Феодоровский собор, 23 марта 2012 г.

Расшифровка – Ольга и Алексей Бойковы

Сверка и корректура  – Л.Голубкова и О.Суровегина

 

Мы с вами остановились на снятии печати запечатанного свитка, то есть это 6-я глава.  И, по-моему, сняли четыре печати. Число «четыре»‒ это число Земли. Мы видели, что при снятии четырех печатей происходят какие-то события, которые касаются человечества, всего человечества, и христианского, и нехристианского: война, голод, разрушения, мор, болезни. При снятии пятой печати описываются события, касающиеся только христиан, то есть описываются мученики. И слово «мученик», напомню вам, по-гречески «мартис» (μάρτυρας – прим. ред.), вообще говоря, означает «свидетель». Свидетели Христовы, которые за то, что они свидетельствовали, были убиваемы. Почитаем. Это 6-я глава 9-й стих про снятие пятой печати:

9 И когда Он снял пятую печать… Кто он? Помните? Агнец – единственный, кто может снять печать с этой книги. Напомню, что это за книга.  Книга, то есть свиток, в деснице у Сидящего на престоле, то есть у Бога,  содержит в себе тайну, которая должна быть открыта. Это тайна того, как Царство Небесное, Царствие Божие станет Царством Земным, то есть то, о чем мы молимся в молитве «Отче наш:  «Да приидет царствие Твое, яко на небеси и на земли». Так вот как? Люди постоянно мечтают о том, чтобы на Земле было благо, чтобы на земле была божественная справедливость, не было зла, но этого не бывает. Люди пытаются что-то сделать, конечно, для этого, пытаются выдумать какое-то Царствие Божие на земле, но что бы они ни выдумывали, из Царствия Божия всегда получается концлагерь: какая-нибудь Колыма или ГУЛАГ. Ну что тут? Ничего не поделаешь,  так все время получается.

Так что тайна эта божественная. И она содержится в этом свитке. Этот свиток должен быть открыт, прочитан и реализован. Реализовано, что там написано. Но пока он закрыт. И единственный, кто достоин снять печати запечатанного свитка (их семь), ‒ это Агнец, то есть Иисус Христос, искупивший все человечество. И вот Он  снимает печати.

9 …я увидел под жертвенником (имеется в виду небесный жертвенник, потому что Иоанн уже на небе) души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

10 И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

11 И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

 Вот такая символическая картина видения небесного жертвенника.  Согласно иудейской апокалиптической традиции, на Небе хранится как бы модель земного Храма. Понятное дело, что для Иоанна уже никакого Храма не существует.  Храм уже давным-давно разрушен, в 70-е годы, а он пишет в 90-ые при императоре Домициане. Но на небе эта модель есть, модель земного Храма.  Земной Храм ‒ это просто временное воплощение небесного храма, небесной скинии.  Там есть и престол, как мы видим, на котором восседает Бог, там есть и жертвенник всесожжения. И здесь сказано, что «под жертвенником» небесным Он увидел души убиенных. Нам это кажется немножко странным, потому что, вообще говоря, души как некие субстанции ‒ это понятие, характерное для греческого мира, для эллинизма, и совершенно не характерное для Библии.  Какие-то отдельные души ‒ это странно. Хотя может, конечно, использована как метафора, но дело-то вот в чем. Здесь душа используется, конечно, в библейском смысле, не в греческом ‒ как какая-то субстанция, которая отделяется от тела, куда-то там летит и где-то существует в аду либо в раю. Этого ничего ведь в Библии нет!  Душа понимается как жизнь, как жизненная сила. Так вот, если вы помните, для Библии, опять же, характерен такой образ, что жизнь находится в крови, что  кровь и есть жизнь, жизненная сила. Если кровь вытекает, то и жизнь покидает человека. Это типичный библейский символ. И вот представьте себе земной жертвенник, приносятся жертвы (на земном жертвеннике приносились жертвы, животные).  Если почитаете, например, Иосифа Флавия, знаменитого историка иудейского, то он там описывает жертвенник и что было вокруг него.  Кровь животных с этого жертвенника стекала вниз, такие там были желобы, и по этим желобам стекала кровь.  И иногда ее было так много (потому что жертв много было на праздник, например в день Пасхи), что жрецы, священники и служители ходили по щиколотку, если не по колено, в крови ‒  так много этой жизни животных жертвенной стекало.

И здесь именно этот образ дан. То есть мученики представлены как жертвы, это жертвы Богу.  Их жизнь, жертва –  она под жертвенником: как кровь стекает под жертвенник, так и жизнь этих мучеников под жертвенником. Образно очень.

Эти убиенные, мученики, вопят громким голосом, и что они вопят? «Доколе, Господи!». Вообще говоря, вот это «Доколе, Господи…» ‒ очень характерное библейское выражение, мы его довольно часто встречаем в псалмах[1] (я не буду перечислять псалмы): «Доколе, Господи, ты терпишь беззакония?», «Доколе, Господи, ты будешь нас наказывать?», «Доколе, Господи…» ‒ это же постоянно во многих псалмах. И вот здесь тоже они традиционно вопят: «…доколе, Владыка Святой Истинный, не судишь и не мстишь живущим на Земле за кровь нашу?» Очень не по-христиански, правда: мстить кому-то за что-то? Но здесь мы должны учесть, что, во-первых, в целом здесь постоянные намеки на Ветхий Завет. Язык ветхозаветный в Апокалипсисе.  Мы должны это учесть. Это почти цитаты!  Во-вторых, речь идет ведь не о чувстве мести, а о совершении справедливости. Если на Земле совершается несправедливость, то должна быть восстановлена справедливость. Ну, и по традиции те, кто совершает убийства, они должны быть наказаны.

Но им говорится, чтобы они успокоились «еще на малое время». Здесь слышится мотив вот этого ожидания «эсхатона» ‒ ожидание конца, который был так характерен для древнего человека. Большинству из нас сейчас чуждо это чувство, что вот-вот наступит конец света. Да и то иногда, если человека преследуют какие-то бедствия, какие-то скорби, какие-то лишения, какие-то боли, болезни, он говорит: «Господи, когда же конец этому наступит?». А теперь перенеситесь мысленно в то время, в 90-е годы I века,  когда все эти христиане, о которых здесь говорится, постоянно жили под страхом, они постоянно жили под страхом убийства, ссылки, тогда ужасный террор начался. Разумеется, еще и доверие к Слову Божию, в котором так много говорится о том, что Бог явится, что Он прекратит все эти страдания, определяло ощущение людей и говорило о близости конца света. Об этом говорит Иисус Христос, говорит Апостол Павел, это постоянно в Новом Завете: «скоро, скоро, скоро!»

Даже сейчас находятся люди, которые думают о конце света, предсказывают его: такого-то числа, такого-то числа, такого-то числа…  Ну, а  в том древнем мире, конечно, в гораздо более простодушном в этом отношении мире, это было чаще. Так вот, они должны успокоиться на малое время, пока сотрудники и братья, которые будут убиты, как и они, не дополнят их число. То есть, по замыслу Божию, существует какой-то предел во времени, предел в жертвах.  И создается такое впечатление, будто бы все христиане будут убиты  мученически. Нет, конечно, нет. Но здесь речь идет о том, что каждый христианин должен быть готов свидетельствовать и должен быть готов пострадать за Христа.  Не потому, что все будут страдать, это понятно.

Итак, вот, христиане-мученики ‒ это пятая печать.  Страдают все люди ‒ это первые четыре печати. Специфическое страдание христиан-мучеников ‒ это пятая печать.

И, наконец, космическая катастрофа ‒ это шестая печать. Уже близится конец, ведь в седьмой должен наступить конец. Ну, вот уже шестая ‒ уже конец близок.

12 И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.

13 И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои.

14 И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих.

Тут описываются уже космическое потрясение, потрясение неба, земли. Земля трясется… А небо… Помните, как в псалме говорится: «простираяй небо, яко кожу» (Пс 103:2).  Твердь небесная представляется как какая-то палатка что ли, как кожа или как папирус ‒ что-то такое, что может от жары свиваться.  И когда потрясается небо, то звезды, которые прикреплены гвоздиками к тверди небесной, они падают, падения все эти происходят. Вот такие ужасы, которые, конечно, не говорят о том, что Иоанн был свидетелем на земле таких кошмаров. Но, во всяком случае, такое может быть, и это предшествует эсхатону ‒ концу света.

«…и всякая гора и остров двинулись с мест своих» (Откр 7:14).  Помните, было уже такое выражение: «Покайся… скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Откр 2:5).  Светильник ‒ это церковь. В одном из пророчеств церквам так говорится от имени Иисуса Христа. «Сдвинуть с места» или «сдвинуться с места своего» ‒ это библейское выражение, которое означает исчезнуть, прекратить функционировать, прекратить свое существование. Так что когда говорится, что гора и остров сдвинулись с места, то [имеется в виду] – исчезли, сгладились.

Дальше, когда все эти ужасы происходят:

15 И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор,

16 и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца;

17 ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?

Понятно: раз небо свернулось как свиток, открылся Престол Божий.  И Бог начал смотреть вниз на землю.  От взора Бога никто не может устоять, ибо Бога никто не может увидеть и не умереть. Поэтому они все скрылись в пещеры, в горы, в ущелья.  И говорят: «Горы, падите на нас». А горы не падают, потому что они уже сдвинулись с места, и никуда не скроешься от взора Бога-Судии.  Так предшествует все это описание Суду Божьему. И звучит риторический вопрос: «Кто может устоять?» Ответ может быть только один: «Да никто!»  Кстати, «кто может устоять?» ‒ это же постоянный вопрос, который постоянно встречается опять же в Ветхом Завете. Перед взором Бога никто не может устоять, перед Его Судом.  Никто! А что это должно означать?  Это значит, что все погибнут, если «никто не устоит»?  И христиане погибнут, и враги христиан погибнут, если никто ‒ значит, никто?  Нет, так не может быть. Должен быть спасен «остаток», а именно ‒ верные, христиане. И поэтому дальше, перед седьмой печатью, перед самым концом, дается в седьмой главе некий антракт, в котором указано, что все-таки кто-то устоит. А кто? Христиане. И вот седьмая глава говорит о запечатлении избранного «остатка».

1 И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево.

2 И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живаго. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря:

3 не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего.

 Вот такая картина с этими ангелами, четырьмя ангелами, которые стоят на четырех углах земли. Мы видим здесь такую древнюю космологию, или древнюю географию, если угодно, согласно которой Земля представлялась в виде квадрата плоского.  У квадрата есть стороны: север, юг, запад и восток.  Со сторон дуют ветры, из углов дуют ветры. Со сторон севера, юга, запада и востока дуют злые ветры. А с углов ‒ благотворные. Так считалось: северо-западный, скажем, или юго-восточный – это ветры благотворные.  Ангелы, которые стоят на углах, ‒ их четыре, а «четыре» ‒это число космоса, число творения. Помните, я говорил о числовой символике, что «четыре» ‒это всегда все. Вот эти ангелы, ангелы стихии, ангелы ветров…(вообще в Апокалипсисе встречаются такие ангелы: ангелы огня, ангелы воды; и ангелы ветра, ангелы воздуха есть), они держат ветры. А ветры эти злые, они должны вредить. Но появляется сильный ангел, который говорит: «Не вредите ничему!» Немножко непонятно, если только что описано, что космическая катастрофа, то какое тут «не вредить»? Это литературный прием, который указывает на то, что все-таки сейчас будет что-то такое положительное, сейчас будет охраняться что-то.

С печатью Бога живого является ангел с востока. Восток, вообще говоря,‒ это двойственный такой символ в Библии. Содной стороны, с востока всегда грозит какая-то опасность, Гог и Магог[2], какие-то полчища страшные оттуда будут нестись, конница бесовская.  Восток всегда был страшным для древних римлян, скажем, для греков.  Помните: с востока шло всегда что-то страшное.  Впоследствии, в средние века, помните, эти полчища Чингисхана мчатся с востока. Это с одной стороны.

А, с другой стороны, Библия нам говорит о том, что на востоке находится Эдем ‒ райский сад. И согласно, опять же, иудейской традиции  апокалиптической с востока должен прийти Мессия, «с востока свет». И в этот раз появляется Ангел с печатью Бога живаго. Ну, что это за печать? Имеется в виду перстень, конечно, печатный. Печать с клеймом ставится на предметы, на людей, на скот как знак принадлежности. Запечатлеть кого-то, т.е. запечатать, значит, взять себе в собственность или признать свое господство. Ну, вы знаете: печати и клейма постоянно ставятся. Переверните любую чашечку или блюдечко и увидите снизу печать производителя. Скот клеймили, рабов клеймили.  Поставить на кого-то печать – это значит признать его своим рабом.  Печать Бог ставит, это печать Бога – значит, это рабы Божии, которым уже ничто не повредит. Они принадлежат Богу, это Его собственность. На чело ставится эта печать.

4 И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых.

 Ну, что ж: 144 тысячи – это достаточно большое количество, но все же ограниченное. Запомните: 144 тысячи из всех колен Израиля. И дальше перечисляются эти колена,все двенадцать. Правда, несколько странно:

 

5 Из колена Иудина запечатлено двенадцать тысяч; из колена Рувимова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Гадова запечатлено двенадцать тысяч…

и так далее, и так далее, вплоть доколена Вениаминова, тоже двенадцать тысяч.

 12 тысяч умножить на 12 получается 144 тысячи. Что это за перечисления? Во-первых, запомним, что такое Израиль. Помните, что такое Израиль? Кто назывался «Израилем»? Иаков, да? Сколько у Иакова было детей? Двенадцать. Двенадцать колен Израиля ‒ это весь Израиль. Перечисляется Израиль по огромным воинским полкам. Полки большие, каждый по 12 тысяч человек! Трудно представить себе. Почему это воины? А это будет ясно из дальнейшего в книге Апокалипсис, потому что там об этих 144 тысячах будет сказано, что это девственники, идущие на войну. Дело в том, что по законам Моисея мужчины, которые идут на священную войну, не должны были иметь контактов с женщинами, что на библейском языке называлось «иметь девство», относительное, конечно… И вот эти 144 тысячи воинов, идущих на священную войну, ‒ Израиль.

Это перечисление колен немножко странное. Первый назван Иуда. Почему? Да потому, что ему досталось благословение Иакова. Старшие ведь сыновья не были благословлены: ни Рувим, ни Симеон. Они ведь не получили благословение, они согрешили против отца, против братьев. А Иуда, хотя он не был старшим, он все-таки получил благословение и был назван победителем, «львом». И, согласно иудейской традиции, именно из колена Иуды должен произойти Спаситель. Так оно и произошло, так и было. Помните, Сам Господь Иисус говорит в Евангелии от Иоанна: «От иудеев спасение приходит» (Ин 4:22). Ну, а дальше перечисляются остальные. Нет только одного колена – колена Дана. Потому что Дан, согласно библейским сказаниям, совратился в идолопоклонство и был проклят Богом. Если от колена Иуды произойдет Христос, Спаситель, Мессия, то от колена Дана должен произойти Антихрист. Поэтому здесь и не упоминается. Но кем-то надо заполнить, должно же быть двенадцать!  Заполнили. Кем? Манассией. Вот здесь, в конце шестого стиха стоит: «…из колена Манасиина запечатлено 12 тысяч».  Но ведь Манассия не был в числе двенадцати колен, Манассия был сыном Иосифа. Ну, ладно, заполнили Манассией.

Итак, это Иоанн слышит: «Я слышал число запечатленных». Он слышит древнее пророчество.  Войско Израиля ‒ двенадцать колен ‒ они будут спасены все,  144 тысячи. Остальные погибнут.

9 После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и язы΄ков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих.

 То есть он слышит войско,  Израиль ‒ 144 тысячи.  А видит осуществление этого пророчества уже по-новому. Да, все пророчества ветхие осуществляются, но неожиданным образом. Вместо Израиля появляются все народы, колена, племена, языки.  Четыре перечисления, четыре синонима, которые означают «все народы Земли».  Не Израиль, националистическая тема, а универсалистская тема ‒ все. Вместо 144 тысяч появляется такое число, которое никто не может пересчитать. Бесконечно много! И вместо воинственности говорится о том, что в их руках пальмовые ветви. И они, к тому же, не в гимнастерках защитного цвета, а в белых одеждах, то есть это мирная толпа, огромная… Не автоматы Калашникова, а пальмовые ветви.  Пальмовые ветви ‒ это ведь что? Пальмовыми ветвями встречали победителя, триумфатора ‒ размахивали ветвями.  Помните, когда вход Господень в Иерусалим, и машут пальмовыми ветвями. Вайи, по-славянски – «пальмовые ветки». Но у нас – вербы, у нас же нет пальм. Это символ победы и наступления после войны мира, «шалома».  Так что вот слышу: война, 144 тысячи, Израиль. Вижу: весь мир, мир, победа, бесконечное количество спасенных.  Вот это противоречие между что «я слышу» и что «я вижу» мы уже встречались с вами в 5-й главе,  когда Иоанн слышит о том, что печати с книги может снять Лев из колена Иуды, а взглянул ‒ и вместо Льва видит Агнца на престоле, как бы закланного.  То есть не льва, который будет всех рвать и убивать, а, наоборот, ягненка, которого пытались убить враги.  Вот и здесь тот же самый мотив.

И все эти запечатленные множества

10… восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!

11 И все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу

 Ну, немножко непонятно нам, что значит «спасение Богу нашему». Все всегда удивляются, читая эти строчки. Здесь произошло следующее: дело в том, что здесь, как и в остальных местах Апокалипсиса, если не цитата, то намек на какое-то библейское место. Конкретно на какое? Ну, я не буду даже сейчас искать в конспекте у себя, какое. У кого-то из пророков в одном из псалмов звучит такой гимн: «Победа Бога нашего». Это по-еврейски. Но еврейское слово «победа» случайно, не знаю, почему, в греческом тексте было переведено как «спасение»: «Спасение Бога».  Ну, это еще как-то можно понять. Но почему: «Богу» ‒ дательный падеж. Ну, просто потому, что все это слилось со следующим гимном, который здесь прозвучит, ‒ «Благословение Богу» ‒ «спасение Богу». Но мы должны понимать это: победа Бога, победа Бога нашего и Агнца. Вот пальмовые ветви — символы, да?

Итак, значит, все кланяются и говорят: «Аминь».И дальше перечисления семи благословений:

12 говоря: аминь! благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь.

 «Семь» ‒ число совершенства. Семь благословений. Вы заметили, что у нас в молитвах тоже часто «семь»  бывает.  Вот мы только что с вами пропели «Царю Небесный». «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняяй, Сокровище благих и жизни Подателю…» ‒ семь.

13 И, начав речь, один из старцев… ‒ старец толкует так же, как в 5-й главе, здесь тоже берется толковать, ‒ спросил меня: сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?

14 Я сказал ему: ты знаешь, господин. И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца.

  Странно слышать, конечно, как это: «кровью убелить»?  Ну, речь идет, конечно, о святости, а кровь ‒ имеется в виду жертва Христова, которая спасает и делает нас святыми.

15 За это они пребывают ныне перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них.

«Сидящий на престоле будет обитать в них». Когда мы встречаем этот глагол «обитать» (глагол такой слабый в русском языке, обитать ‒ значит «жить»), а в Библии вот это «обитать» ‒ очень сильный глагол и очень символический. По-гречески это будет «скинео» (σκηνωσει – прим. ред.), от слова σκηνή ‒ скиния (шатер, палатка). Разбить палатку… Представьте себе, ведь эти люди, люди пустыни и степей, которые бродили со своими верблюдами и ослами по этим степям, разбивали палатки (сорок лет хождения по пустыне Израиля, помните?).  Когда кто-то вот здесь уже разбивает палатку, то значит, что он действительно живет, тесно общается и живет с этим племенем. Бог разбивает Свой шатер посреди Своего народа ‒ значит, Он с ними тесно общается. Обитает ‒ это именно вот очень тесно, по-родственному, по-племенному общается со своими людьми. Вспомните, этот глагол часто появляется, особенно у Иоанна в начале Евангелия: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины…» (Ин 1:14). Там стоит и «разбил палатку», «скинео», вот этот глагол. Жил Он в скинии. Слово «скиния» означает «палатка».

16 Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной:

17 ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их.

 То есть описывается состояние «шалома», состояние Царства Божия, состояние этих людей, которые запечатлены печатью Живого Бога, спасенные.  Это как бы предваряет, прежде Суда, предваряет состояние спасения.

А дальше идет снятие седьмой печати. И, казалось бы, с седьмой печатью должен наступить конец, Суд над одними и спасение других. Но этого не происходит по определенным богословским мотивам, о которых мы, по-моему, уже с вами говорили.  Ну, поговорим еще.

Выступает новый ряд видений.  Там было семь печатей, теперь семь ангелов с трубами, которые будут трубить, и будут происходить опять какие-то катастрофические события.  Если при снятии шести печатей погибла 1/4 часть человечества, как было сказано, то здесь мы увидим, что при звуках труб погибнет уже 1/3 часть.  Все эти казни, которые происходят постоянно: войны, голод, землетрясения ‒ сопровождают жизнь человечества на протяжении всей истории нашего грешного мира. Здесь они выступают символами божественного призыва к покаянию. Ведь вы же знаете: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Ну, это обычная такая поговорка, хотя далеко не всегда справедливая. В данном случае, в случае Апокалипсиса, она как раз несправедлива, потому что одну четверть наказали людей ‒ не каются.  Здесь мы увидим, что уже одну треть накажут, то есть гораздо больше, ‒ и опять не покаются, наоборот, может, еще даже больше обозлятся.  Знаете, когда людей наказывают, они иногда еще больше злятся.  Так что, что с людьми ни делай… Дальше будет попытка уже половину людей истребить, но и тогда ведь не покаются!  А всех не перевешаешь, как говорится.  И поэтому вот этот мотив усиления казни, усиления наказания здесь будет служить богословской темой следующего характера: наказания, удары судьбы к покаянию сами по себе не приводят, или, если приводят, то далеко не всегда, довольно редко. Нужны какие-то другие способы приведения людей к вере, к Богу, к покаянию и к спасению.А без покаяния нет спасения.

Ну, и мы это увидим дальше, какие же это пути. А пока после шестой печати не наступает конец, а появляются семь ангелов с трубами, которые готовятся трубить.

1 И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.

2 И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.

Значит, опять же эти наказания идут от Бога.

Безмолвие на полчаса ‒ что это за тема? Понятно: полчаса – это значит короткое время. Суд-то все равно скоро грядет, и новый век грядет, а этот век рухнет. Такая эсхатологическая тема близости конца.

А безмолвие само по себе говорит о следующем. Когда началось творение (Книга Бытия, 1-я глава), то что было перед творением? «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт.1:1).А что было перед этим-то? Перед этим было молчание, тишина. Ведь понятно, что Бог сотворил все из ничего. Понятие «ничто» слишком тяжелое для сознания, слишком абстрактное. Мы не можем себе представить «ничто». Это не входит в наш опыт земной. Мы всегда видим «что» и никогда не видим «ничто». Это чистая абстракция для нас философская. Библия никаких абстракций не знает. И вот этого понятия, что Бог сотворил мир из «ничто» – это уже в наших учебниках по богословию и по философии, а в Библии этого нет. Есть только в одном месте ‒ в поздней, уже греческой книге, неканонической книге Библии ‒ во Второй книге Маккавеев, там звучит этот мотив, но уже идущий из греческой философии. А надо как-то представить себе. Мышление древнего человека, как и современного, это же мышление образное.

И как представить себе «ничто»? Да в противоположность «что»!  Когда мы говорим «что», то что мы имеем в виду? Это значит, что я могу о чем-то сказать, на что-то указать. Если я не могу ни на что указать, значит, я не могу сказать «что».  Вот я указываю (считает): 1, 2, 3 и так далее: 4, 5, 6, 7.  Когда я могу сосчитать что-то, перечислить, это значит, что я могу указывать: вот это, это, это, это (указывает).  Вот этот счет, считать по-гречески будет «логос», у нас переводится «слово». Когда я могу о чем-то что-то сказать, это значит: я могу указать, сосчитать. Lego (считать), у нас переводится «читать» или «говорить».  Отсюда «логика». Это когда есть что-то, что считать. А когда я не могу сосчитать ничего, то вот это и есть образ «ничто».

Ну, например: вода, море, океан.  Вот я попал в воду, но в воде я не вижу никаких рыб, ни камней, ни водорослей, просто вода.  Могу я в этой воде указать на это, это, это?  Не могу.  Вот вода есть образ хаоса, образ ничто, когда я не могу ни о чем ничего сказать.  Отсюда библейский образ хаоса. «Сначала Бог сотворил небо и землю. Земля же была безвидна и пуста». Как это будет по-еврейски? «Тогу вавогу»… Слова несуществующие, да? Это просто что-то такое непонятное. Ничто. Образ хаоса. А Бог разделил это на воды над твердью и воды под твердью.  Воды под твердью собрал в одно место, образовалось море и суша как место жизни.  А воды над твердью ‒ хаос ‒ так и остались. Но потом во время потопа открылись двери на небе, и эти воды хаоса свалились на землю и затопили все, чтобы уничтожить и устроить опять этот хаос, ничто, «тогу вавогу».  Но, как помните, там появился Ной, гора Арарат…

И это я к чему? Понятие «ничто» ‒ это значит, когда мы не можем ни на что указать.  Это и есть хаос. И, кроме воды, были еще символы «ничто». А именно ‒ молчание. Вот как в хаос проникает слово – Логос. И сказал Бог: «Да будет свет!» И стал свет. И сказал Бог: «Да будет что-то». То есть произнес слово какое-то, и стало что-то. Слово ‒ это всегда знак вот этого прорыва молчания и появления чего-то. Потому что когда нет ничего, мы ни о чем и сказать не можем. Молчание – это так же, как и вода, символ хаоса и «ничто». Поэтому, согласно иудейской апокалиптической традиции, перед началом творения было молчание, пустота. И в это молчание проникло Божественное Слово: «Да будет свет!» Ну, и так далее.

Вот так же здесь говорится о новом творении,что наступит новое творение, должно наступить. А перед новым творением тоже будет некое безмолвие, молчание – это символ нового творения, потому что ветхое творение обратится снова в «ничто», исчезнет.

Итак, «сделалось безмолвие на полчаса».

2 И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.

3 И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом.

4 И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога.

5 И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

6 И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.

 Ну, вот, значит, конец вроде и приблизился, но все-таки еще не окончательный. Появляются семь ангелов с трубами, и во исполнение молитв этих мучеников (помните: в пятой печати мученики вопят: «Доколе, Господи?»)… И их молитвы, наконец, как фимиам, восходят к Богу («Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою» ‒ Пс.140:2, из кадильницы идет этот фимиам), и Бог слышит это и исполняет. Исполняет как? Он судит этот мир, поэтому ангел берет угли с жертвенника и бросает их на землю ‒ ветхозаветный символ, который часто появляется у пророков. Угли, брошенные на землю с небес – это Суд Божий.

И предваряется этот Суд вот этими семью трубами. Первые четыре трубы объединяются в единство какое-то, как в первые четыре печати были выведены четыре всадника апокалиптических. А здесь первые четыре трубы – это четыре такие казни египетские, касающиеся стихий: стихии земли, стихии моря (солёной воды), стихии рек (пресной воды) и стихии воздуха и неба. Все это нам напоминают казни египетские (за некоторыми исключениями).

7 Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

Кровь – в одной из египетских казней, по-моему, седьмая, я уже сейчас не помню… Третья часть дерев горит… Земля страдает…

8 Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море;

Как вулкан какой-то, да?

…и третья часть моря сделалась кровью,

9 и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.

Земля гибнет на треть, гибнет на треть море…

10 Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

 То есть на пресные воды.

11 Имя сей звезде „полынь”; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.

Полынь сама по себе трава, конечно, горькая, но не ядовитая. В известных, конечно, мерах. Но в древности полынь всегда считалась символом горечи и яда, так же, как и желчь. Как полынь будет по-гречески, кто-нибудь из вас помнит? А все вы знаете это слово, или большинство из вас знает. Абсент, ἄψινθος, [апсинтос]. Помните, в Эрмитаже картина Пикассо «Любительница абсента»? Пьяная женщина, изможденная сидит. То есть это спирт, настоянный на полыни. А как по-немецки будет «полынь»? Это слово вы все знаете! Эх вы, немцы… Вермут. Слышали такое слово? Полынная настойка, чинзано. По-латыни «артемизия», то есть трава, посвященная Артемиде. А по-украински? Чернобыль, да. И вот когда [произошла авария – прим. ред.] (это было в 1986 году, в апреле), говорили: «Вот-вот-вот, Чернобыль!» Хотя, конечно, эта атомная станция уж больно не похожа на небесную звезду (смеется).  И потом, конечно же, от этого не погибли все реки и озера. Так случайно получилось, Чернобыль…

12 Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была — так, как и ночи.

Итак, это опять же такие земные страдания.  Третья часть, там была четвертая часть, теперь третья часть.  Ну, и люди страдают. А дальше пойдут уже очень ужасные вещи!  Пятая, шестая, седьмая трубы. Тринадцатый стих 8-ой главы им предшествует.

13 И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!

В греческом тексте стоит, правда, не ангел, а орёл. Слова похожие, и там, в рукописях, могла произойти путаница: άγγελος – ангел, а орел будет αετός. Ну, похожи немножко по написанию и по звучанию. На самом деле это не орёл, αετός ‒ это не орел, а, знаете, есть такие птицы (я не помню, как они называются), типа стервятников, в тех краях: в Палестине, в Египте, в северной Африке, которые летают очень высоко, орёл туда не заберется никогда. Чуть ли не на высоте десяти километров они могут летать, такие птицы, и очень зоркие, у них невероятно зоркое зрение. И они у иудеев всегда считались божественными вестниками какого-то горя. Итак, летит этот самый орёл и возвещает: «Горе, горе, горе!» По-гречески: ουαι, ουαι,ουαι [уэ, уэ, уэ]. Увы, увы, увы… Это типично и для Ветхого Завета, и для Нового Завета ‒ противопоставление благословений, которые всегда звучат по-гречески μακάριος  [макариос] – «блаженный». «Блаженны те-то, блаженны нищие…». А дальше: «Горе вам, книжники…, горе вам, богатящиеся…». «Макариос» – и «уэ». Значит: «блажен» – «го́ре». Итак, три «горя»: пятая труба, шестая труба и седьмая труба.

1 Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны.

 «Бездной» иногда назывался шеол. Вот слово «шеол» еврейское, вот эта подземная могила, где тени мертвецов, иногда переводится у нас греческим словом аид, ад (по-славянски), а иногда άβυσσος [абиссос] – «бездна», «без дна». Это вот такое место мертвых, коллективная такая могила, из которой не вырваться никак. Эта могила, она заселена падшими духами – демонами. Согласно иудейской традиции (это 6-я глава Книги Бытия), когда женщины земные стали общаться с ангелами (имеются в виду злые ангелы), то стали рождаться какие-то чудовища – исполины, как там названо. И Бог решил послать потоп на землю, потому что развратилось все человечество. И все эти виновники всех этих бед ‒ все эти бесы, они были низвергнуты вниз, в эту самую могилу ‒ в ад, в бездну. И бесы страшно не любят бездну. Помните, когда Иисус Христос исцеляет в Евангелии бесноватого, одержимого, то бесы выскакивают из него и просят только не посылать их в бездну, не хотят они туда. «Ну, лучше пошли нас в свиней, там хорошо». И Господь их посылает в свиней, а свиньи все равно в бездну кинулись, так что никуда им не деться. Так вот, значит, ключ от бездны, и открывает ее.

2 Она[эта звезда] отворила кладязь бездны, – кладязь ‒ это такая шахта, которая вниз ведет,‒ и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя.

3 И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы.

4 И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.‒ Те, которые имеют печать, они спасены, а те, которые не имеют печати, на них посылаются эти бесы.

5 И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.

6 В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

И дальше описывается эта жуткая саранча, кошмарная. Знаете, все это, конечно, имеет отношение к Ветхому Завету, где бесовская саранча такая страшная описывается. Мучает она людей пять месяцев. Говорят, что в тех краях саранча именно истребляет все. Но здесь, правда, не зелень, а людей. Да и не истребляет, а только мучает их. Саранча нападает с мая по август, где-то пять месяцев.

Описана эта саранча страшно:

7 По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее — как лица человеческие;

8 и волосы у ней — как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов.

9 На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну;

10 у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была — вредить людям пять месяцев.

11 Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион.

Ну вот, эти демонические существа с какими-то наполовину звериными, наполовину человеческими чертами, ‒ всё взято из Ветхого Завета. Вот, например, у [пророка – прим.ред.] Иоиля говорится о том, что саранча подобна боевым коням. У Иоиля же описано, что у нее, у этой саранчи зубы львиные. Там же говорится, что шум от крыльев её, когда она летит этими облаками, похож на стук от множества колесниц, от коней, бегущих на войну. Вот такие образные картины, очень причудливые, конечно, черты: золотые венцы; лица, похожие на человеческие; длинные, как у женщин волосы… и так далее.

Один из этнографов совсем недавно был где-то в Аравии и слышал песни местных бедуинов. Ну, знаете, как на востоке, что видят, то и воспевают: «Вот верблюд идет, вот второй, вот третий, вот караван идет» (смеется). И саранча в том числе описана. Народное описание саранчи у бедуинов, и он передает, этот этнограф: «Голова у нее как голова у лошади, грудь ее как грудь льва, ноги как ноги верблюда, тело как тело змеи, хвост – это хвост скорпиона, а усы ее как волосы девушки». То есть мы видим, что тысячи лет проходят, а образы вот эти остаются в народном сознании, в народных былинах, эпосах и песнях.

Здесь, конечно, Иоанн с изображением саранчи достигает образа какой-то страшной угрозы, которая касается безбожного мира. А у саранчи, в книге Притчей (30:27) сказано, нет царя, а здесь, у бесовской саранчи, есть царь. Имя его по-еврейски Аваддон. Аваддон по-еврейски означает «бездна», вообще говоря, «истребление», «гибель» вместо тления ‒ по-разному переводится. И Аполлион по-гречески, или Аполлон. Нам странно, потому что для нас Аполлон – бог света, он такой солнечный, бог искусства, муз, а здесь вот те на… Дело в том, что, вообще говоря, Аполлон первоначально был страшный бог. Это потом он уже стал в эллинистические времена принимать такие черты света, а изначально, еще у Эсхила в трагедиях – это бог чумы и смерти, губитель. Само слово «аполлон» означает «губитель».

И так появляются какие-то бесовские силы, которые подчиняются Богу и исполняют приговор над безбожным человечеством. Это первое горе. За ним идёт второе горе.

13 Шестой Ангел вострубил, и я услышал один голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом,

14 говоривший шестому Ангелу, имевшему трубу: освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате.

15 И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.

Евфрат всегда считался восточной границей, за которой ужас. Там-то и есть этот восток, откуда несутся всякие ужасы, конницы…Там людоеды, «там чудеса, там леший бродит» ‒ это все за Евфратом. Здесь-то нормальная земля как бы, а вот там ‒ там не так все. Это в народном сознании постоянно было. И там стоят ангелы-стражники. Они злые ангелы, они связаны, а если их развязать, то они поведут оттуда вот эту страшную бесовскую конницу, и вообще наведут порчу на все человечество. Но вот здесь сказано: «Развяжи этих четырех ангелов, приготовленных на определенное время: на день, месяц, год и час». И вот появляется конное войско. Римляне страшно боялись конницу, страшно! Потому что конница – это персы, это Парфия. Вот оттуда всегда неслась конница, безумная совершенно, она наводила ужас на весь западный мир. Так же, как во времена Чингисхана или Батыя конница.

16 Число конного войска было две тьмы тем‒ то есть 200 миллионов. Тьма – это 10000. 2 тьмы тем ‒ это10000 умножить  на 10000 и еще на 2 ‒ и я слышал число его.

17 Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней — как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.

Традиционные символы погибели ‒ сера, огонь и дым. Огонь – это значит красный цвет, дым – гиацинтовый цвет, и сера – желтый цвет. И цвета указаны, и гибельные стихии.

18 От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей;

Постоянно подчеркивается, что «третья». Тогда была четвертая, здесь все время – третья.

19 ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили.

Здесь комбинируется множество ветхозаветных опять же, ужасных картин, все эти огнедышащие кони… Описание, конечно, непредставимо, потому что это изобразить совершенно невозможно, это чисто словесное описание. Правда, мне приходилось читать одного интересного автора современного – Бернхард Филберт – австрийский лауреат Нобелевской премии по ядерной физике. И он в свое время написал замечательную работу, которая называется «Триединое» ‒ это одна из самых интересных богословских книг, которые я читал, где он показывает, как во всем мире (он как физик рассуждает об этом и вообще образованный человек), как во всем мире, в каждой его детали отражается образ Бога-Троицы. Он описывает и на физике, на антропологии, на культурологии ‒ очень интересно читать. И он же написал, правда, еще до этого, книгу, которая называется «Христианское откровение и ядерная энергия». И он там говорит, что это все не просто так, что это все не просто какие-то живописные картины, и пытается представить себе будущую ядерную, скажем, войну, все эти ужасные орудия, танки, какие-то вертолеты и прочее, и видит он совпадения с этими описаниями. Ну, это, конечно, довольно наивно.

Значит, третья часть гибнет.

20 Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить.

21 И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

Бей не бей, уже треть погибла, а прочие 2/3 не каются! Ну что тут поделаешь, это нераскаянное боговраждебное человечество, оно продолжает творить себе богов и идолов из какой-то тварной материи: из дерева, из золота. Вообще, идолов люди могут творить из чего угодно, из своего богатства делать маммон, и идолами могут выступать все те же люди. Боготворить каких-нибудь фараонов, императоров. Идеи какие-нибудь человеческие и поклоняться им. Могут боготворить искусство, науку, могут даже богослужения боготворить или какие-нибудь церковные каноны. И представьте сейчас пост, например. Если человек только и думает: как бы вот это не съесть, это не съесть, это не съесть, это не сделать. Голова забита этим, это значит, он об этом только и думает: о еде, о еде, о еде. Или секс. Вспомните, например, у Толстого есть рассказ «Отец Сергий». Человек настолько одержим сексом, воздерживаясь при этом. Он только и думает о воздержании, о воздержании, о воздержании, даже отрубает себе мизинец. Это настолько надо быть одержимым сексуальной энергией, только об этом и думать, что даже человек идет на… Это все идолопоклонство, конечно. Так что может быть все, что угодно. Вот, не каются. И, наверное, надо еще сильнее наказать людей? И вот дальше ‒ 10-я глава.

1 И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба…У нас уже был «ангел сильный». Вообще, ангелы, как правило, не называются, имена их не называются. Единственное исключение ‒ это в 12-й главе. Мы с вами увидим: Ангел Михаил там появится как Ангел-Хранитель народа Божьего, Ангел-воитель, заступник за народ Божий. А вот этот «сильный» ангел уже дважды появлялся у нас. Здесь будет описано, что он несет на себе божественные черты. Может быть, это перевод с еврейского  «Гавриил», который означает по-еврейски «сильный, как Бог».

Итак, видел я вот того «сильного» ангела…

1…сходящего с неба, облеченного облаком (облако – это символ божественного присутствия); над головою его была радуга (помните, как вокруг престола радуга, символ божественной верности и правды), и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные (как Христос описан в 1-ой главе),

2 в руке у него была книжка раскрытая (раскрытая, печать-то снята!). И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю (то есть показывается его вселенское значение: и море, и земля),

3 и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул (прорычал, как гром), тогда семь громов проговорили голосами своими.

Ну, и мы ожидаем от этих семи громов, что погибнет уже ½ часть. Семь печатей ‒ одна четверть, семь труб ‒ одна треть, семь громов ‒ должны погубить половину, так вроде бы должно быть. Вот что интересно во всех этих описаниях и в других описаниях ангелов: мы нигде в Библии, ни одного раза не увидим ангелов вот в таком образе или вот в таком образе (показывает на иконы). Ангелы всегда страшные, всегда страшные! У нас же ведь ангелы принято – ну такие женоподобные существа, оперенные, крылатые или какие-нибудь амурчики с крылышками или отрезанные детские головки с крылышками. Все такое миленькое, чудненькое и амурообразное. В Библии этого нет. Ангелы ‒ это всегда страшно! Весть от Бога, она должна вызывать трепет и страх. И вот мы видим здесь этих ангелов. Они рыкают, они стоят огненными ногами, чудовищные. Это же божество является! Это всегда страшно. Так вот изменяется представление со временем. Так что здесь вот этим дамам оперенным места нет совершенно!

4 И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего.

5 И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу

6 и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет;

То есть смысл-то какой богословский: скрой, не записывай, что будут говорить семь громов! То есть дальнейшие наказания бессмысленны, это не осуществится. Ну, достаточно уже, достаточно, полностью губиться земля не будет, мы видели уже, что 144 тысячи запечатлены. Бог праведен, а Он же сказал, что губить окончательно Землю не будет. После потопа, помните? Да и слишком понятно: наказывай ‒ не наказывай, люди не каются, не каются! Нужны другие пути для обращения людей. Вот эти пути осуществления Царствия Небесного на земле и записаны были в этой книге, в деснице, у Сидящего на престоле. Эта книга уже распечатана, и она уже открыта, но только ее надо прочитать и осуществить.

Итак, Ангел говорит: «Времени уже не осталось, все, конец, сейчас наступит Суд». Вот протрубит седьмая труба, и начнется уже окончательный Суд над одними и спасение других. Итак:

7 но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

8 И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.

9 И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.

10 И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем.

11 И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках, и царях многих.

Вот это замечательное место: впервые начинается откровение. То есть книга уже открыта, но надо усвоить ее содержание. Усвоение содержания книги взято из пророка Иезекииля. Помните, в первой же главе этой книги Изекииля, или во второй, Иезекииль появляется перед престолом Божиим, и Бог дает ему книгу и говорит: «Съешь ее». И когда он «съедает» книгу, то есть усваивает ее содержание, тогда он начинает пророчествовать, то есть излагает содержание этой книги. То же самое здесь повторяется. Каждая строчка взята из Ветхого Завета. Ветхий Завет – это неисчерпаемый источник символов для Апокалипсиса. Итак, открытая книга съедается, и она сладкая в устах, потому что это все-таки Слово Божие, а Слово Божие сладкое, но горькое во чреве. Он съедает книгу, и теперь он обременен во чреве содержанием этой книги. И это бремя тяжкое, горькое. Оно сулит не одни радости на земле, но много горя. Будет много еще мучеников-христиан, скорбей будет много. Вот это понятие «родовые муки беременных» – это же постоянный символ и в Апокалипсисе, и у Иисуса Христа. Например, 13-я глава Евангелия от Марка, где говорится: и будут муки перед началом конца. И у апостола Павла будут говорить меры безопасности: и внезапно постигнет их мука, как постигает, имеющую во чреве, и не избегнут[3]. Родовые муки – это типичный эсхатологический символ иудейской апокалиптики того времени; это значит скорби перед началом конца.

Горечь во чреве. А в устах сладко, потому что Слово Божие – оно сладкое. Вообще говоря, этот образ взят из быта того времени. Сладость Слова Божия из школьного быта. Мальчики иудейские учились в школах у раввинов – учителей. Учились как? Вот, учитель сидел или стоял у доски (была доска). У мальчиков (они сидели) были тоже досочки такие небольшие, на которых они писали. Не чернилами, не на папирусе, а писали на досках. И писали не мелом (мела такого, как у нас, тогда еще не было), а такой особой мастикой, которая делалась из муки и мёда, она была сладкой. И плохих учеников… А учили ведь наизусть все, вы знаете. Вот древние… У них была прекрасная память, нам сейчас это трудно себе представить. Любой иудей с детства знал наизусть всю Псалтирь. Наизусть! Кто из нас знает? Да никто, ну, отдельные какие-то монахи. Наизусть знали почти всю Тору, пророков (во всяком случае, основных пророков). И это заучивалось не с такими трудами, как мы. Ну, кто из нас много знает? Может быть, со школьной скамьи там несколько стишков Пушкина да Некрасова, не более того. А там знали целыми книгами. И не только иудеи!

То же самое было у греков и у римлян. Трудно представить себе греческого юношу или взрослого человека, который не знал бы наизусть «Илиаду», «Одиссею», а римлянин еще и «Энеиду» Вергилия. Если человек свободный, если он римлянин или афинянин, конечно, он посещал гимназию, конечно, он там все это учил наизусть. Если уж не совсем дебил. Знал! А нам сейчас себе это не представить. Так вот, учение было такое: учитель говорил, мальчики запоминали (ведь книг-то ни у кого не было, книги же страшно дорогие; ну, была в синагоге одна книга ‒ и все). А учитель подходил к доске и писал, скажем, буквы, строчки псалмов. И вот плохих учеников, которые не могли запомнить, их наказывали, конечно ‒ может быть, даже секли. А хорошим ученикам, отличникам дозволялось подойти к доске и полизать буковки сладенькие, они же были из мёда сделаны! Так что Слово Божие, оно сладкое. Вот такой образ.

И вот здесь интересная последняя строчка:

11 И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках, и царях многих.

Опять четыре появляются эти, то есть всему миру. «Четыре» – есть весь мир. Но только не опять пророчествовать, а там сказано: заново, снова. Заново пророчествовать! Там все были ветхие пророчества, а тебе надлежит новое пророчество делать. Так же, как слышу одно – вижу другое, так же и новое пророчество: было ветхое, а теперь новое. А ветхое пророчество ведь в чем состояло? Бить, бить, бить и бить ‒ может быть, покаются (смеется). А новое будет совсем другое, и оно здесь будет изложено, начиная только с 11-й главы.

Снова должна прозвучать седьмая труба, и наступить, опять же, конец. Но перед концом, также, как после шестой печати и перед седьмой печатью был маленький промежуток, где было запечатление избранных, так же и здесь после шестой трубы и перед седьмой идет мотив запечатления, сохранения. Такой литературный повтор. Как в песне, знаете: запев ‒ припев, запев ‒ припев. Но образ только другой. Там было запечатление – ставилась печать Бога Живаго на лоб, печать ‒ то есть принадлежит Богу, не трогайте его. И здесь, только образ другой, образ измерения. Знаете, когда землемеры приходят и измеряют, наделяют кому-то участок земли: тебе столько-то соток, тебе столько-то соток. И вот он ходит (ну, раньше были такие меры), замерялись, ставились межи, и вот этот участок твой, он тебе принадлежит, а не ему и не ему, этот участок твой. И вот здесь такое измерение.

1 И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем.

2 А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца.

Итак, представляется Иерусалим, в Иерусалиме ‒ Храм, жертвенник, поклоняющиеся в нем. Мы же знаем, что Иерусалим давно уже разрушен, его нет на земле, уже лет двадцать, как нет. И Иоанн прекрасно это знал. И Храма никакого нет. Но это же образ! Мы понимаем, что здесь Храм – это метафора, обозначающая церковь. Это уже не храм Иерусалимский, а церковь Христова. Итак, измерь – значит, отдай Богу. Отдай Богу – это значит Божественный удел, неприкосновенный. То же самое, как там печать, то здесь удел. Измерь тех, кто находится в Храме, то есть в церкви. А внешний двор не измеряй, то есть он не удел Божий, а он отдан язычникам, весь святой город – т.е. весь мир. Святой город – это образ мира.

«Они будут попирать его 42 месяца». Ну, об этом сроке мы с вами уже говорили: 3,5 года, или 42 месяца, или 1260 дней, что одно и то же, составляют символическое число, очень важное в иудейской апокалиптике, в иудейской эсхатологии и в христианском откровении тоже. Потому что, напомню вам, 3,5 года или 42 месяца – это время священной войны иудеев с сирийским царем, эллинистическим царем Антиохом IV Епифаном. Эта война описана в Маккавейских книгах. Она произошла в середине II-го века до Рождества Христова, когда Антиох Епифан шел войной против Египта, против своего соседа-царя, тоже эллинистического царя Птолемея Филадельфа II. Ну, вы знаете, откуда все эти эллинистические цари появились? После распада империи Александра Македонского. Александр захватил весь тогдашний мир, можно сказать: от Северной Африки, от Египта и до Китая почти, Индию, во всяком случае, северную. Но Александр ведь долго не прожил: ему было сколько там,  35 лет, как он умер? Говорили, что его жена отравила. Во всяком случае, молодым. И его империя распалась и была поделена между его генералами. Вот они и образовали эти династии: Птолемеи в Египте, Антиохи в Сирии и др. Ну вот, это уже были эллинистические царства.

Антиох Епифан владел Сирией и Палестиной. Он в иудейском сознании отождествился с самым страшным, четвертым зверем пророка Даниила. Помните, там четыре зверя: барс, медведь, лев и «зверь страшный и ужасный». Ну, это четыре сменяющие друг друга империи: Вавилон, Персия, Ассирия и царство Антиоха, эллинистическое царство. Итак, Антиох воевал против Египта, потерпел поражение и в очень плохом настроении возвращался к себе домой ‒ в Дамаск или в Антиохию. И проходил через Иерусалим. В Иерусалиме в это время были всякие нестроения, потому что там все время ссорились из-за первосвященнического места: кто будет первосвященником? И вот они постоянно дрались из-за этого места. Антиох посмотрел на все это и сказал: если религия не объединяет, а разъединяет людей, то зачем нужна такая религия? Ее надо уничтожить. И он начал уничтожать: запретил богослужения иудейские, велел сжечь все священные книги, ну, и всяческие страшные вещи там происходили. Была уничтожена вся иудейская интеллигенция ‒ то, что мы сейчас называем «интеллигенция», то есть образованный слой общества ‒ фарисеи. Тысячи фарисеев были распяты от Иерусалима до Дамаска, кресты стояли вдоль дорог. Распяты были все фарисеи.

Ужасы творились какие-то. Народ все это терпел. Терпели даже, когда на жертвеннике принесли в жертву поросенка. Не потерпели только того, когда в Святая Святых внесли статую Зевса. И тогда поднялось восстание. Вот это внесение статуи Зевса в Святая Святых на библейском языке называется «мерзость запустения». «Мерзость», то есть нечистота, появляющаяся на святом месте. А «запустение» (ну, это такой наш перевод славянский) ‒ пустота, запустение, пустынь. «Пустотой» назывались идолы – они пустые. Это не боги – это сплошная тщета, суета и пустота. Так что «мерзость запустения» означает осквернение идолами. Ну, у нас сейчас «мерзость запустения» – это когда мы говорим о чем-то безобразном.

И вот когда появилась эта «мерзость запустения», тогда поднялось восстание семими братьев Маккавеев, сыновей священника Маттафии. И эта война длилась 3,5 года, и завершилась победой вот этих партизан. Это была партизанская война, естественно, и завершилась она победой иудеев. Единственный такой случай до XX-го века. Это сейчас Израиль одерживает победу над арабами, а так в истории не было такого. Это же великое царство, можно сказать, Антиоха Епифана – и вдруг какие-то иудеи победили! И вот эта победа так сильно повлияла на народное сознание, на народную гордость и патриотизм, что 3,5 года стали символическим числом священной войны и победы Бога над сатаной, а день победы стал праздноваться каждый год и до сих пор празднуется, называется Ханука́, или Праздник Света. Отсюда 3,5 стало символом эсхатологического времени, то есть это время «от ныне и до века», до конца этого века. Так что до конца света осталось 3,5 года, чисто символических, конечно (смеется).

Ну, вот на этом давайте мы остановимся, дальше уже пойдет совершенно другая тема. Помолимся.

«Честнейшую Херувим…» Ну, вот Херувимы – это те самые, которые охраняли, которые возле Престола, помните: «седяй на херувимех»? Херувимы представляли собой как бы колесницы, которые несут Бога по небу, такие страшные довольно ангелы, они описаны у Иезекииля, херувимы. Это так называемые «тетраморфы» ‒ такие существа чудовищные, у которых лица на четыре стороны: лев, вол, орел и человек. Ну, а у нас сейчас херувимчики – это херувимчики (смеется).

 

[1]¹ Доколе, Господи, будешь забывать меня до конца? Доколе будешь отвращать лицо Твоё от меня?

² Доколе положу советы в души моей, болезни в сердце моем день и нощь? Доколе вознесется враг мой на мя? (Пс 12:1-2)

[2]Гог и Магог — в авраамической эсхатологии названия народов, которые пойдут войной на народ Божий, но будут повержены огнём с неба.

[3]тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут (1Фес. 5:3)