Феодоровский собор, 23 апреля 2012 г.

Расшифровка – Елена Косенкова

Сверка и корректура  – Л.Голубкова и О.Суровегина

 

Кто мне подскажет (я не успел записать), на чём мы остановились в прошлый раз? Ну, приблизительно.

О. Александр Сорокин: Прошлый раз был два месяца назад, кажется.

О.Ианнуарий: Нет, месяц назад…

Из зала: Одиннадцатая глава.

Мы дошли до 11 главы. А-а, уже начали. Ну, и замечательно.

Напомню просто тем, кто не был, о чём речь.

Помните: что открывается книга, запечатанная семью печатями. В книге откровение, откровение о том, как будет спасён мир, вообще судьба этого мира, этого творения. Книгу может открыть только Агнец, то есть Иисус Христос. И вот Он снимает печати, семь печатей сняты. Пока не будут сняты все семь печатей, естественно, книга открыта быть не может. Пока не снимутся все семь печатей. И пока снимаются семь печатей, происходят разные события, катастрофические события (смысл которых в книге), постигающие людей на земле, ‒ война (помните, четыре всадника?), потом мученики христианские, наконец, страшное землетрясение, которое должно поразить всех. Кто устоит? Ну, кто-то должен устоять, и поэтому вслед за этим следует запечатление ста сорока четырёх (тысяч ‒ прим.ред.) праведников, которые всё-таки устоят на Суде. Потому что вот-вот грянет Суд, вот-вот снимется седьмая печать, и будет конец.

Снимается седьмая печать, но конец не наступает, потому что Бог долготерпит. Он ещё даёт время покаяться, потому что все эти казни, которые постигают людей, конечно, их богословский смысл ‒ это покаяние, призыв к покаянию.

Но люди не каются, хотя погибла уже одна четверть. Тогда наступает следующий этап: появляются семь ангелов с трубами. И они трубят. Теперь уже гибнет одна третья часть людей, больше, чем в первый раз. То есть усиливаются наказания, усиливается призыв к покаянию.

Вот это занимает у нас восьмую, девятую главу. Семь труб трубят. Причём, там, помните, вылетает из бездны саранча какая-то страшная ‒ это бесы. Бесы в бездне сидят. Но Ангел появляется, который открывает эту бездну, и оттуда вылетает как дым эта саранча. Это очень интересно. Ведь бездна… А что такое бездна? Это одно из тех слов, которые в Священном Писании имеют синонимы. Ну, вот, например, ‒ «шеол», это то же самое, что «бездна», или по-гречески «аид», по-славянски «ад». Не путайте ни в коем случае, не путайте этот ад, бездну, шеол! Это подземная могила, как бы такая пещера большая под землёй, где тени умерших, а также заключённые там бесы, злые духи. Но это не место мучений! Это место теней, там людей-то нет никаких, там одни тени от мертвецов. Из ада вот этого, из бездны, люди могут появиться, эти тени могут превратиться в людей, воскреснуть. Как Господь спустился в этот ад и воскрес. Так Он и выведет с Собою оттуда людей. Это не место наказания, это место смерти, первой смерти.

А как место наказания называется в Священном Писании Нового Завета? «Геенна огненная», или в книге Апокалипсис – «озеро огненное и серное». Не путать с адом! Из ада воскресают, а из геенны уже никто воскреснуть не может.

Ну, в средние века, как вы знаете, произошла путаница в головах, и когда мы читаем Данте, предположим, «Божественную комедию», то там ад ‒ это место мучения. Ну, мы должны помнить, что одно дело ‒ средневековая литература, другое дело ‒ Библия. В Библии свой язык, мы должны его понимать.

И если мы говорим уж о таких местах посмертных, то вот – место блаженства. Ну, вот, есть наказание, а место блаженства как называется, после суда? Значит, наказание ‒ это «геенна огненная». Не ад, ад ‒ это смерть. Из смерти воскресение, суд и потом уже наказание либо поощрение. Ну, наказание ‒ это геенна. А как место блаженства называется?

Из зала: Царство Небесное.

Ну, правильно, Царство Небесное, Царство Божие. А ещё? А, собственно, царство – это власть всё-таки, это царствие, это власть. А место? По-разному. Чаще всего называется «лоно Авраамово». Помните, вот: «он попал на лоно Авраамово». Иногда называется словом «рай». «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк 23:43), ‒ сказано разбойнику благочестивому. Но не путать… Естественно, у нас происходит путаница, потому что мы часто раем называем то место, где жил Адам с Евой. Но это в Библии раем не называется! Это только в нашем сознании. Опять же у Данте у какого-нибудь, в средние века, произошла путаница. А как называется это место, где жили Адам с Евой?

Из зала: Эдем.

Эдем, сад Эдем. А рай ‒ парадиз[1] ‒ это уже место блаженства, не надо путать.

Ну, ладно, это всё филология библейская, которую надо знать, чтобы адекватно понимать текст. Потому что мы читаем «ад» и думаем, что это место наказания. Да нет, это место смерти, первой смерти. А вторая смерть ‒ это уже «геенна».

Так вот, значит: шесть труб протрубили, одна треть людей погибла, а «прочие», как написано в конце девятой главы, не раскаялись ни в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни во всех своих злодеяниях. То есть две трети не раскаялись! Что же, они, погибнут? Наверное, надо усилить наказание, чтобы ещё всё-таки дать людям время для покаяния!

И вот в десятой главе, если вы помните, появляются семь громов. Вот они должны протрубить, проговорить семь громов. И, в принципе, значит, была одна четверть, потом одна треть, и теперь должна погибнуть уже одна вторая. Потому что усилиться должны все эти наказания, чтоб «мужик», наконец, перекрестился. (Знаете, «пока гром не грянет…»). Но тут становится понятным, что, как ни усиливай наказания, люди всё равно как были дурными, так и остаются. И сколько их ни наказывай, кто-то покается, а кто-то, наоборот, и обозлится ещё больше. И тогда появляется Ангел и говорит Иоанну: «Не записывай». То есть не будет этих семи громов.

Но!  Времени уже не осталось, должен наступить уже окончательный суд. И этот суд Божий вот-вот должен произойти и будет изображён в виде излияния семи чаш гнева. Слово «гнев Божий» обозначает суд Божий в Библии, суд в осуждение. Семь чаш гнева, они вот-вот прольются. Но, что же ‒ никто не устоит, что ли, на этом суде? Нет, надо опять же сохранить «избранный остаток»[2]. Вот как тогда запечатлели сто сорок четыре тысячи после печатей (это избранный остаток, который не будет подвержен наказанию), ну, и теперь чисто формально после семи труб охраняется избранный остаток…

И мы с вами, по-моему, уже прошли это место, начало 11-й главы, где появляется Ангел, который измеряет тростью, мерилом храм, жертвенник, поклоняющихся в храме. Измерение означает «сохранение». Собственно, в каком смысле? Ну, как землемеры отмеряли крестьянам: «Вот это твой участок, он принадлежит тебе, а вот этот (померим, столько-то соток) ‒ это принадлежит ему. Это твоё, а это его». Вот когда Бог измеряет Свой храм… Здесь под храмом подразумевается, конечно, не Иерусалимский храм. В девяностые годы, когда писался Апокалипсис, храма уже никакого не было, он давным-давно был разрушен. Речь идёт о Церкви Божией. Измеряется Церковь Божия, она принадлежит Богу, это Ему отмерено, никто туда влезть не может: никакие бесы, никакие силы ада, «врата ада не одолеют её» (Мф 16:18). А внешний двор храма, сказано там, «не измеряй». Он отдан язычникам, и они будут вести войну со святыми. Так что вот мир раскалывается перед судом Божиим.

Но как же всё-таки спасти людей? Уж слишком много это ‒ две трети нераскаянных.  А для этого-то и была открыта книга! Помните, в 10-й главе эта открытая книга через ангела вручается Иоанну. Иоанн «съедает» эту книгу, то есть усваивает её содержание. И ангел ему говорит: «А теперь, когда ты съел эту книгу, ты можешь и должен заново пророчествовать». То есть все прежние пророчества были ветхие, а теперь должно быть новое пророчество, небывалое, которое и будет… А что такое пророчество? Это изложение воли Божией. Воля Божия высказана в книге. Эту книгу, её содержание, спасительное содержание, теперь должен изложить Иоанн.

И вот после того как измерен храм, Иоанн начинает излагать содержание этой книги. И это содержание сначала излагается предельно кратко, сжато. Это 11-я глава с третьего по тринадцатый стих, так называемая «притча о двух свидетелях». Мы с вами подробно не будем читать всё это, конечно. Итак, кратко излагается содержание книги. До сих пор о её содержании мы не знаем. То есть у нас не было ещё откровения. Помните, как начинается книга Апокалипсис? «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим…». Ну, а книга-то открыта была только вот-вот недавно, и вот теперь эта книга открывается и нам.

Притча о двух свидетелях. Вы знаете, когда вы читаете какие-нибудь научные статьи… Вот большая статья, там 25-30 страниц, где-нибудь в журнале. А что перед статьёй идёт сначала? Ну, название, там автор, и аbstract, или резюме, или аннотация, или в книге бывает аннотация, то есть сжатое краткое содержание, в нескольких предложениях. Вот так же и эта 11-я глава с третьего по тринадцатый стих, притча о двух свидетелях, ‒ это и есть аннотация, или краткое содержание всего того, что потом будет описано подробно в 12-й, в 13-й и до 21-й главы, даже 22-й. Здесь сжато, а потом всё это развёрнуто будет.

О чём же говорит эта притча? Она говорит о том, как будет спасена бо́льшая часть человечества. Не наказаниями, наказания мало кого спасли, наоборот, прочие ещё больше обозлились, может быть, да? Спасёт только Слово Божие, только свидетельство Божие, которое возвестит миру или должна возвестить миру Церковь Божия, Церковь Христова. Никакие другие философы, идеологии, политики, экономисты, учёные ничего спасительного миру не предложат. Они могут предлагать хорошие, плохие вещи, но ничего спасительного. Спасение исходит только из Церкви. Вот об этом, собственно, и говорит эта притча. Церковь изображается в виде двух свидетелей. Почему двух? Согласно ветхозаветному постановлению, когда ты выступаешь в суде и хочешь выиграть своё дело, ты должен привлечь обязательно двух свидетелей, которые будут согласны в своих свидетельствах. Истина всегда утверждается двумя свидетелями. Как говорил Господь Иисус Христос: «Где двое или трое собраны во Имя Моё, там Я среди них». А где двоих недостаточно, если они противоречат друг другу: один даёт одно свидетельство, а другой другое, тогда нужно привлечь ещё третьего. И вот два обязательно, число «два» ‒ это число истины в Библии, истинного свидетельства. Поэтому здесь и Церковь изображается как «два» ‒ два пророка.

А кто такие пророки? Мы с вами знаем: пророк ‒ это тот, кто излагает волю Божию. Не путайте с современным понятием пророчества как какого-то предсказания. Пророки это не те, кто предсказывают; пророки это те, которые говорят о воле Божией сейчас и здесь. Хотя, конечно, могут быть и такие пророчества, которые предсказывают или, точнее говоря, предостерегают или предупреждают. То есть пророк может сказать от имени Бога: «Вот делай, как Бог велит, вот это, это и это, тогда тебе будет хорошо. А если ты сделаешь иначе, тогда тебе будет плохо». Вот это такие предостережения, но не предсказания, потому что человек, это ж такое существо, свободное достаточно в своём духе, и он может поступать как ему угодно – если это нормальный человек, если у него мозги не набекрень. Он может поступать как ему угодно. Он может поступать против воли Божией: вот не хочу, да и всё! Помните, как у Достоевского, его же ведь многие герои именно тем и выделяются, что они поступают по своей воле, а не так, как им кто-то говорит или учит их.

Итак, Церковь в виде двух свидетелей-пророков появляется здесь, и Церковь благовествует. Эти два пророка именно описываются символически – чтобы люди сразу видели, что это пророки – как Моисей и Илия. Это не Моисей и Илия, это просто формы Моисей и Илия. Но они как бы символизируют или олицетворяют пророков библейских. И  здесь Церковь описывается как Моисей и Илия. Они благовествуют, излагают Евангелие. Мир противится им, их убивают, их гонят. Но их весть ‒ это весть о воскресении, она всё-таки воздействует на людей так или иначе. И их мученичество и их Евангелие приводит к тому, что, подтверждается ещё и землетрясением, то есть как-то Бог подтверждает истину их свидетельства (символическое, конечно, землетрясение). И тогда в 13-м стихе 11-й главы говорятся следующие вещи, очень интересные. После того как они закончили своё пророчество,

13 И в тот же час произошло великое землетрясение, и десятая часть города пала, и погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих; и прочие объяты были страхом и воздали славу Богу небесному.

Вот это очень интересно. Ведь смотрите, только что было сказано, что погибла одна треть, а прочие люди, которые не погибли, не раскаялись ни в делах рук своих, в чародействах своих, в идолослужениях и так далее, в убийствах своих. А здесь говорится: а прочие раскаялись и «воздали славу Богу небесному». Почему? Из-за согласного свидетельства Церкви (двое пророков) ‒ это Церковь Божия  как истинное свидетельство воли Божией.

Но интересно здесь ещё в 13-м стихе, что десятая часть города пала, и погибло семь тысяч. Это так называемая «перевёрнутая арифметика». О чём она говорит? (Сейчас найду у себя эти ссылки). Дело в том, что в Ветхом Завете в нескольких местах сказано, например: пророк Амос, пятая глава третий стих[3]. Там говорится, что только одна десятая людей спасётся, а девять десятых погибнет. Здесь же сказано, что в результате пророчества Церкви одна десятая погибнет, а, следовательно, девять десятых спасётся. То есть всё переворачивается. Да? Ветхий Завет… Помните, в Апокалипсисе уже несколько раз нам встречалась тема: слышу одно ‒ вижу другое. Иоанн слышит ветхозаветные пророчества, а видит их новозаветное исполнение, которое совершенно не похоже на то, о чём говорится в Ветхом Завете.

Ну, например, в пятой главе, помните, «кто достоин раскрыть эту книгу, снять печати её». Иоанн слышит:

5 …вот, лев от колена Иудина…может раскрыть сию книгу…

6 И я взглянул, и вот, посреди престола …стоял …

Кто, лев? Нет, ‒ ягнёнок, Агнец, да ещё и «как бы распятый» ‒ … Агнец как бы закланный».

И вот Он-то принимает из руки Бога книгу и начинает снимать с неё печати. То есть слышу: «лев из колена Иуды», а вижу: Агнца, которому поклоняются все народы земли. То есть он слышит ветхозаветные националистические пророчества колена Иуды, милитаристские пророчества ‒ лев с когтями, с клыками. Представление иудейское о Мессии понятно: это царь, который придёт, победит всех, повергнет всех язычников, а иудейский народ будет жить в счастливом земном Иерусалиме возобновлённом. Да, это ветхозаветное пророчество. Исполнение-то его совсем другое! Не убийца-лев, а жертва убиенная, Агнец. И поклоняются не иудеи, а все народы земли, включая иудеев. То есть всё наоборот: слышу одно, вижу другое.

То же самое и дальше: сто сорок четыре тысячи (помните?) эти перечисляются, которые запечатлены в седьмой главе. Это же полки Израиля! Там колена Иудина ‒ столько-то, колена Рувимова ‒ столько-то, колена Симона ‒ столько-то, колена… Перечисляется войско Израиля –  огромное, но не очень большое: сто сорок четыре тысячи по сравнению с миллиардами людей, это, конечно, не так много.

9 После сего взглянул я, и вот, великое множество людей… стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих  и поклонялось Богу и Агнцу.

То есть слышу ‒ опять же войско, опять же национальное, вижу ‒ все народы земли с пальмовыми ветвями. Слышу одно, вижу другое.

Здесь также: слышу ‒ «одна десятая будет спасена». Это несколько раз говорится в Библии. Авижу ‒ девять десятых будет спасено, а одна десятая падёт.

То же самое семь тысяч. В 3-й книге Царств (19 глава) сказано[4], что семь тысяч будут спасены, избранный остаток, все остальные: миллионы, миллионы, миллионы ‒ погибнут. А здесь говорится наоборот, что семь тысяч имён человеческих погибнет, а все остальные «воздали славу Богу небесному». Ну, конечно, мы понимаем прекрасно, что все эти числа чисто символические, они просто говорят нам о том, что спасение может идти только от пророческой Церкви.

Насколько наша Церковь и вообще христианство всемирное соответствует своему предназначению, это уже пусть каждый из нас задумается об этом, насколько мы «два пророка», «два свидетеля». По-моему, сейчас церквей сотни во всём мире, и все противятся друг другу, так что никаких двух свидетелей особо мы не видим. Во всяком случае, такая задача перед  христианами.

Вот после этого изложения краткого содержания книги Откровения, значит, что мы здесь видим? Пророчествующая Церковь, против которой вооружается весь мир, ведёт с ним борьбу. Собственно, ведёт борьбу дракон, сатана со своими приспешниками. Но «свидетели» тем не менее, их свидетельство, приводят к спасению мира, и больше ничто другое [не может его спасти – прим. ред.].

А дальше начинается развитие этих тем.

Двенадцатая, например, глава очень интересная по-своему, очень символичная. Здесь Иоанн видит два видения, оба видения небесные.

1 И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.

2 Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения.

 И дальше она рождает младенца мужского пола. Что это за Жена ‒ великое зна́мение? Об этом существовало много разных предположений. Где существовало? Ну, разумеется, на Западе, потому что на Востоке, как я вам говорил, эта книга вообще была неизвестна практически. Все толкования западные. И в средние века преимуществует так называемое мариологическое толкование: что эта Жена, которая должна родить младенца мужского пола (а мы увидим, что это Спаситель Иисус Христос), кто? ‒ это Дева Мария. Дева Мария ‒ вот она в солнце, в сиянии, под ногами луна, в небесном таком виде стоит, в восхищении небесном. Но это толкование… Да, если вы видели католические иконы некоторые (или так называемые иконы, потому что это, скорее, картинки), на них изображена действительно Дева Мария в Своей небесной славе, облечённая в солнце, у неё корона из двенадцати звёзд и под ногами месяц такой. Видели, наверное, такие иконы. Причём толкуется это так – во всяком случае, в простонародье: что, мол, попирается ислам, полумесяц такой. Но неправильно, конечно, ни о каком исламе здесь речи нет и быть ещё не могло. До ислама ещё должна чуть не тысяча лет пройти. И в основном это толкование неправильно вот почему: дальше будет говориться о том, как эта Жена преследуется, как она бежит, как у неё появится много детей. Это к Деве Марии никак не относится.

Тогда было другое предположение. Что, мол, эта Жена, облечённая в солнце, которая рождает младенца Спасителя, ‒ это ветхозаветный Израиль. Ну, это вроде бы правильно: действительно, Иисус Христос произошёл от Девы Марии и от ветхозаветного Израиля. Но и это толкование не подходит, потому что дальше будет совершенно ясно сказано, что эта Дева… речь пойдёт о христианах, а вовсе не о каком-то ветхозаветном Израиле.

Не буду перечислять разные толкования, скажу только, что сейчас преимуществует мнение, что эта Жена, облечённая в солнце и рождающая младенца, ‒ это народ Божий в своей совокупности, это и ветхо-, и новозаветный народ в целом, верующие люди. Вот Ветхий Завет рождает младенца, а затем новый Израиль, или христианская Церковь, гонима в пустыне и так далее.  Вот это видение Жены.

Другое небесное видение видит Иоанн:

3 И другое знамение явилось на небе…

Причём заметьте, что «Жена, облечённая в солнце», называется великое зна́мение. А здесь просто другое знамение, потому что к нему как-то не подходит слово «великое». Это

3… вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим (корон).

4 Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.

 Ну, дальше мы увидим с вами, что этот дракон будет назван «сатана», «древний змий». Этот образ дракона, который стоит перед женою и хочет пожрать младенца, взят из языческой мифологии. Это такой очень распространённый сюжет античного мира, который восходит к мифу о рождении Аполлона.

Богиня, или нимфа, Лето́ понесла от Зевса. Согрешила с Зевсом и понесла, и должна была родить двойню: Аполлона и его сестру Артемиду. Но жена Зевса, Гера, была страшно ревнива, конечно. Она ненавидела эту самую Лето́ и разыскала дракона Пифона (дракон по имени Пифон, у нас – Питон), который стал перед этой самой Лето́, раскрыл пасть и ждал, когда она родит, чтобы пожрать тех, кого она родит. Но у Геры были противницы, другие олимпийские богини, такие как, например, Афродита, Афина, которые терпеть не могли жену Зевса. И они решили ей навредить. Для этой цели они подговорили Посейдона, бога моря, чтобы тот послал орла. И эта Лето́ на орлиных крыльях была унесена на дальний остров под названием Деос. Этот остров был сокрыт волнами морскими, его не видно было. И там она спокойненько родила двойню: Аполлона и Артемиду. Аполлон рос не по дням, а по часам. И через три дня уже стал таким сильным, что вызвал на бой этого самого дракона Пифона, поразил его и сбросил в ад, в аид. И оттуда Пифон должен был пророчествовать от имени Аполлона. Повержен и должен был служить Аполлону. Из его пасти вытекал источник, который называется Кастальский ключ. Помните, у Пушкина?

Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнанников поит. («Три ключа»)

Из Парнаса он вытекает. И там было святилище Аполлону ‒ Дельфы, и жертвенники, и жрицы, которые назывались по имени дракона Пифона пифии. И они вещали пророчества от имени Аполлона через Пифона.

Вот такой был древний миф, который играл колоссальную роль в древнем мире, потому что Дельфы, это святилище Аполлону, было одним из богатейших. По-моему, по богатству этот храм, это святилище, было второе после Иерусалимского храма во всём древнем мире, играл большую роль. И миф этот имел широкое хождение, имел много переделок, и вот попал к нам тоже. Конечно, Иоанн даже не думает ни об Аполлоне; он просто берёт эту тему как таковую. Вот, значит, злой дракон (сатана) хочет пожрать, уничтожить Спасителя, который должен родиться от Жены, облечённой в солнце.

Дальше говорится, что

5 …родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным…(Откр 12:5)

 Этот образ: «пасти народы жезлом железным» немножечко необычный, потому что мы воспринимаем Иисуса Христа как Пастыря Доброго, а вовсе не как того, кто пасёт, жезлом железным бьёт народы. Вы знаете, что в Апокалипсисе почти всё это ‒ цитаты из Ветхого Завета. Если вы помните 2-й псалом Давида, там Бог называет царя: «Сын Мой еси Ты; Азъ днесь родихъТя (Я сегодня родил тебя)». И дальше об этом царе говорится, что Он будет пасти народы и сокрушит их, как скудельные сосуды. Этот образ, как и все образы 2-го псалма, взяты из ритуалов египетских.

Дело в том, что Израиль, Царство Израильское, было небольшим, конечно, по масштабам мира. Что такое иудеи ‒ крошечная страна, крошечное царство. Но цари израильские, им, конечно, хотелось… Они надували щёки, им хотелось быть на уровне великих империй, таких как Египет или Вавилон, Ассирия. И они подражали придворным этикетам этих стран. А в Египте, если вы помните, если умирал фараон, то его сын становился наследником фараона, и его интронизация проходила следующим образом.

Жрецы объявляли ему: «Ты сын божий», и он шёл с железным посохом вдоль изгороди. На этой изгороди, на кольях, были насажены семьдесят глиняных горшков, чисто условно изображавших семьдесят народов, племён, которыми владел Египет. И юный фараон, бог, сын божий, шёл и разбивал поочерёдно все эти глиняные горшки в знак своей власти над народами. Вот этот ритуал перешёл и в Израиль. И царь, который вступал на трон, тоже обозначался как сын божий и, возможно, вот также разбивал эти самые горшки.

Хотя 2-й псалом «Ты Сын Мой; Азъ днесь родихъ Тя» об интронизации обычного царя, но в иудейской традиции и в христианской традиции он стал считаться мессианским псалмом. Здесь уже Сын Божий с большой буквы, как Мессия. И то, что Он будет «пасти народы жезлом железным» говорит просто о Его власти, о Его власти  как Мессии.

А дальше сказано:

5 И… и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его.

6 А жена убежала в пустыню…

 Это очень странно вообще выглядит, когда читаешь. Что ж такое, младенец рождается и восхищен. Ну, мы же знаем, что Иисус Христос жил на земле тридцать с лишним лет, много что сделал, потом был казнён на кресте и воскрес. Ничего этого здесь нет, ведь только потом произошло восхищение, то есть вознесение, а здесь всё это пропущено. Но если вы вспомните, например, послания апостола Павла, то вы заметите, что хотя Господь Иисус Христос в его посланиях появляется постоянно, но нигде не говорится о Его земной жизни. О Его воскресении и вознесении говорится постоянно, а земная жизнь как-то его, Павла,  не интересует. То есть, по-видимому, здесь важно было изложить не какую-то земную жизнь Иисуса (для этого существует Евангелие), а важен был факт восхищения на небо.

Ещё раз повторяю: книга Апокалипсис почти в каждой строчке ‒ это какие-то намёки на Ветхий Завет. А что такое восхищение на небо в Ветхом Завете? Какую функцию в этой книге Ветхого Завета имеет восхищение на небо? Это всегда приготовление к эсхатологической задаче. Ну, например? Уж не так много примеров у нас восхищения на небо в Ветхом Завете. Какие? Енох. Да, он был восхищен на небо. Дальше кто? Илия, помните, он был восхищен на колеснице на небо. По иудейскому поверью, хотя в Библии этого нет, Моисей тоже исчез, восхищен на небо. И вот, согласно иудейским представлениям, в конце века должны появиться снова Енох, Илия и Моисей. Помните, Иисус Христос на горе Преображения, и рядом стоят Моисей и Илия. Или о Иоанне Крестителе говорят: «Это Илия пришёл». Ну, не сам Илия, а в духе Илии. Во всяком случае, восхищение на небо всегда говорит о какой-то эсхатологической задаче, о Втором пришествии Спасителя. Вот поэтому здесь, поскольку вся книга эсхатологичная, упоминается Его восхищение.

6 А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней.

 Поскольку мы уже с вами выяснили, что Жена ‒ это истинный Израиль, это Церковь Христова, мы понимаем, Церковь существует в этом мире как в пустыне. Помните, Израиль, ветхозаветный народ Божий, сорок лет шёл по пустыне, где Бог питал его манной небесной и поил влагой из скалы. Потом Израиль достигает земли обетования, через сорок лет. Так же и Церковь: в этом мире она путешествует, она паломничествует в страну обетования, в Царство Небесное, в Царство Божие. Но должно пройти много времени. А пока она, как в пустыне, в этом мире, но питаема Богом через Евхаристию, Тело Христово, Кровь Христову. Тысяча двести шестьдесят дней, или три с половиной года, или сорок два месяца. Эти числа постоянно встречаются в Апокалипсисе и означают всё земное время существования Церкви. Это может быть и миллион лет, мы не знаем сколько, не наше дело гадать. Но это всегда апокалиптическое число ‒ тысяча двести шестьдесят дней.

Дальше описывается следующее. На небе дракон, и на небо уже поднялся Младенец. И там происходит битва. Младенец не участвует в этой битве, но борются ангелы. Поскольку дракон ‒ это же ведь сатана, это же злой дух, поэтому против него выступают добрые духи под руководством архангела Михаила. И вот:

7 … Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них,

8 но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.

9 И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

 Итак, дракон с неба падает, на небе больше никакого зла в принципе нет, там Царство Божье и Агнца.

А дракон, когда

 13 …увидел, что низвержен на землю, ‒ он разозлился. На небе ему больше нет места, и он… начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола, ‒ то есть преследовать христиан, Церковь Божию.

14 И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню…

 Дальше описывается жизнь этой Жены в пустыне, её питание там.

17 И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа.

 Итак, Церковь будет сохранена, никакие врата ада её не одолеют. Жена будет спасена, то есть Церковь как таковая не погибнет от дракона. Она будет питаема Богом. Но отдельные христиане, «прочие от семени Церкви», то есть отдельные христиане, конечно, будут испытывать нападки дракона, и многие из них погибнут. Вот это судьба отдельных христиан, но не всей Церкви.

Вот такая 12-я глава, которая говорит нам просто о начале войны дракона с Церковью.

13-я глава конкретизирует эту войну. Она начинается с того, что этот дракон, сброшенный с неба, на земле становится на берегу моря, на песке морском, и начинает вызывать из бездны своего как бы сына. Но здесь идёт такая карикатура. Бог с небес на землю послал Своего Сына ‒ Иисуса Христа, Агнца Божия, а дракон-сатана из бездны вызывает своего сына, зверя из моря, антихриста. С неба нисходит Спаситель, а из бездны поднимается антихрист. Вот это второй враг. Вообще надо сказать, что в Книге Апокалипсис описаны четыре врага Церкви. Это, сатана-дракон, второй враг ‒ это зверь из моря (сейчас мы его увидим), третий враг ‒ это зверь из земли (он тоже будет в 13-й главе), и четвёртый враг ‒ это блудница Вавилонская. Она появится уже в 17-й главе.

Итак:

1 … увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные.

 Вот, посмотрите, этот сын.… Сын Божий являет нам подобие Бога. А сын сатаны являет нам подобие сатаны: как у того было семь голов и десять рогов. Картина, конечно, невообразимая зрительно, но здесь всё же ведь символично. Мы потом увидим, что означает семь голов и десять рогов. А что означает «на головах его имена богохульные»?

Ну, вообще говоря, этот самый зверь из моря, который из бездны поднялся, представляет собою Римскую языческую империю. И в то же самое время эта империя во времена Иоанна Богослова олицетворялась в очень таком нехорошем облике самообожествлённого императора. Помните, в то время начали обожествлять императора.

Немножечко отступление сделаю. Вообще говоря, обожествление человека при жизни абсолютно чуждо античному сознанию, такому как греческое или римское. Вот на Востоке было иначе. Там фараоны считались богами, там цари вавилонские, персидские считались богами. Ещё дальше на Востоке императоры китайские считались божественными. Перед ними надо было ползать на коленях, целовать стопы и так далее. В Греции, в Риме ничего подобного просто не было и быть не могло. Но вот в I веке до Р.Х. и в I веке после Р.Х., то есть в эту грань между эпохами, произошло следующее. Всё больше и больше Римская империя распространяла своё влияние: и на север ‒ Галлия, Германия, и на запад ‒ на Испанию, и на юг ‒ в Африку (потому что Карфаген уже был разрушен, это тоже уже была Римская империя), и на восток ‒ уже Египет был подчинён, уже Палестина была подчинена, вся Малая Азия, нынешняя Турция, была римскими провинциями. И границы Рима доходили до Евфрата.

И вот Восток начал очень мощно влиять на сознание римлян. Вы знаете, Восток всегда привлекал западного человека. Даже и сейчас, вы наверняка видели каких-нибудь кришнаитов, которые ходят там поют свои песенки «Хари Кришна, хари Кришна». Ну, видели, конечно, здесь в городе? Это постоянно было и в ХХ веке, и в конце ХIХ века, всегда Восток очень сильно влияет. Своё немножко надоедает, приедается, хочется чего-то экзотического. Действительно, языческая религия в Римской империи, в Греции понемножку становилась формально-государственной. Вот положено совершать обряды какие-то, вот так вот положено! Ну, как мама моя делала, как дедушка делал, как прадедушка, ну, и я буду ‒ положено. Это было как бы обрядом такого почти государственного значения. Если ты не совершаешь такие обряды, не приносишь там жертвы, в храм не ходишь, в храме не поклоняешься какому-нибудь Юпитеру, ‒ ну, ты вообще странный человек! Под подозрение попадаешь: ты не лояльный по отношению к народу. Может, ты враг народа? Может быть, ты вообще предатель какой-нибудь? Все делают, а ты не делаешь.  Да? То есть такое социальное значение имело, религия.

А что касается сердечной склонности, ну, кто там верил во все эти басни, во все эти прекрасные, прекрасные поэтические мифы, во всех этих Аполлонов и Дионисов? Ну, простонародье, конечно, верило, там какое-то уж совсем серое. А интеллигентные люди (элита, аристократия, ну, конечно же, философы), конечно, они воспринимали это исключительно метафорически, исключительно  как аллегории, но не могли сердцем воспринять. Это понятно!

Но сердце то просит чего-то живого, не просто формального исполнения государственных обрядов, чего-то живого, мистического. И такое находилось. Оттуда, с Востока, приходили все эти мистерии, все эти культы Изиды, Озириса, Кибелы. Всё, что шло с Востока –«ex oriente lux»[5], «с Востока свет», ‒ вот что наполняло живым религиозным чувством людей того времени.

И таким образом понемножечку проникает и мысль о человекобожии, о том, что люди могут быть…(во всяком случае, высокопоставленные люди, вознесённые чуть ли не до небес, там вавилонскими башнями своими такими), они, может быть, божественны?  И уже при Юлии Цезаре… Цезарь ещё не был, конечно, императором, но его влияние и уважение к нему было очень велико в республике, очень велико. И особенно на Востоке, потому что Восток… Вот Малая Азия… Ну, представьте себе все эти маленькие царства, маленькие королевства, которые вечно враждовали друг с другом, с полудикими этими народами, с горцами… Им защита римского орла всегда казалась благом.

У нас такое представление, что Рим, римляне такие захватчики, что они захватывали и грабили, грабили. Ну, да, было и это, конечно. Но в основном люди мечтали присоединиться к Риму. Одна за другой провинции умоляли Рим присоединиться к нему, потому что они отныне находились не в этом диком варварском состоянии, а под крылом римского закона. Римское право ‒ это единственное кодифицированное право древнего мира. Кругом царит диктаторский какой-нибудь тиранический режим. Что придёт в голову фараону, то он и сделает! Какие там законы?! А в Риме всё-таки закон есть. И, конечно, жить под законом всегда лучше, чем жить в беззаконии. И, кроме того, охрана, охрана! Римские войска вступали, они же охраняли, они же защищали людей. Это было очень важно, особенно для восточных стран. И поэтому на Востоке стали поговаривать, уж не бог ли Юлий Цезарь? И начали упрашивать его разрешить им поклоняться ему как богу. Ну, он, конечно, не разрешил это.

Но его преемник, который стал императором, Август, Октавиан Август, первый император, вот он уже так из политических соображений дозволил на Востоке поставить жертвенники Юлию Цезарю. Не в Риме, конечно, ну, там ‒ на Востоке. А после смерти Августа стали ставить жертвенники и ему… Уже Сенат объявил Августа божественным, только после смерти, конечно. То же самое происходило со всеми последующими императорами. Кто за Августом был? Тиберий, тот самый, при котором шла жизнь Иисуса Христа. Тиберий. Ну, ему не приходило в голову себя обожествлять. А вот его сынишка, Калигула, он сумасшедший был, и поэтому он себя объявил богом. И велел по всей империи поставить себе памятники, и жертвенники, и храмы. Но его в скором времени устранили, убили, и всё это было отменено.

После него был Клавдий. Клавдий тоже себя не обожествлял, но после его смерти, естественно, его тоже обожествили. Ну, он уже был мёртв. После Клавдия был Нерон, Нерон. Это его племянничек, Клавдия, который придушил своего дядюшку и сам стал императором.

Нерон, что о нём сказать? Он, хотя и был сумасшедший, но не с самого начала, потом в нём проявились эти безумные черты. Сам себя он считал богом. Он бог. Но не требовал ни от кого поклонения себе как богу. Он-то был уверен, что он бог. Он себя и вёл, как бог: что хочу, то и делаю. А хотел он всякие безумные вещи, о которых говорить даже страшно. Но никто ему не поклонялся, как богу.

А потом Нерон тоже исчез. Эта династия прекратилась. Пришли через полтора года Флавий, Веспасиан, Тит. Веспасиан, когда умирал, говорил: «Ну, вот, наконец-то теперь я стану богом!» Он иронически относился, конечно, ко всему этому. Тит тоже. А вот Домициан, сынишка Веспасиана, он всё-таки объявил себя богом. Это был первый император, который правил и при котором культ кесаря стал всеобщим, обязательным, и все непоклоняющиеся, не приносящие жертвы считались врагами народа, а, следовательно, государственными преступниками и подлежали казни. Это произошло только в 90-е годы I века впервые. При Калигуле было несколько лет, но его быстро убрали. Вот, при Домициане, как раз тогда, когда писалась книга Откровения.

Поэтому он для Иоанна как бы олицетворение империи, олицетворение безумного язычества, которое уже обожествляет самого человека, просто тварь ‒ человека, и начинает поклоняться твари. Мало того, что люди поклоняются всяким идеям, или мамоне, или власти, или там чему-нибудь, даже просто человеку поклоняться начинают. Ну, и не только человеку, и зверям поклоняться как угодно можно. Так вот, это всё язычество.

Кстати, вот интересно, смотрите, естественно христиане не могли поклоняться Домициану, не могли приносить эти жертвы. Хотя там много ли требовалось? Жертвенник вот стоит, ну, кинь там щепотку соли на эти угольки раскалённые или там ладана немножко, и всё, произнеси какую-нибудь формулу: «Поклоняюсь…». Имена богохульные надо было назвать. Ну, что значит имена богохульные? «На коронах имена богохульные». Что это такое? Дело в том, что Домициан повелел официально называть себя следующим образом: augustus dominus divus deus , иногда добавлялось Salvator. Аugustus ‒то есть «священнейший», dominus ‒ «господь», divus ‒ «божественный», deus  ‒ «бог», salvator ‒ «спаситель». В официальных бумагах обязательно надо было так обращаться, в молитвах. Ну, разумеется, эти имена должны быть употребляемы только к Богу Единому. Если кто-то узурпирует их, то они становятся богохульными. Поэтому здесь и говорится, что на головах имена богохульные, то есть вот эти самые божественные имена.

Интересно то, что христиане, разумеется, не поклонялись императору как богу. За это их и казнили или ссылали в лучшем случае, как Иоанна. Но ведь кто ещё не поклонялся императору как богу? Ну, язычники все поклонялись, это понятно. Но иудеи, конечно, они же не будут поклоняться какой-то твари. Правда? Иудеи не поклонялись. А иудеев не преследовали. А христиан преследовали. Здесь вот в чём дело. Дело в том, что к 90-м годам I века христиане уже отделились от синагоги, они уже стали как бы самостоятельным каким-то ответвлением от иудаизма. До 80-х, возможно, годов, до падения Иерусалима, до рассеяния евреев, христиане всё-таки не отделяли себя от синагоги. Помните, они ходят в храм в Иерусалиме, приносят жертвы, обряды, праздники соблюдают, по возможности. Но потом произошло это отделение. Так что уже были синагога отдельно, церковь отдельно после 70-го года. Но иудеи имели древнее право, записанное в римском законодательстве. Ещё император, первый император, Август дал иудеям несколько послаблений. К ним относилось: поскольку иудеи не могут соблюдать имперские культы, ну, скажем, Юпитеру, Рому, там какой-нибудь Церере и так далее, всяким римским богам, а поклоняются только своему Богу и только в своём храме Иерусалимском, ну что с ними делать? Ну, что с ними делать? Им было разрешено отправлять собственный культ и не отправлять никакие культы другие. Это первое, что было им разрешено.

А почему Август пошёл на такие уступки? Иудея была очень важная провинция для Римской империи. Ведь она находится на границе вот с этими восточными пустынями, с Парфией. Постоянные набеги грозили оттуда ‒ с Востока, из-за Евфрата. Надо было держать здесь войска, надо было умиротворять население, чтобы оно поддерживало оккупационные римские войска. Иначе ‒ погибель грозит, вообще война грозит и Риму, и иудеям ‒ кому угодно! С востока постоянно вот эта вражда была, конница там нападала. То есть Иудею надо было как-то умиротворять, держать и в подчинении, с одной стороны, с другой стороны, как-то: «кнутом и пряником».

Второе, что иудеям было разрешено, ‒ это не служить в армии. Представляете, какое это преимущество? Все служат, призываются, а иудеи, юноши, не призываются. А почему? Не потому, что они плохие вояки, да нет. А потому, что они же не могут, будучи иудеями, скажем, есть из одного котла с другими. Ну, как они могут? Они же испачкаются. Они же не могут вести, брать в руку оружие в субботу. Ну, как? Им же тогда гибель от Бога грозит, с их точки зрения. То есть соблюдение Закона невозможно было в языческом обществе для иудеев. И с ними ничего поделать невозможно было, ничего. Поэтому разрешено было не служить в армии.

А можете себе представить, какую «любовь» у других народов вызывало это поощрение иудеев. Ну, можно себе представить. То есть ненависть к ним, конечно, была страшная повсюду. Ну, какие-то другие ещё были послабления.

Так что иудеи не преследовались в 90-е годы при Домициане, а христиане преследовались, потому что у них не было никаких таких преимуществ.

И вот описывается этот зверь из моря. Описывается он следующим образом:

2 Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть.

 Здесь, конечно, перемешано многое. Если вы помните, у пророка Даниила идёт описание ночного видения, в котором Даниил видит зверей: барса, льва, медведя, потом ещё зверя «страшного и ужасного». Эти звери приходят один за другим и царствуют. Под зверями понимаются, конечно, языческие империи, сменяющие друг друга и падающие. Лев ‒ это Вавилон, медведь ‒ это Персия, Ассирия ‒ барс, а потом зверь «ужасный и страшный» ‒ это эллинистическое царство Антиоха Епифана. А потом у Даниила сказано уже, когда погибнут все эти звери (все эти зверские империи падут): «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий» (Дан 7:13). Значит, звери сменились обликом человеческим, и Он, этот Сын человеческий, сошедший с небес вместо зверей, стал царствовать, и Царству Его не будет конца. Вот это видение Даниила.

А здесь все эти империи как бы соединяются в одном звере, вот в этой Римской империи. Мы понимаем, конечно, что это Римская империя, этот зверь. Римская империя, которая в каждой своей голове воплощена или олицетворена, как в отдельном императоре.

Да, и этот зверь представляет собой карикатуру на Сына Божия. В 5-й главе было сказано, что Бог дал Агнцу престол Свой и великую власть. А здесь сказано, что дракон дал этому престол свой и великую власть[6]. И дальше, помните: Агнец был как бы ранен, описывается раненый Агнец. И здесь:

3 И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю,

4 и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?

 И здесь опять карикатура. Помните, в начале книги сказано, что вся земля поклонилась Богу и Агнцу. А здесь все поклонились дракону и зверю.

И там звучало: «Кто подобен Богу Господу нашему?». А здесь: «кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?»

Ну, идёт такая вот пародия, карикатура на Бога и на Агнца в виде дракона и его сатаны, антихриста.  Тот Христос ‒ этот анти-христос.

Дальше описывается этот самый зверь:

7 И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем.

8 И поклонятся ему все живущие на земле…

 Вот такая картина. А потом появляется второй зверь в 11-м стихе 13-й главы:

11 И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон.

12 Он действует перед ним, ‒ перед драконом,‒ со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела;

 Вот этот «зверь из земли» в картине, представленной Иоанном, конечно, символ. Если первый «зверь из моря, из бездны» (почему из бездны, мы потом с вами поговорим), представляет собой Римскую империю и отдельных императоров, как отдельные головы, то «зверь из земли» ‒ это имперская администрация и жречество, которые… Ну, сам же император не будет заставлять поклоняться себе! Ну, как? Вот он подойдёт ко мне и скажет: «Ну-ка, поклоняйся»? Да он сидит у себя там, во дворце. А кто заставляет меня? Да мой начальничек, мой администратор, который надо мною стоит. То есть вот эти власти земные, жрецы какие-то, которые принуждают меня поклоняться. Вот второй зверь ‒ это администрация и жречество, то есть вся пропагандистская машина языческой империи.

И этот второй зверь:

13 … творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми.

14 И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив.

15 И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.

 Ну, вот картина, конечно, для нас звучит довольно абстрактно. Но на самом деле Иоанн опирается на реалии того времени. Потому что жречество, особенно на Востоке, в Египте, скажем (это же была провинция римская тогда), языческое жречество, оно завлекало людей именно всякими знаками таинственными, всякими удивительными вещами, чудесами. И огонь низводило с неба, и чего только не было. И вот эти статуи, образы движущиеся (особенно в Египте их было много, не только там), ‒ статуи могли двигать руками. Ну, машины там какие-то действуют, да. Вот они двигали руками, раскрывали рты вот так, иногда что-то произносили, там какое-то гудение шло. Вот, это известные вещи. Народ млел, конечно, падал ниц. Ну, простодушие, наивность, потому что в чудеса все верили. Это нам сейчас представляется странным верить, что кто-то может летать по воздуху без всяких приспособлений, или там бегать по воде, или что-нибудь ещё такое, или как там описано в старых книгах того времени про Симона-волхва. Что вот он взял встал перед императором, внезапно превратился в прекрасного юношу, потом щёлкнул пальцами и превратился в старца, потом ещё раз щёлкнул ‒ в женщину превратился, потом в какого-то зверя.

Люди наивно верили во всё это. Нам очень трудно сейчас представить себе это, но психология человека… Вернее так: даже не психология, а человеческие знания об окружающем мире, наше миропредставление ведь очень сильно изменилось, радикально изменилось и изменяется постоянно. Ещё сто лет тому назад человек не мог себе представить интернета, скажем, или что-нибудь такое там ‒ мобильных телефонов. Очень сильно всё меняется! И вот две тысячи лет тому назад люди абсолютно были уверены, что чудеса такие бывают. А почему нет? Я, правда, сам не видел, но говорят, в соседней деревне недавно кто-то летал по воздуху. Почему нет? Или по воде бегал. Говорят же люди? Говорят.

Само понятие «естественное» и «сверхъестественное»… Вы нигде в Библии ни разу не найдёте слово даже такое ‒ «сверхъестественное», потому что такого не было. Всё, что есть, всё есть, оно естественно. А всё есть. Может быть и это, и это. На 99,9% населения верили в чудеса. Чудо ‒ это не сверхъестественное, а нечто редкостное и необычное, чудо-чудное, диво-дивное. Да? Но бывающее.

Итак, он обольщает всех своими чудесами. И дальше:

16 И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их,

17 и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.

18 Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть.

Вот так кончается книга, 13-я глава. Вы видите, что власть, практикуемая над населением, касается уже даже экономического положения населения, что ни покупать, ни продавать, а, следовательно, ты можешь и голодным остаться, если ты не будешь поклоняться зверю. А это поклонение предусматривает что? Ну, реально ‒ это принесение жертвы на жертвенник. Ну, я говорил: щепотка соли или щепотка ладана на угли.

Что касается «продавать и покупать», то есть предположение, которое правда не… Мы не знаем исторического точно примера такого… Но значительная часть учёных-экзегетов предполагает, что Иоанн опирается на какие-то реалии того времени. Ведь он житель Эфеса, и сейчас [находится – прим. ред.]на острове Патмос недалеко от Эфеса. Это восточные города с восточными рынками, восточными базарами (современная Турция). И предположительно, когда от Домициана вышел указ об обязательном жертвоприношении императору, при входе в официальное учреждения и в том числе на рынки были установлены охрана, стражники и также жертвенники. И ты должен был, входя на рынок, на улицу рынка этого восточного, всегда принести жертву. После этого тебе ставили какую-то печать, чернильную печать какую-то ставили на руку, и ты мог предъявлять, что вот я могу купить место себе на рынке здесь, или покупать, или продавать. Вполне возможно, что так оно и было, тем более что исторические прецеденты подобному бывали в истории, правда, не в Римской империи, чуть-чуть пораньше. Это было в Египте, в Александрии. При одном из последних Птолемеев, то есть египетских царей, наследников Александра Македонского, этот царь, Птолемей Филадельф, был немножко ненормальным. Прихоти ему приходили всякие в голову. Он поклонялся Дионису как своему богу-покровителю. Знак Диониса ‒ это листик плюща. Ну, такой, знаете, разрезной листик маленький типа виноградного, только маленький. И он (что-то взбрело ему в голову) повелел всему населению столицы (а столицей тогда был город Александрия) сделать себе, как и он, татуировку вот этого знака плюща – на своей руке или на лбу, не уточняют историки, таким образом демонстрируя своё поклонение богу-покровителю этого самого фараона, царя. Ну, конечно, многие египтяне так и сделали. А в указе было сказано, что тот, кто не сделает эту татуировку, тот будет убиваем, потому что это предатель, это враг народа, враг государства. А кто не делал? Опять те же самые иудеи. Это понятно. А Александрия был очень большой город, вместе с рабами насчитывалось около миллиона человек. Ну, рабы, конечно, это большая часть,  меньшая ‒ свободные. И среди них иудеи составляли примерно половину, то есть это, может быть, сто-двести тысяч человек там было иудеев. Они отказались, разумеется. И тогда настало… Это было первое, пожалуй, в истории мощное гонение на иудеев, именно в Александрии. Был жуткий погром. Вырезаны были тысячи, тысячи, тысячи людей, остальные были изгнаны. Из-за того, что они не сделали себе татуировку.

То есть такие прецеденты в истории бывали. Так что неудивительно, что и здесь это как-то символически обозначает, что ты должен сделать себе начертание. Ну, «начертание» слово ‒ это перевод греческого χαράγματος, «харагма», ну, вообще-то говоря, «печать». Но в седьмой главе, если вы помните, при запечатлении избранников Божиих им тоже ставилась печать на чело. Но там стоит слово σφραγίδα, «сфрагис», а здесь «харагма» ‒ означает это одно и то же. Но Иоанн специально, чтобы отличить: вот там божественное ‒ это одно слово, а вот антихристово ‒ это другое слово. Поэтому другое слово используется. А вообще «харагма» ‒ слово, которое употреблялось в то время, обозначало имперскую печать на лбу или на правой руке.

Некоторые экзегеты усматривают в этом тоже значительный символ, потому что знак принадлежности, скажем, праведного верующего иудеяБогу был ящичек филактерии. Знаете, что такое филактерия? Ну, в Евангелиях это переводится «хранилище». «Они расширяют хранилища свои» (Мф 23:5) ‒ нам не совсем понятно. По-гречески филактерии (греч.φυλακτήριον, букв. «охранные амулеты»). Филактерия ‒ это маленький ящичек такой, который привязывался сюда (показывает на лоб) иудеями. Ну, вы видели, наверное, на картинах ящечки здесь, на лбу и иногда на руке. В ящичек этот клали символ веры ‒ молитву восемнадцати прошений, десять заповедей, ну, какие-то молитвы свёрнутые, маленькие, написанные. Вот это считалось признаком благочестия ‒ носить всегда при себе Слово Божие, которое здесь свёрнутое лежит. Ну, а фарисеи (Иисус Христос их упрекает) – они «расширяют хранилища» свои, делают огромными, чтобы показать, какие они благочестивые, всю Библию туда пихают. И было положено для праведного иудея такие хранилища, филактерии, привязывать к левому плечу, вот сюда под одежду, либо здесь, где волосы начинаются, сюда и тоже под покрывало. И считалось очень неприличным, признаком какого-то вообще сектантства, если человек носил не на левой руке, не на левом плече, а на правой руке, чтобы все видели, и не здесь вот, а на самом лбу, над бровями. Ну, а здесь говорится, что на лбу и на правой руке. Но это предположение.

А главное, что число зверя, вот этого самого зверя, рана которого исцелела, да, шестьсот шестьдесят шесть. Ну, что можно сказать? Во-первых, это гематрия. Гематрия ‒ это еврейское слово, которое как бы повторяет в искажённом виде, греческое слово γεωμετρία ‒ «геометрия». Геометрией в простонародье тогда называли вообще математику всякую, всякий счёт. Гематрия. Что она собой представляет? Это счёт, это шарада, загадка. Имя человека пишется буквами, ну, скажем, Πέτρος ‒ Пётр, или Παύλος ‒ Павел, любое имя ‒ Иисус. А ведь числа записывались буквами, греческими буквами, еврейскими буквами, латинскими буквами. Цифр-то не было! Цифры появились только из Индии, пришли к арабам в VII-VIII веке, а в Европу пришли только в XII-XIII веке. Цифр не знали люди, записывали буквами алфавита. Это было немножко неудобно, конечно. Цифры, десятеричная система ‒ это очень удобная вещь, но этого ещё пока не знали. Пользовались буквами греческими, по преимуществу, а в Иудее ‒ еврейскими буквами. А потом, вы знаете славянские тоже буквы, да. «Аз» ‒ это один, «веди» ‒ это два, да. Ну, знаете…, и так далее там:«глаголь» ‒четыре, «добро» ‒ пять. Нет, «глаголь» ‒ это три, «добро» ‒ это четыре. Ну, ладно: альфа, бета, гамма, дельта, эпсилон… ‒ это по числам.

Если вы напишете слово, а ведь каждой буковке какое-то число соответствует, затем сложите сумму ‒ это и называется «число человека». «Арифмос ту антропокос». Здесь сказано ‒ это «число человека», то есть это число его имени. Ну, можно было угадывать.

До сих пор римскими буквами не писали, потому что римские числа, вы знаете, они очень неудобные. Нигде не пользуются, ни в какой бухгалтерии вы никогда римскими не будете писать числами, всегда пишут арабскими цифрами. Ну, а раньше греческими ‒ это гораздо удобнее, римские уж слишком длинные.

И вот, если вы бродите по каким-нибудь развалинам, по Помпеям, Геркулануму[7], то на стенах иногда можно видеть надписи хулиганские. Ну, как и сейчас всякие на стенах пишут. Вот так же было и в древности ‒ граффити. Ну, например, там пишут «635+415=…», ну, и там пакость какая-нибудь нарисована. Но это «шестьсот тридцать пять» пишутся буковками, конечно. И надо было угадать, что за имя стоит за этим. Это вот угадай-ка такая. Здесь написано: «Здесь мудрость» ‒ это греческое выражение, которое означает: «А ну-ка угадай». Это довольно сложно.

Очень долгая была история угадывания этого числа ‒ числа «шестьсот шестьдесят шесть». Первые читатели, наверное, знали, но потом всё забылось. И вот первые толкования, которые мы имеем, западные (потому что восточных толкований вообще нет) ‒ Ириней Лионский, знаменитый епископ конца II века. Он думает, что «шестьсот шестьдесят шесть» ‒ это гематрия, считанная с какого-то греческого имени или греческого слова. Предположительно, поскольку вся книга написана на греческом языке, то это тоже на греческом. Кстати, вот это «шестьсот шестьдесят шесть», то есть шесть ‒ шесть ‒ шесть. Три шестёрки, как три значка каких-то. Конечно, это невозможно. Ни для Иоанна, ни для древнего читателя это было непредставимо. То есть он и не воображал себе это число в виде трёх шестёрок, потому что число «шестьсот шестьдесят шесть» написано не тремя шестёрками (тогда никаких шестёрок никто не знал, они пришли в Европу только в XII веке), писали буквами. Это буква «хи» ‒ это шестьсот, буква «кси» ‒ это шестьдесят и буква «стигма» ‒ это шесть, то есть (χξϛ) «хи»-«кси»-«стигма». Нет вот этих трёх значков, как у на сейчас там ужасаются каким-то трём чёрточкам, каким-то трём шестёрочкам каким-то.. Страшно… Это не могло прийти в ум просто две тысячи лет тому назад, просто невозможно.

Так что это такое? Еврейский, надо предполагать еврейский алфавит. Дело в том, что книга Апокалипсис ‒ ведь это же политический трактат. И если бы было легко угадать число это, а это имя императора, то и читателям, и писателю этой книги было бы несдобровать. Поэтому здесь зашифровано всё. И надо было догадаться (здесь ум, мудрость), что за этим числом стоят не греческие буквы, а еврейские. Ну, история, в общем, долгая, конечно, как расшифровывалось всё это, сейчас скажу только результат.

Речь идёт о звере, «рана которого исцелела». Это Нерон. Кесарь Нерон. Вот если вы напишете это по-еврейски: «кесарь Нерон», кесарь Нерон – Nrwnqsr: нун реш вав нун коф самех реш, и если вы сосчитаете (nun= 50 † resh = 200 † waw = 6 † nun = 50 † qoph = 100 †samech = 60 † resh = 200), то получите как раз шестьсот шестьдесят шесть. Ну, я не буду вам сейчас забивать голову этим счётом. «Кесарь Нерон» написано по-еврейски.

Почему Нерон? Об этом мы с вами ещё будем говорить, очень интересная история. А то, что это действительно Нерон, кесарь Нерон, легко доказать вот как. Дело в том, что далеко не во всех рукописях Апокалипсиса сказано, что число человеческое ‒ это «шестьсот шестьдесят шесть». Достаточно много рукописей, где сказано, что это шестьсот шестнадцать. Некоторые древние авторы-толкователи просто даже никогда не слышали о числе «шестьсот шестьдесят шесть» и пытаются угадать, а что означает «шестьсот шестнадцать». Все западные рукописи, например, карфагенские, африканские, испанские, ‒ в них «шестьсот шестнадцать». А те, что в Египте рукописи найдены, древние, там «шестьсот шестьдесят шесть». Откуда эта разница? Вот откуда. Дело в том, что буквы-то еврейские, но на еврейский язык можно было транслитерировать или транскрибировать, либо греческое наименование императора Нерона, либо латинское. Греческое ‒ на Востоке, естественно; латинское, римское ‒ на Западе, в западной части империи. Как по-гречески будет кесарь Нерон? Да так и будет Καίσαρας Νερόν. А как по латыни? Caesar Nero. Значит, по-гречески ‒ Нерон, а по-латыни ‒ Неро, без последнего «н». А буква «нун» ‒ «н» обозначает «пятьдесят». Теперь, вы от шестисот шестидесяти шести отнимите пятьдесят, получится шестьсот шестнадцать. Значит, в западной части империи транскрибировали имя «Nero» без конечного «н», и получалось шестьсот шестнадцать, а в восточной части шестьсот шестьдесят шесть, потому что Νερόν с греческого языка. Это, в общем, такое разумное рациональное доказательство. Но не самое главное, потому что важнее другие соображения, которые мы с вами увидим потом.

Сколько времени у нас?

Ну, всё. Дальше мы не пойдём, потому что там очень серьёзные вещи будут. Помолимся.

(Молитва общая: Светися, светися, новый Иерусалиме…)

Ну все, спасибо за внимание.

[1]в древнеперсидской мифологии страна блаженства, рай.

[2]Ис. 4:2 — 8; 6:13

[3]Ибо так говорит Господь Бог: город, выступавший тысячею, останется только с сотнею, и выступавший сотнею, останется с десятком у дома Израилева (Амос 5:3).

[4]¹⁷ кто убежит от меча Азаилова, того умертвит Ииуй; а кто спасётся от меча Ииуева, того умертвит Елисей.

¹⁸ Впрочем, Я оставил между Израильтянами семь тысяч мужей; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его.  (3-я Царств 19 глава) Библия: https://bible.by/syn/11/19/

[5]ex oriente lux — лат. (экс ориэнтэ лукс) с Востока (идет) свет. Парафраз евангельского повествования о пришествии волхвов, видевших звезду на востоке, на поклонение Христу.

[6] поклонились дракону, который дал власть зверю (Откр 13:3)

[7]Геркуланум — древнеримский город, уничтоженный в 79 г. извержением Везувия.