилось имя Господь. Слово Господь стало восприниматься как имя Божие. Как и у нас воспринимается. Это не имя Божие, но мы понимаем, что за ним стоит имя Божие.
И вот, когда вы читаете, скажем, апостола Павла, любое его послание, то с чего оно начинается? Например, его Первое послание к Фессалоникийцам: «Павел и Силуан и Тимофей — церкви Фессалоникийской в Боге Отце и Господе нашем Иисусе Христе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа нашего Иисуса Христа». Вот это слово Господь стало применяться у христиан к Иисусу Христу. Конечно, христиане прекрасно сознавали, что за этим словом стоит Имя Божие, потому что в Иисусе Христе к нам сошёл Сам Бог. В Нём мы ощутили присутствие Бога в этом мире среди нас. И до сих пор. Правда, уже в таинствах. И вот эти три слова «Господь Иисус Христос» стали одним из первых христианских исповеданий веры.
А какое было первое христианское исповедание веры? Кто-нибудь помнит? ( В зале – тишина). «Иисус ‒ Христос».Это было первое исповедание веры. Оно возникло, естественно, в иудейской среде среди первых христиан. Ведь первые христиане были в Иерусалиме, в Галилее, жители Иудеи. Для них это было исповедание. Ведь все люди того времени в Иудее ждали от Бога пришествия Мессии, освободителя, царя — спасителя. Что значит слово Мессия? По-еврейски Машиах (от евр. מָשִׁיחַ — «помазанник»), Тот, Кто помазан на царство. Все ждали пришествия помазанника, мессии. А по-гречески как будет Мессия? Христос! Слово Христос означает Помазанник, Мессия, Машиах. Все ждали пришествия Мессии. И ждали напряжённо, ждали от всего сердца. И действительно, время от времени появлялись какие-то люди, которые выдавали себя за мессию. Мы знаем из истории достаточно много таких людей, они были либо сумасшедшие, либо обманщики, разные были люди, но во всяком случае – самозванцы какие-то. И когда первые христиане после креста и воскресения говорили о том, что Иисус ‒ Мессия, Иисус ‒ Христос, то это было смелым, очень смелым исповеданием веры. Им говорили: «Да какой же он Христос?! Смотрите: Он на кресте умер как последний раб!» Но они-то знали, что Он не умер, что Он воскрес и что Он с ними Духом Святым присутствует. И они были убеждены, что Он Спаситель и что Он принёс Царство Божие. Не такое, какого ожидали люди его времени. Они думали: «Царство Божие ‒ это когда магазины будут полниться продуктами, у всех будет всего вдосталь, все будут счастливы, не будет никаких болезней, а все грешники будут уничтожены. Кто грешники? Ну, язычники, разумеется, их всех-всех-всех уничтожат. А мы, такие хорошие, иудеи обрезанные, мы останемся и будем господствовать над всем миром. Какое счастье!» Ну, вот так они себе представляли (примитивно, конечно, говорю) Царство Божие. Но именно так. Вот что царь должен принести, вот он истинный император! Сатана ведь и сказал Иисусу: «Давай, поклонись мне, и я Тебе отдам все царства мира». И вдруг оказывается, что совсем всё не так, совсем всё не так. Пришло Царство Божие, но не такое, как ожидали, совсем другое! Царство Божие как внутреннее постепенное преображение человека и человечества, Царство Божие, которое не от мира сего, Небесное Царство ‒ совершенно другого рода. Вот поэтому христиане, будучи уверены в этом и переживая всё это, интенсивно внутренне переживая, исповедовали именно Иисуса как Христа. «Иисус ‒ Христос». Все над ними смеялись, их били, Стефана даже убили. Но: «Иисус ‒ Христос!»
А потом, когда христианство постепенно стало проникать в языческий мир, скажем, в Грецию (апостол Павел принес христианство сначала в Малую Азию, потом в Грецию, в Риме появилось христианство), где люди, бывшие язычники, конечно, Библию не читали, ничего об этом не знали. Но они становились верующими под воздействием проповеди евангельской и Духа Святого. Но это исповедание «Иисус ‒ Христос» им уже ровным счётом ничего не говорило. Так же и для современного человека. Подойдите к любому современному человеку на улице, если вы осмелитесь, попросите его: «Ну-ка, скажи: Иисус ‒ Христос!». Он ответит: «Ну, Иисус Христос. Ну и что?» То, что заставляло сердце иудея биться учащенно, что его ввергало в трепет, от чего его пробивал пот, когда он думал: «Вот! Вот Спаситель!», сейчас же никому ничего не говорит. Ну, Иисус Христос ‒ как имя и фамилия, или такое двойное имя, только и всего. Ровным счетом никому ничего уже при жизни апостола Павла ни в Греции, ни в Риме имя «Иисус Христос» ничего не говорило. Ну, Иисус ‒ это какое-то имя, восточное, еврейское имя. Много людей с этим именем было. А Христос ‒ какое-то странное прозвище. Но по-гречески Христос ‒ это «помазанник». Чем намазан, зачем он намазан? Ну, да, какое-то непонятное, глупое прозвище! Больше это имя греку ничего не говорило ровным счётом.
И можно привести очень забавные примеры из истории, сейчас времени для этого уже нет. Конечно, это уже не могло быть исповеданием; это уже воспринималось просто как двойное имя, как и мы воспринимаем. Появилось другое, совершенно другое исповедание, о котором пишет апостол Павел в послании к Филиппийцам, во второй главе с 6 по 11 стих. Он там приводит замечательный гимн Иисусу:
6 Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу;
7 но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек;
8 смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной.
9 Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени,
10 дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних,
11 и всякий язык,– то есть всякий народ, – исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца.
Вот это новое исповедание. Иисус Христос уже воспринимается как имя, но Он – Господь. То есть ему приписывается Божественное имя. Вы, конечно, понимаете, что Господь – это уже замена священной тетраграммы. Оно воспринималось людьми, которые не знали еврейского языка, просто как имя Божие. Хотя все понимали, что это не само имя Божие, но уже воспринималось как имя Божие. И именно это имя, имя Божие было даровано Богочеловеку Иисусу Христу за Его послушание, за крестную смерть: Господь. Вот такое было новое, уже языко-христианское исповедание. Первое было иудео-христианское исповедание: Иисус– Христос, а языко-христианское исповедание: Иисус Христос – Господь.Или можно переставлять слова: Господь Иисус Христос.
И поэтому апостол Павел начинает любое свое послание: «Благодать вам и мир от Бога Отца и от Господа Иисуса Христа», то есть вносит в само начало своего послания всегда христианское исповедание веры. Это надо помнить. Везде, где мы встречаем слово «Господь», мы должны помнить, что это замена имени Божия. А само Имя Божие так и осталось в истории непроизносимым и, по-видимому, уже никогда не будет произнесено литургически. Учёные его произносят, конечно. И мы здесь с вами произносили – Яхве. Но в литургическом, сакральном плане оно уже никогда не будет произнесено. Если только когда-то евреям удастся восстановить храм Иерусалимский, но это маловероятно. Разве арабы дадут восстановить его? Конечно, нет. Так что это уже навеки. Как и сказано в Законе Моисеевом: имя Божие не будет произнесено.
Вопрос:
По-гречески Иисус, по-еврейски Иешуа, по-русски Спаситель. Правильно?
Ответ:
Нет. По-русски – Иисус, так мы и пишем. Ты спрашиваешь, как перевести это? А как перевести это, в Евангелии от Матфея сказано, в самом начале. Бог через ангела Иосифу сказал:
21 родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов (Мф 1:21)
Потому что «Иешуа» (а по-гречески «Иисус») обозначает буквально «Господь спасает». Так переводится. Кстати, это очень интересно. Дело в том, что (хорошо, что он задал этот вопрос!) когда пишут священную тетраграммуYHWH, четыре буковки справа налево по-еврейски, то благочестивый иудей иногда даже не писал целиком эту священную тетраграмму, писал только первую букву, маленькую черточку: i, «йота» – это самая маленькая буковка (цитирует:«Ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона…» (Мф. 5:18)). Она, эта буковка «йота», уже означала всю тетраграмму. И поэтому многие имена еврейские, начинающиеся с йоты, означают замену священной тетраграммы, то есть «Господь спасает». «Й-ешуа»: —шуа значит «спасает», а Й ‒ то же самое, что священная тетраграмма, но говорят: «Господь».
Вопрос:
Христос на каком языке ‒ Мессия?
Ответ:
«Мессия» ‒ это греческая интерпретация или переложение, транскрипция, можно сказать, еврейского машиах – «помазанник». Но, поскольку никаких [ш] и [х] в греческом языке не бывает, поэтому произносят «мессия», это по-гречески. То же самое еврейское слово, но по-гречески произнесённое. А на греческом языке это будет «христос». Значит, еврейское слово, по-гречески произнесённое, будет «мессия», а переведенное на греческий ‒ «христос». А по-русски «помазанник».
Вопрос:
Скажите, в результате всего Вами сказанного, как мне понимать как христианину заповедь «Не произноси имя Господа»? То есть тетраграмму я и не буду произносить, я ее и не произношу. Я знал, что Яхве, но не знал, что это…
‒ Надеюсь, сегодня немножко понятнее стало?
‒ Да, спасибо. Очень интересно.
Ответ:
Как воспринимать? Видите ли, иногда приходится слышать по радио и от журналистов, особенно околоцерковных или даже нецерковных: «Нынче люди такие безнравственные стали! Ну, хоть бы десять заповедей Христовых-то знали!» А попроси их назвать хоть парочку ‒ не назовут. А заповедей-то Христовых десяти нет, есть заповеди Моисея.
Вы помните, конечно, все послания апостола Павла и знаете о том, что христиане освободились от Закона. Для них существует только одна заповедь Христова ‒ заповедь любви: «Возлюби Бога и ближнего своего». То есть заповедь, подобная первой. Если человек следует этой заповеди, всё остальное, весь остальной Закон будет им уже соблюдаться. Что такое Закон? Закон ‒ это выражение воли Божией для человека. Воля Божия для каждого человека может быть разной. Сегодня Бог от меня хочет одного, завтра пожелает другого. Ситуация меняется. Человек меняется. Бог свободен, Дух Святой тоже «дышит, где хочет», и поэтому христианин живет не по Закону, а по благодати. Это же основной христианский тезис! И поэтому сказать о том, что мы буквально следуем законам Ветхого Завета,‒ это значит отрицать христианство вообще. Зачем тогда Христос пришел? Тогда живите по Закону, что вам еще надо, как Павел говорит? Соблюдайте свою субботу. Но что-то никто нынче субботу не соблюдает, или очень мало кто соблюдает. Люби´те, а всё остальное вам приложится, а любить ‒ это значит жить в Духе Святом, и он вас научит тогда, что говорить, и когда и что не говорить.
Вопрос:
Отец Ианнуарий, ещё такой вопрос, тоже в свете сегодня услышанного (спасибо, все было очень интересно): как всё-таки к Богу обращаться? (дружный смех в зале)
Ответ:
Как принято по традиции. Традиция ‒ и древняя еврейская традиция, и христианская традиция предлагают нам обращаться к Богу «Господь». Вот так и надо обращаться. «Господи Боже наш». Как в наших молитвах, это прекрасное обращение! Нам же понятно всё это, а Бог знает наши сердца и без нашего обращения.
Вопрос:
Вопрос, может быть, несколько праздный, но имеет отношение к сегодняшней лекции. Просто хотелось бы узнать: а как современные иудеи? Они же ожидают прихода Мессии – Машиаха? И как они представляют себе его сейчас?
Ответ:
Так же, как и раньше: как чудесное вторжение Бога в историю человечества. Ну, хотя далеко не все ожидают пришествия…
Вопрос:
Ведь Машиах не есть Бог, он человек…
Ответ:
Нет. Тут вопрос ведь в чем состоит: ожидают или не ожидают, это первый вопрос. Во-первых, далеко не все иудеи ожидают Машиаха, как и во времена Иисуса Христа фарисеи ожидали Христа, Машиаха, а саддукеи смеялись над ними и не собирались ждать никакого Машиаха. Они говорили: «Какой Машиах? Откуда? В Законе Моисея об этом, что ли сказано?» Они же верили только в Закон Моисея и больше ни во что. А всякие там пророки, псалмы ‒ это же для них было пустозвонство. И точно так же и сейчас существует масса иудейских направлений и сект, одни верят в пришествие мессии, другие отрицают, одни верят в воскресение, другие отрицают и так далее. По-разному. Очень много течений.
Вопрос:
Если все-таки было утеряно произнесение гласных, то откуда всё-таки они были восстановлены?
Ответ:
Я говорил, что в XIX веке все-таки гебраистика достигла достаточных успехов. Слава Богу, что Он открыл это каким-то университетским профессорам в Германии и в Петербурге, в частности, в нашей Духовной академии, Яхве. Что именно так нужно произносить глагол «хайя» в первом лице единственного числа. Это филология, чистой воды филология. Это научные дела, нам это не так важно.
Вопрос:
Какое издание Библии и Нового Завета самое хорошее, которое дает самое лучшее знание? Перевод самый лучший, более понятный такой, комментарии чтобы были хорошие, насыщенные? Как называется издательство и чей перевод?
Ответ:
В смысле на русский язык? Конечно, Священное Писание, особенно Новый Завет, переводятся ежегодно на много языков мира. Сейчас уже, кажется, не менее чем на две тысячи языков. И на основные европейские языки переведено многократно – десятки, а то и сотни раз. Переводы постоянно меняются, приспосабливаются к современным условиям, к той или иной языковой среде. Поэтому здесь трудно что-либо советовать. Всё зависит от того, для кого перевод. На русский язык существует довольно много переводов Библии и Нового завета, но я бы не рекомендовал ни один из них, кроме наиболее привычного для нас Синодального перевода. Он вошел уже в нашу литературную традицию. Он далеко не идеальный, как и всякие переводы, а иногда, даже очень часто, просто неправильный. Ну, что делать?! А что касается комментариев…
(Зал спорит по вопросу, одно ли и то же комментарий и толкование)
Комментарии и толкование ‒ это совершенно разные вещи. Существует две разных науки. Одна из них называется экзегетика, это исследование библейского текста по его букве; изучение каждой книги, каждого предложения, каждого слова, каждой запятой; объяснение того смысла, который вкладывал автор в каждое слово своего текста; изучение буквального смысла и источников текста. Откуда это предложение апостола Павла, откуда оно взялось? Из Ветхого Завета, или переписал у кого-то другого, или сам придумал, или было ему откровение Божие? Всем этим занимается экзегетика, она исследует буквальный смысл текста. То есть подробнейшее филологическое, религиозное, богословское, географическое, историческое и так далее – изучение текста. В результате получается научный комментарий. Эти комментарии Библии содержат много-много-много-много томов. На каждую книгу Нового Завета по несколько томов. Есть комментарии, где на каждый стих по несколько страниц комментария. Комментарии ‒ это научная работа.
А толкование ‒ это совсем другое. Это уже другая наука, называется она герменевтикой. Экзегетика и герменевтика ‒ это совершенно разные вещи. Экзегетика ‒ это изучение и комментирование Библии, каждого слова, каждого предложения, каждой книги и так далее, но это делает ученый человек, который знает языки ‒ древнегреческий язык, древнееврейский язык, комментирует этот текст.Не комментирует же он китайский текст, он же комментирует то, что написал Павел по-древнегречески. И то, что написал Исаия по-еврейски. Ну, это понятно. Это научная работа. Никто же не будет комментировать переводы Пушкина на английский язык. Нужно комментировать Пушкин на русском языке. Это ясно, это наука. Но ведь простой-то человек не знает ни древнегреческого, ни древнееврейского. Ему же надо как-то это перевести на его язык: на китайский, на эскимосский, на русский язык ‒ надо перевести как-то. Это перевод, или по-русски толкование. Причем перевод не только в лингвистическом смысле с одного языка на другой, но и в культурологическом смысле. Растолковать, объяснить, перевести на его культуру, на язык, на понятные ему понятия, реалии какие-то, которые ему понятны. Это всё называется толкование, или перевод, по-гречески герменевтика по имени бога Гермеса, бога-переводчика. И если экзегетику, т.е. комментарий научный, можно назвать наукой (как всякая наука, она стремится к стопроцентной точности, хотя, конечно, стопроцентной точности, как и всякая наука, она не достигает), то толкование той или иной аудитории, тому или иному народу, тому или иному человеку… Вот я ему читаю послание апостола Павла Римлянам, 8 глава, какие-то стихи. А он слушает, и хотя их я ему по-русски читаю, он ничего не понимает. Ну, что делать! Это же объективные сложности. Это же сложнейший, сложнейший же текст! Ему же надо все еще и объяснить, растолковать, проповедать. Вот этому нужно нравственное толкование, вот ему нужно философское толкование, а вот этому нужно какое-то там историческое толкование. Каждому свое. Поэтому сколько толкователей, столько и толкований. Сколько народов, столько и толкований, т.е. переводов, ведь перевод и есть толкование. Сколько аудиторий, столько и толкований. Сколько времён, столько и толкований. Одно дело ‒ растолковать в IV веке, а другое дело ‒ современному компьютерщику. Это разные вещи. Поэтому толкование ‒ это не наука, это искусство. Дай Бог ‒ боговдохновенное, хотя далеко не всегда. Вот что такое толкование. Поэтому я не могу сказать,что вам надо вот такое толкование. Для этого я должен вас хорошо знать, чтобы сказать, какое вам толкование нужно.
Вопрос:
Но есть ведь узаконенное толкование святых отцов…
Ответ:
Что значит «узаконенное»? А где такие законы вышли? Кем узаконенное? (Человек продолжает возражать) Так это же хорошо, это замечательно, что вам это подходит. А другому это скучно. Где узаконено-то? Кто узаконил? Какой-нибудь Собор или что? Кем узаконено?
Вопрос:
Тогда будут разночтения… А нам-то какого придерживаться?
Ответ:
Конечно, будут. Вы ведь по-китайски не можете читать, наверное. А там будет свой перевод и свое толкование. Я вам об этом и говорил: толкований столько, сколько людей.
Вопрос:
Скажите, пожалуйста, где я неправильно поняла? Если имя Бога ‒ это присутствие Бога, что за проблемы были с имяславцами?
Ответ:
Это вопрос достаточно тонкий – с имяславием. Дело в том, что они, следуя аристотелианской традиции, приписывали уже самому произнесению имени Божия присутствие Бога, что уже в самом произнесении этого имени присутствует Бог. Но это вызывало сопротивление других богословов; это очень спорная теория. Вы знаете, что имяславие было запрещено в России, это было осуждено Синодом ещё в 1911 году, когда на Афон была послана военная эскадра, чтобы арестовать всех монахов, которые придерживались имяславия. Это вопрос сложный, чисто богословский.
Вопрос:
А вот имя Эммануил ‒ это тоже вспомогательное имя?
Ответ:
«Эммануил» ‒ это из пророка Исаии, это вот как раз толкование имени Божия. Имя-то же нельзя произносить, произносили «Адонай», «Господь». Но это искусственно. А было ещё толкование, прекрасное толкование пророка Исаии. Он ощутил значение слов Эхье Ашер Эхье как присутствие с нами и передал это как «Эмма-ну-ил», «Эммануэль» по-еврейски ‒ «С нами Бог». Это тоже самое, что имя Божие, но это уже можно произнести. Дивное толкование!
Вопрос:
А изображать можно? Я имею в виду канонизированные изображения имени на иконах, когда изображается отрок Эммануил на иконах.
Ответ:
Это уже другое, это иконописные традиции. Мы, конечно, можем изобразить, потому что верим в Его вочеловечение. А самое имя Божие изображается в виде славы.
