Феодоровский собор, 25 мая 2012 г.

Расшифровка – Людмила Голубкова

Сверка и корректура  – Л.Голубкова и О.Суровегина

 

Сегодня у нас, собственно,  последнее в этом семестре занятие, и мы с вами успели пройти некоторые моменты, довольно серьезно и подробно, некоторые поверхностно, но половину книги Апокалипсис. Осталась половина. Сколько сегодня успеем… Пойдем уже так, по каким-то узловым, самым важным моментам второй части Апокалипсиса. Мы с вами в прошлый раз занимались 12-й и 13-й главой, дошли до 14-й главы. Поднимите, пожалуйста, руки, кто прошлый раз не был. Ну вот, несколько человек не было, и сейчас я вкратце, буквально пять минут, скажу, о чем речь шла в конце, в 13-й главе.

В 12-й главе Иоанн видит два видения: Жену небесную, которая символизирует собой Церковь, и красного дракона, дракона багряного цвета, который сбрасывается с неба (на небе ему уже места нет) ‒ это сатана. Но, падая на землю, он рассвирепел и начинает бороться с Церковью. Не с Церковью в целом, ему тут ничего не поделать, потому что Жена бежит в пустыню ‒ ее там питают 3,5 года. 3,5 ‒ это символическое число, обозначающее время до скончания века. То есть Церковь «врата адовы не одолеют» (Мф 16:18). Но, как сказано в конце 12-й главы, дракон повел брань «с прочими от семени Жены», то есть с отдельными христианами. Каждый отдельный христианин постоянно подвержен опасности, подвержен искушениям, подвержен нападениям дьявольским.  И иногда дьяволу удается его борьба.

Итак, сатана ‒ основной противник, олицетворенный… В этом облике, в образе сатаны он олицетворяет основное сопротивление Богу, и Христу, и Церкви. Но сатана действует не непосредственно, а через какие-то материальные силы, воздействующие на людей, через какие-то посредства. И что же это за посредники в действии зла на земле? Иоанн говорит еще о трех таких фигурах, олицетворяющих зло на земле. Именно олицетворяющих, поэтому это символические фигуры. Сатана, как сказано в начале 13-й главы, вызывает из бездны своего сына. Как Бог послал Своего Сына с Небес, так сатана вызывает своего сына из бездны, и он является на земле. Это «зверь из моря». С семью головами. Каждая голова олицетворяет собой опять же, всего зверя, с одной стороны, она представляет собой всего зверя, и является олицетворением какой-то личности. В дальнейшем мы увидим, что эта личность – один из языческих римских императоров. Естественно, для Иоанна, который писал  для людей своего времени, в свое время, все это зло концентрировалось в языческом тотальном государстве, которое требовало во времена Домициана, когда писал Иоанн свою книгу (90-е годы первого столетия; Домициан умер в 96-ом году) [почитания – прим. ред.]. Впервые появилось то, что впоследствии в русской философии получило название «человекобожие». Значит, есть Богочеловечество – это Христос, а есть человекобожие, когда человек объявляет себя богом. Вот император объявил себя богом. И все люди должны были проявлять свою не просто лояльность, а преданность государству, Римской империи и, в частности, императору – приносить жертву, молиться  и т.д. Вот это «зверь из моря».

Появляется в 13-й главе, мы только с вами говорили, и второй зверь – «зверь из земли», который является агентом первого зверя. Этот «зверь из земли» являет собою жречество и администрацию Римской империи. Значит, если «зверь из моря» – это сама империя, олицетворенная в императоре, то «зверь из земли» – это жрецы, это администрация ‒ вся мощная пропагандистская машина языческой религии. «Зверь из земли» является карикатурой Христа. Иоанн старательно подчеркивает это. Как Бог передал Свою власть Агнцу и Свой престол, так же и здесь сатана передает свою власть и свой престол «зверю из моря». Как Агнец был «как бы закланный» (Откр 5:6), но живой, так же и зверь из моря имеет рану от меча, которая «исцелела» (Откр 13:3), и он живой. То есть постоянно какие-то такие карикатурные сопоставления идут Христа и анти-христа. «Зверь из моря» – это анти-Христос, антихрист.

«Зверь из земли» тоже уподобляет себя Агнцу. У него, как у Агнца два рожка, так и у этого два рожка. Но говорит он, как дракон. То есть он притворяется таким благом, но на самом деле являет собой зло и заставляет всю землю, живущих на ней, поклоняться первому зверю, то есть антихристу. В частности, делают изображения этого зверя – статуи. Статуи императоров стали появляться по всей империи, или бюсты, жертвенники, на которые надо было приносить жертвы. Эти статуи могли даже говорить, двигаться – все это, конечно, отражает языческие реалии того времени, потому что действительно тот мир уже знал механически двигающиеся статуи, извлекающие из себя звуки всякие, устрашающие людей, которые падали ниц и поклонялись.

Далее, в самом конце 13-й главы, этому мы уделили много внимания в прошлый раз, указывается и имя «зверя из моря» – то есть имя антихриста, олицетворенного в каком-то императоре, как мы помним. И это имя зашифровано, что естественно; потому что так уж прямо в книге невозможно было [указать имя — прим. ред.]. Иоанн уж и без того-то был сослан на остров Патмос и работал в рудниках, если по нашему церковному преданию судить. А если бы он прямо писал такие политически опасные вещи – называл имя сатанинского императора, то он бы на кресте был распят сразу. Поэтому так все и зашифровано.

Шифровка долгое время представляла собой трудность для расшифрования, но сейчас большинство считает, что вот это число 666, которое представляется как зашифрованное имя антихриста – это так называемая гематрия, то есть некая шарада цифровая, которая обозначает имя императора Нерона. Если написать это имя еврейскими буквами и  сосчитать эти еврейские буквы – кесарь Нерон, то получится 666. Основное доказательство этому, а их довольно много, но одно из самых убедительных, если не абсолютных, а абсолютных доказательств в филологии вообще не существует из истории, но очень убедительное доказательство состоит в том, что далеко не все древние толкователи и читатели Апокалипсиса видели там число 666. Многие читали 616. Западные рукописи, например – запад Африки, Карфаген там, Испания – читают 616. Они даже никогда не слышали о числе 666. А восточные, такие как Египет, скажем, видят 666, почему? Да потому, что все зависело от произнесении имени Нерон. Если имя Нерон произносится по-гречески, то оно так и произносится – Нерон, последняя «н», переведенная в еврейскую «нун», тоже означающий звук «н» ‒ это 50, и получается в сумме число 666. А на Западе транскрибировали с латинского языка. А по-латыни имя Нерон будет звучать как Неро, без последнего «н». То есть без последних 50-ти: от 666 отнять 50, получается 616.

Ну, вот на этом мы с вами завершили. Мы много говорили об этом. Теперь перейдем дальше и, как я сказал уже, постараемся все-таки идти по узловым моментам Апокалипсиса. Значит, вот изображены эти две силы, антихристовы силы на земле – «зверь из моря» и «зверь из земли». Другая еще сверхъестественная сила – это дракон. Дальше, ведь, что должно быть? Дракон ведет борьбу с церковью с помощью вот этих сил ‒ с помощью двух зверей. Но все это должно закончиться, конечно, победой Бога, Христа, гибелью этих антибожественных сил, потом всеобщим Воскресением, Судом и наступлением нового века. Так завершается Апокалипсис, очень оптимистично.

Вот оставшиеся главы, начиная с 14-й главы, как бы предваряя, описывают сначала Страшный Суд. Появляются семь ангелов с семью чашами гнева и изливают эти чаши на землю. На земле происходят катастрофы, которые символизируют Суд Божий. Сформулированы в 15-й главе эти казни наподобие казней египетских. Этим мы не будем заниматься, потому что это очень похоже на казни семи печатей, на казни семи труб и вот теперь казни семи чаш, уже окончательные.

Займемся мы с вами лучше 17-й главой, она очень важна в структуре Апокалипсиса. Вот, Суд Божий происходит над землей, над злом на земле. И вот, зло на земле, как мы видели уже, символизировано двумя зверями, и появляется еще одна фигура – блудница Вавилонская. Это 17-я глава, в которой рассказано о гибели «блудницы Вавилонской».

Начинается она так:

1 И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш (это Суд), и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою  блудницею, сидящею на водах многих;

 Потом мы с вами увидим, что эта блудница, конечно, не в прямом смысле какая-то блудница; здесь имеется в виду духовный блуд. Если Бог в Библии представляется как Жених, как Муж, а народ как Невеста, как Жена, то измена Мужу – есть блуд. Измена с идолами, с кумирами, с всевозможным язычеством называется «блудом». И эта блудница символизирует собою всю языческую цивилизацию, которая для Иоанна олицетворялась  греко-римской цивилизацией.

Итак, «покажу тебе блудницу, сидящую на водах многих», в дальнейшем эти воды будут объяснены как народы – Римская империя поработила множество народов:

2 с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле.

3 И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами.

Ну, мы уже знаем, что это «зверь из моря». Он – багряный зверь, и вся цивилизация опирается на эту власть, на эту империю, на этого багряного зверя. Он увидел эту жену в пустыне, и здесь мы сразу замечаем некое противопоставление другой Жене – небесной. Та Жена в славе – небесная, а эта жена – в пустыне, на звере сидящая.

Конечно, читатели того времени могли за этим образом распознать известный всем римлянам, всем жителям Римской империи, образ богини Ромы. Рома ‒ что означает по-латыни? Рим. Надо сказать, что города по-гречески, по-латыни, по-еврейски – всегда женского рода. Само слово «город» ‒ «полис», греческое, ‒ женского рода. И Рим – Рома – женского рода. И, кстати, Вавилон – у нас «Вавилон» слово мужского рода. Но на всех остальных языках оно женского рода. Поэтому для читателей Апокалипсиса с любого, скажем, европейского языка, это очень естественно понять, что Вавилон представляется в виде блудницы – то есть женщины. Нам немного странно: блудница – Вавилон. А, скажем, по-немецки, совершенно нормально: Babel. Точно так же и по-гречески, и на других языках. Лучше было бы перевести, как иногда и переводили, – Вавилония.

Да, богиня Рома – богиня-покровительница города Рим. Она изображалась в виде прекрасной женщины, которая сидит на пантере и держит в руке кубок с вином. Мы сейчас привыкли видеть статуи богов или каких-то атлетов и прочее обнаженными. Ну, атлеты – ладно. Боги – обнаженные, тоже бывают. Не все, конечно, но чаще. Даже женского рода, скажем, Венера Милосская, помните? Она была обнаженная статуя. Но ведь в древности такие обнаженные статуи в храмах языческих не стояли. Да, скульптура сама по себе была нагая, но ее «одевали», всегда «одевали» в прекрасные наряды – одевали в шелка, в парчу. Это очень древний обычай, сохраняющийся и до сих пор. Посмотрите, например, в римско-католической церкви фигуры Богоматери, когда на какой-нибудь праздник выходит процессия и несут на носилках фигуру Богоматери – она всегда роскошно разодета. Там какие-то кринолины, корона на голове, ожерелья висят всякие. Это очень древний обычай, идущий еще с глубокой языческой древности. Вот и Рома тоже была разодета, и здесь это описывается:

4 И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее;

то есть язычеством. На этом звере имена богохульные. Я уже вам говорил, что это за богохульные имена. Когда император Домициан провозгласил себя богом, то официально к нему надо было обращаться следующим образом: augustus divus dominus deus. Август – что то означает? Ну, вот мы говорим «августейший монарх», да?  Август – что такое? Величественный. «Ваше величество» то же самое, что «Августейшество». Величественнейший ‒ augustus. Divus ‒божественный, Dominus‒ господь, deus – бог. Но это имена Божии, поэтому когда кто-то узурпирует их себе, они становятся «богохульными» именами.

6 … жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим.

 И дальше появляется снова Ангел и говорит:

7 И сказал мне Ангел: что ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов.

 И дальше с 8-го по 17-й стих открывается или прикрывается, лучше сказать, тайна зверя. И только последний стих 18-й говорит о тайне жены:

18 Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями.

 То есть – Рим. Рим сравнивается с Вавилоном. Так было принято в первом веке и у иудеев, и у христиан.

С женой понятно… А зверь? И тут опять следует шарада, некая загадка, почище той, которая была в 13-й главе. Там загадочным было только число 666, а здесь такая загадка:

8 Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны…

 Об этом уже много раз говорилось ‒ о том, что он был ранен, естественно ‒ болел, потом рана его исцелела. Был, и есть. Был, сейчас его нет, и выйдет из бездны,

‒ и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится.

9 Здесь ум, имеющий мудрость…

 Помните, когда называлось число 666, тоже говорилось «здесь ум, имеющий мудрость». Ну-ка, угадай число зверя, так же и здесь – ну-ка, угадай, что же это за зверь, – который  «был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель». Странно… Дальше эта загадка продолжается в 9-м стихе:

9…Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена,

 Ну, поскольку, жена «на водах многих» ‒ это Рим, Рим стоит на семи холмах. Понятно. И в то же самое время это

 10 …семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть.

11 И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель.

Вот загадка. Совершенно очевидно, что здесь речь идет о каких-то конкретных императорах. Их семь, а появится еще и восьмой. «Тот, который есть…» А который есть? Тот, который живет в настоящее время, когда пишется эта книга и читается, то есть в 90-е годы первого столетия. Это император Домициан. С ним ясно. Значит, пять пали, один есть – это шестой – Домициан, от него можно отталкиваться. А седьмой… пока отложим в сторону.

Кто же такие «пять, которые пали»? Ну, во-первых, глагол «пали», «падать» означает не просто «умереть», а «быть убитым». «Пасть» ‒ это значит быть убитым каким-то образом. Очевидно, эти пять были какие-то зловредные фигуры, иначе бы они не были головами зверя.

Ну, давайте посмотрим, что же это за пять, потому что нам же ведь надо найти, кто такой антихрист – восьмой, который из числа семи. Может быть, он из числа пяти? Или шестой? Или еще какой? Но он из числа семи. Его пока нет, он в бездне. Ну, вот посмотрим…

Кто был первым императором Римской империи? Кто-нибудь помнит? Октавиан Август – это был первый император, избранный. Ну, вы знаете, что понятие «император» в Риме ‒ это не то же самое, что в эпоху абсолютизма, скажем, в России. У нас не «император», а «самодержец». Ну, самодержцы со времен Петра Первого стали называть себя «императорами», но это было только название «император». На самом деле никакого отношения к римскому понятию «император» они не имели или имели очень малое отношение. Ведь император это не самодержец. Такого понятия автократии, самодержавия в Римской республике не было. Рим – это была республика. Официально. И в этой республике в какие-то трудные для нее годы выдвигалась какая-нибудь из военных фигура, которую войска наделяли полномочиями диктатора. При республике. И назывался он «императором». Обычно из каких-нибудь победителей генералов ‒ триумфаторов. Таким был Октавиан Август. Его провозгласили «императором» ‒ императором Римской республики, то есть главой. Но он не был самодержцем, потому что при нем был парламент, был сенат. Другое дело, что законы законами, а практика иногда диктует другие вещи. И императоры, как мы знаем, были такие, что ни один сенатор не смел перечить ему. То есть фактически это было самодержавие, но это фактически, но не формально. В России империя была фактическим самодержавием. Но называлась империей.

Или, например, посмотрите вы на Францию после Великой Французской революции – это была республика. После того, как королевство исчезло, и король был казнен. Республика, и в этой республике был избран император. Кто он был? Бонапарт Наполеон. Но он был императором французской республики. Никто же не говорит о французской империи. Такого даже понятия в истории не существует. Так что это вот такая вещь, которую надо иметь в виду.

Октавиан Август правил… Он умер в четырнадцатом году после Рождества Христова. А с какого года он правил? В 27 году до Рождества он был избран. Август был фигурой очень любимой, конечно, мифологизированной, любимой в Риме. И ни иудеи, ни христиане никаких претензий особых к нему предъявить особых не могли. Более того, многие из иудеев были обязаны ему  многим, потому что он иудеям дал массу привилегий по сравнению с другими народами империи. Август, к тому же, в 14-м году умер спокойненько своею смертью. Он долго болел, был неподвижным – с 11 по 14 годы лежал в постели, почти он не вставая. Умер так вот от старости, от болезни. Он не «пал».

Дальше. Кто был после? После был Тиберий. С 14 по 37 год. Но не под стать Августу, Тиберий, конечно, был не таким великим императором, но, в общем-то, не такой уж дурной человек. В нравственном плане он был, конечно, распутным, но в политическом плане он никакого особого зла никому никогда не делал. И хотя при нем, как вы помните, был распят Иисус Христос, вся эта история при Тиберии случилась, но Тиберий-то не имел к этому никакого отношения. Он даже и не слышал ничего об этом. Итак, с 14 по 37 год. К тому же Тиберий тоже умер собственной смертью. Он не «пал».

Тиберия сменил абсолютно сумасшедший молодой человек – Калигула, который правил с 37-го по 41 год. Он был больной, конечно, юноша, душевнобольной. Бывают тихо помешанные, он был буйно помешанный. И сладу с ним никакого не было. Кстати, он себя провозгласил тоже императором и повелел по всей империи поставить себе жертвенники. Хотел даже в Иерусалимском храме поставить себе статую, жертвенник, но, слава Богу, этого не случилось. До того момента, как его указ об этом дошел до Палестины, Калигулу убили. Убила собственная гвардия, собственная стража, потому что дальше терпеть его безобразия было просто невозможно.

Помните эту историю с конем в сенате? Он однажды взял своего любимого коня, ввел его в сенат во время заседания и сказал, что он объявляет его сенатором. И что? Все единогласно проголосовали. Да, хоть бы он и осла ввел, все равно бы единогласно проголосовали бы. А попробуй не проголосуй… Страшно ведь? Страшно. И проголосовали. И конь стал сенатором. И пока Калигула был жив, конь заседал в сенате. Но, во всяком случае, он был незлой сенатор. Никого не убивал, никому зла никакого не делал. Но как-то неприлично… И когда после Калигулы пришел к власти Клавдий, то он отменил все, что было приказано Калигулой, в том числе надо было как-то убрать и этого коня из сената. Ну, что это такое? Насмешка какая-то, явная была насмешка. Но невозможно убрать! Римляне ведь очень законопослушны. Формально. По римским законам кресло сенатора  пожизненное. И пока этот конь не сдохнет, до тех пор должен заседать в сенате. Ничего не поделаешь! Но тут Клавдию кто-то из законников, хорошо знавших законы Римской империи, подсказал выход. Дело в том, что сенатором мог стать только человек с определенным имущественным цензом. Какой-нибудь нищий с дороги не мог стать сенатором, надо было обладать определенным годовым доходом. Этот доход коню был назначен Калигулой – ну, овса ему там сколько-то выдавали. Так вот, Клавдий сказал,  что у него с финансами сейчас трудно, и он сократил доход коня. Ему меньше овса давать стали, и его сразу из сената убрали.

Это я к чему говорю, что Калигула был, конечно, сумасшедшим, но провозгласил себя богом, и, естественно, он подходили под то, чтоб его убрали. Он «пал». И потом он вызывал омерзение, разумеется, и у иудейской публики, и у части языческой, и у христиан, конечно. Так что его можно считать первым из пяти, которые «пали». Это Калигула.

Второй был Клавдий. Клавдий правил с 41 по 54 год. В принципе, он был разумный император. Ничего такого особенно злого он никому никогда не делал, но иудеи и христиане имели против него нечто. Дело в том, что в 49 году, об этом нам пишут древние историки, в Риме возникли мятежи среди еврейского населения. Евреи вечно там спорили, но вот тут они спорили, как пишет Светоний Транквилл, «из-за какого-то Хреста». То есть в иудейской синагоге появилась новая секта – поклонники Христа. И там начались стычки, доходившие до драк, чуть ли не до убийств. Клавдий решил, что хватит ему терпеть и всех вышвырнул из Рима ‒ и христиан, и иудеев – они тогда не отличались друг от друга, еще синагога не отделила христианство от себя. И вот в 49 году иудеи были изгнаны из Рима. Конечно, для многих семейств это было потрясением. Помните, в книге Деяний рассказывается о некоторых жителях Рима, которые были переселены при Клавдии в Коринф. Скажем, Акила и Прискилла, с которыми сотрудничает апостол Павел. У них было кожевенное предприятие, производившее палатки, вот Павел у них работает, тоже шьет палатки. Потом они снова возвращаются в Рим…

Так вот, Клавдия не любили. Поэтому его можно считать вторым, тем более, что он «пал». Он тоже умер не своею смертью. Историки пишут (мы этого точно не знаем), что его убил его племянничек любимый ‒ Нерон. Если вы смотрели какие-нибудь фильмы о Риме, то, может быть, помните такие сценки, когда Клавдий в болезни лежит на постели, а Нерон его старательно душит подушкой. На самом деле историки пишут, что он его отравил. Но, может быть, и то, и другое: сначала отравил, а потом задушил. Во всяком случае, он «пал». Пал он в 54 году и был ненавидим за то, что изгнал иудеев и христиан из Рима, поэтому его можно считать вторым: Калигула, Клавдий.

За ним идет Нерон, его племянничек, с 54 по 68 год. С Нероном особая история. Евреи ничего особенного против него не имели, а вот христиане имели против него многое, потому что, как вы помните, он устроил страшный погром для христиан в Риме. После пожара, в котором погиб почти весь Рим, нашли козла отпущения, то есть христиан и их казнили. Это было страшно. В общем и в целом, Нерон, конечно, пользовался любовью и успехом у широких масс народа. Народ – «глас божий», а народ,  этот «глас божий», говорил, что Нерон ‒ замечательный человек («глас божий» я говорю в кавычках, конечно), потому что он раздавал хлеб, а после пожара было великое строительство. Многие семьи римлян получили свои дома, квартиры в многоэтажных домах. Многое делал добра для плебса –конечно, для граждан, только для граждан. В Римской империи, вы знаете, были рабы и свободные. Рабов было больше, чем свободных; примерно, скажем, 70 процентов это были рабы. Но это просто скоты, они же людьми не считались. И были люди, то есть свободные – это 30 процентов. Из них основная масса была просто населением – подданные. И очень небольшая часть были гражданами. Это всего лишь примерно 80 семейств, 80 фамилий, римских, из тех, из древних. Граждане не работали. Гражданин Рима – чтобы он работал?! Своими руками?! Ну, может, и были какие-то такие случаи, но это исключение чрезвычайное. Да пусть рабы работают, пусть скот работает, ну, женщины, в конце концов, могут работать, ну, и потом пусть подданные работают всякие – евреи там, греки какие-нибудь, египтяне – пусть они работают. Но чтобы мы – римляне – работали?! Нет! Да я буду впроголодь жить. Я буду бомжом. Я буду на скамейке сидеть и корку жевать, но работать я не буду! Это невозможно! Кормились за счет пенсий за счет подачек, за счет бесплатного хлеба, который раздавался из казны государственной, имперской. Вот Нерон-то как раз и раздавал очень много хлеба гражданам. И его любили. Его любили. Не любил кто? Ведь этот хлеб надо было откуда-то брать! А откуда брать? Большая часть казны шла на увеселения, на глупости на всякие. И Нерон стал грабить аристократов – тех же самых сенаторов. Издавал какие-то странные законы, согласно которым человек должен был, например, переписать свое завещание, согласно которому все имущество отдается императору. Не детям, не жене – императору, и все тут! При этом предлагалось покончить жизнь самоубийством. Немедленный грабеж был. Нерон только хохотал. Масса самоубийств прокатилась по Римской империи. Но кого? Богатых. Но народ-то радовался! Богатые убивают друг друга – ну, и хорошо! Народ Нерона любил. А, конечно, сенаторы, вся аристократия его ненавидела. И его убили в конце концов. Историки говорят, что он кончил жизнь самоубийством – он упал на собственный меч, но скорее всего ему помогли это сделать, подтолкнули его на меч. Тут много ходит всяких исторических сплетен по этому поводу. А народ не поверил. Решили, что Нерон не умер. Он бежал. Он бежал в Парфию! Странно. Как так? Он был ранен, но его рана исцелела, и он бежал в Парфию, на Восток, на Евфрат ‒ то, что сейчас называется Иран, Персия. Ведь Парфия ‒ это самый страшный враг Римской империи; парфянская конница – это ужас, ужас! Это как Чингисхан! Это ужас! И вдруг он бежал в Парфию. Он наберет там войско и придет в Рим, и отомстит. Так родилась легенда о Nero Redivivus. Она дошла до нас во множестве древних вариантов, немного отличающихся друг от друга: о Нероне ожившем или о Нероне воскресшем. Уже через полтора года после смерти, или якобы смерти, Нерона, в Коринфе появляется Нерон, набирает войско и идет на Рим. Но его разбили. Через пару лет появляется новый Нерон, в Испании. Набирает войско и тоже идет на Рим. Но и его разбили. Нерон в Галлии, Нерон в Германии. И так далее, Нерон за Нероном. Лже-нероны, конечно. Еще при императоре Тиберии, то есть где-то в середине II века, через почти столетие после Нерона, появляются, появляются и появляются нероны. Настолько живуча была эта легенда в народе. Она используется здесь Иоанном вполне – это тот, кто был, рана его исцелела, его нет, он явится, и дальше что будет, мы увидим.

Почему Парфия? Почему родилась мысль именно о Парфии? Это же тоже страшно интересно. Ведь Парфия ‒ это враждебно настроенное к Риму царство. В то время, при Нероне, в Парфии был царь Тиридат. И с ним случилась удивительная вещь: однажды ему был сон. Во сне ему явились какие-то божественные силы, какие-то ангелы, которые дали ему какие-то странные указания. Он собрал своих мудрецов и спросил, что означают эти сны (во всяком случае, так в народе говорили). И они ему сказали: «Звезды подсказывают нам, что появился владыка мира, божественный владыка. Имя ему – Нерон, римский император. Тиридат на головку был не лучше, чем Нерон, поэтому он немедленно собрал дары всевозможные, огромные, большую делегацию и отправился морем в Рим. И вдруг в Риме он появляется с огромным посольством. Тиридат приближается к Нерону, падает перед ним ниц, дарит ему всякие дары. После этого там были празднества, фестивали, приемы, роскошные балы. Но они недолго длились – дня три, после этого Тиридату надо было отправляться восвояси. И он не сел на корабли, и не поплыл обратным путем к себе туда в Персию, в свою Парфию, а пошел тайком, как-то пробрался на север Италии, перебрался через Альпы, и пошел тайными тропами к себе обратно. Почему? А до него дошли слухи, что Нерон дары-то принял, но решил, что что-то здесь нечисто, и на всякий случай мы этому Тиридату на обратном пути сделаем «приятное» дело (смеется).

Посмотрите, как замечательно интересно, как все эти легенды, басни, слухи, покоящиеся на каких-то реальных, конечно, исторических событиях, как они переосмысляются и отображаются и в Апокалипсисе, и в Евангелии от Матфея. Помните эти сны, эти ангелы, эти звезды, эти волхвы, эти дары, эти поклонения… Все это как бы архетипическое что-то, вошедшее в народное сознание и отразившееся и в Евангелии. Даже об обратном пути («другим путем», помните, отошли эти волхвы), точно так же, как и Тиридат.

Вот так с Нероном. Значит, его убили в 68 году, и он – третий. После Нерона заканчивается эпоха Юлиев. Хотя императоры и избирались, но уж так выходило, что избирали всегда из одной и той же фамилии. Практически власть переходила к старшему сыну либо к племяннику. Нерон был последний. После этого Юлиев не избирали. Года два было междуцарствие, когда в войсках начались брожения. Войска выдвигали своих императоров. Там появлялись: Отон, Гальба, Вителлий. Они были по 2-3 месяца. Не все о них даже знали, историки и не считают их настоящими императорами.

И, наконец, был избран император уже в сенате из не такой уж аристократической фамилии, из, скорее, простонародной, но из состоятельной, тем не менее. Из Флавиев. Это император Веспасиан. Он был избран в 69 году и правил до 79 года. Веспасиан запомнился чем? Конечно, его ненавидели. Кто? Нет, не язычники, нет, язычникам он ничего такого плохого особенного не сделал. Евреи и христиане, конечно, тоже. Потому что при Веспасиане произошла катастрофа – Иерусалим был разрушен до основания земли. Всё! Стёрт с лица земли. Храм разнесен на камешки и разграблен. Евреи все были либо убиты, либо рассеяны по всему лицу земли. 70-й год. С тех пор никакого уже царства, никакого государства еврейского уже не было до XX века, когда после Второй мировой войны возник Израиль. То есть 2000 лет. Так что к Веспасиану было особое отношение. И хотя все историки говорят о том, что Веспасиан умер, как все люди умирают, но иудеи не могли допустить, чтобы такой негодяй умер так просто. Поэтому сначала возникли такие слухи, что он умер в страшных мучениях, в страшных мучениях! – они описываются очень красочно. А потом еще пуще! Но мало того, что он умер в мучениях, оказывается, что его убил собственный сын. Отравил. Сын Тит. Конечно, это маловероятно, но, во всяком случае, такой слух ходил. Так просто Веспасиан не мог умереть! Это произошло в 79 году. То есть он тоже «пал», и он тоже негодяй. Итак, он – четвертый.

После Веспасиана правил его первый сын ‒ Тит. Он правил с 79 по 81 год. Тит был ненавистен тем… (хотя население Рима его очень любило, ну, вспомните: при Тите, например, возникло это чудное строение – Колизей огромный, который до сих пор там стоит в Риме), но евреи его, конечно же, ненавидели. Почему? Да потому, что это он уничтожил храм. Веспасиан-то  и не хотел, он, может, и не слышал, что там с храмом было, потом только узнал. А войну-то вел Тит – генерал, стратег. Войсками-то руководил Тит. Веспасиан ему наказал: «Умиротвори иудеев!», но ему не удалось. Он и так, и эдак. Иудеи сопротивлялись. Помните вот эту осаду, когда они все заперлись в городе с огромными стенами, в храме и решили драться до последнего. «Бог, конечно же, защитит их и сокрушит римлян». В этом были фанатично уверены все. В конце концов, Бог поможет им! Не помог. Там ведь что произошло? Тит не хотел разорять этот прекрасный город, тем более ‒ храм, одно из самых лучших строений в империи. Но он вынужден был это сделать. Римляне хотели пробраться в город и выстроили такую башню высокую, чтобы эту башню подкатить к стенам и оттуда через стену сверху проникнуть  в город. А евреи под стенами провели (очень долго копали) подземный ход и под эту башню римскую положили взрывчатку. И подорвали. Эта башня рухнула, там погибло очень много римлян, но в этот же самый момент рухнула та часть стены, под которой был этот подкоп. То есть открылась дорога в Иерусалим. И римляне, разъяренные (Тит уже не мог остановить их) кинулись туда, резали всех… Вот такая история. Так что Тита ненавидели. А Тит спокойненько тоже ведь умер, но говорилось о том, что то невозможно. Конечно, он тоже «пал». От кого? Да от руки собственного братца Домициана. Брат убил его. Итак, Тит. Это уже пятый. Пять «пали».

Затем пришел Домициан. С 81-го по 96-й год. Это тот, «который есть». Когда-нибудь он тоже уйдет, и придет седьмой. «Но недолго ему быть». Но кто такой седьмой, Иоанн, конечно, не мог предполагать. Откуда ему было знать? Он же не пифия какая-то… Но «семь» в символической структуре книги Апокалипсис ‒ число символическое, и оно означает конец, завершение, полноту, совершенство. Вот, как помните, 3,5 ‒ это может быть хоть миллион лет, но все равно будет 3,5 года, да? Так же и «семь» – может быть хоть сто, хоть двести, но это все равно будет «семь». Речь идет о том, что империи рано или поздно придет конец. То есть «седьмой» будет.

Скорее всего ‒ рано. Потому что I веке все (об этом и апостол Павел пишет, и другие апостолы, в том числе и Иоанн) – все ожидали очень близкого конца света. Так что все это должно совершиться скоро.

А потом придет «восьмой из числа семи». Кто? А вот давайте смотреть. Да вот как раз этот самый третий, то есть Нерон. «Который был, которого нет, который явится и пойдет впогибель». То есть человек из вот легенды Nero Redivivus, имя которому уже было названо – 666. Конечно, это не сам Нерон. Нерон ‒ это легендарная фигура. А некто в духе Нерона. Это последний уже, после завершения Римской империи, «после семи придет этот восьмой».

Что же с ним будет, с этим восьмым? А будет следующее – об этом сказано в 17-й главе. Он пойдет в погибель. Но сначала:

12 И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час.

13 Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю.

 Вот этому «восьмому». Десять рогов. Рог в символике Библии – это всегда власть. Десять рогов – это десять царей. Десять – неопределенное множество, конечно. По легенде о Nero Redivivus, Нерон соберет в Парфии вот этих генералов или каких-то вассалов ‒ парфянских этих царей, десять, условно говоря, и поведет на Рим. «Они имеют одни мысли». Слово «мысли» греческое, gnome – означает политические устремления, замыслы.

14 Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные.

15 И говорит мне: воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки.

16 И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне;

Ну, речь идет о том, что легендарный Лже-Нерон придет с десятью царями и отомстит своим обидчикам, и Рим будет разорен. Все это уже в переосмыслении, разумеется, в христианском. Остается непонятным только следующее – итак, блудница Вавилон гибнет. Гибнет от кого? От своего же порождения, то есть от зверя, который заодно с ней. Если блудница ‒ это римская цивилизация, а зверь – это сам Рим или император римский, то как же так: сам император разорит свое собственное гнездо? Зверь разоряет собственную, так сказать, мать свою? Это трудно представить, это надо как-то объяснить. Ну, и приходит объяснение – 17-й стих:

17 потому что Бог положил им на сердце — исполнить волю Его…

То есть иначе как волей Божией это объяснить невозможно: зло пожирает само себя. И вот мы видим, что блудница уничтожена. Вавилон уничтожен. Это 17-я глава.

И после этого идут главы, в которых описывается вот эта гибель Вавилона. Прежде всего это 18-я глава, в которой интересно обратить внимание на плач о Вавилоне, плач о Риме и о цивилизации, которая будет разрушена. Это три плача, которые воспроизводят как бы плачи из Ветхого Завета: плачи пророка Иеремии, плачи царей, плачи купцов и плачи моряков о Тире.

Плач царей. Это 18-я глава 9 стих:

9 И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее,

10 стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой.

Итак, здесь мы видим, что роскошество и блудодейство, то есть язычество, идут как бы рука об руку. Действительно, для основного большинства населения Римской империи роскошь, в которой купались богатые граждане Рима, и не только граждане, но иногда и неграждане разбогатевшие,  сколотившие колоссальные капиталы, роскошь была поразительной. Историки, такие сплетники, например, как Светоний, рассказывают о том, что… Да, вот Плиний, например, говорит о том, что «если вы чего-то не можете увидеть в Риме, то эта вещь не существует и никогда не существовала». Богатства текли со всех сторон. Например, при дворе Нерона одного человека считали бедняком, потому что у него было всего лишь 650 миллионов сестерциев. Если мы пересчитаем приблизительно на сегодняшние деньги, то это 6,5 миллиардов долларов. Так… Другой римлянин промотал состояние в 100 миллионов сестерциев. Когда у него осталось 10 миллионов сестерциев, то есть примерно 100 тыс долларов, он покончил жизнь самоубийством, потому что жить на такую «мелочь» было просто невозможно. Если вы читаете, скажем, «Сатирикон» Петрония, то вы ощущаете всю бездну разврата богатства. Современные миллиардеры, держатели даже самых больших капиталов в мире, они даже и представить себе не могут того, что было тогда и там. Это была единственный раз, пожалуй, в истории ‒ вот эта цивилизация, и она была погублена, в конце концов, как мы знаем, варварами.

Дальше плачут купцы. При этом Иоанну (он, правда, воспроизводит здесь и Иеремию отчасти) нравится перечислять те богатства, свои капиталы, о которых плачут эти купцы:

11 И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает,

12 товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди, железа и мрамора,

13 корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел, и душ человеческих.

 Ну, и дальше продолжается:

14 И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя…

 И так далее, и так далее. Плачут, плачут торговцы. Имеются в виду, конечно, оптовые торговцы, которые привозили, в основном, свои товары и продавали в Риме. Все это нажито рабским трудом, потому что римляне, как я говорил, не работали. Это невозможно. Римлянин не стал бы работать ни за какие коврижки. Пусть он будет голодать, но он работать не будет. Для этого существуют рабы. Цивилизация, которая покоится на рабском труде (вообще всякое государство, которое покоится на рабском труде) долго не устоит. Это мы знаем и на примере нашей собственной страны. Много говорится о великих достижениях 30-х, 40-х годов, 50-х годов, когда все эти достижения: Беломорканалы, Днепрогэсы эти, золотые прииски и так далее ‒ все это на труде заключенныхи зеков, и долго не могло устоять. И то же самое было с Римом. Да, вот здесь вот перечисляются все эти импортные товары, предметы роскоши, но интересно и то, что в конце говорится о скоте – овцы, кони, и дальше – тела. «Телами» тогда называли рабов. Торговля скотом и телами. «Сегодня на рынке выставляются на продажу сто тел». Не говорили «сто людей» – это невозможно. Это неприлично было сказать о рабе, что сто человек – «сто тел». Но Иоанн добавляет, смотрите: «тел и душ человеческих». Это тоже невозможно было представить себе, чтобы в Риме кто-то сказал о рабе, что у него душа человеческая. Но здесь это сказано.

17 ибо в один час погибло такое богатство!

Рабы… Рабов тогда было 60 миллионов в Римской империи. А всего в Римской империи было довольно много народа – миллионов 80-90. 60 миллионов рабов. Да нет… Свободных было всего 6 миллионов. Значит, всего 66. На каждых, считай, десять рабов приходился один свободный…

Вопрос из зала: А в Иудее были рабы?

Да, были, конечно. Рабство было. Но они отпускались каждый седьмой год. По закону Моисея.

Такое положение дел, конечно, характерно не только для Рима ‒ для всех античных цивилизаций. Правда, когда историки говорят, что Рим производил все-все-все на свете – это немножечко не так. Современные историки, занимающиеся историей всемирной экономики, говорят, что были страны и покруче Римской империи в смысле производства товаров и роскоши. Более того, например, утверждают (в это трудно поверить, но утверждают историки), что Китайская империя того времени производила в несколько раз больше товаров и ВВП (то, что называется, валовой внутренний продукт), чем Римская империя. Но для римлян ведь все это все не существовало. Римляне, как и Иоанн, собственно, в своем Апокалипсисе, считает миром экумену (от греч. οἰκουμένη, обитаемый мир), то есть Римскую империю, ну, либо то, что на границах немножко находится. А все остальное – это на углах земли, там вообще неизвестно что, там какие-то непонятные существа живут: люди с тремя глазами, скажем, с двумя головами, с рогами, с хвостами… О них что и говорить?..

Рабы… Вспоминаются оптимистические слова одного древнегреческого философа, который обещал народу счастливые золотые годы, когда каждый человек будет блажен и счастлив. У каждого будет, как минимум, десять рабов. У каждого из вас, представьте – 10 рабов! То есть раб ‒ это не человек. Рабы исполняли черную работу всякую, но не только черную. Были рабы-секретари, рабы-писатели, поэты, певцы, ученые-исследователи, астрологи; были такие рабы у самых богатых людей, конечно, так называемая «номенклатура». Нам привычно слово номенклатура, из советских времен идет. Кого мы называем «номенклатурой»? Это те партийные руководители, которые руководили, скажем, какими-то производствами. Но если они были неугодными, их снимали и заменяли другими. Но они уже не понижались. Их переводили в какую-то ту же самую плоскость. Это мы и называем номенклатурой. Но это латинское слово в Римской империи означало совершенно другое. Номенклатура (от лат. nomenclatura — называние по имени)‒ это те рабы, которые напоминали имена, «номэны». Номэны – «напоминающие имена». Человек ведь забывчив – он может не помнить своих друзей, своих знакомых, не помнить адреса и телефонные номера. Но существовали рабы, которые всегда на месте и которые напоминали. Записных же книжек не было, и телефонных справочников тоже не было, и телефонов не было, но были зато рабы, которые все это помнили и должны были напоминать ‒ «номенклатуры».

Но не только о людях они помнили. Они должны были напоминать хозяину, когда пришло время поесть, когда пришло время поспать. Вот Светоний пишет: «Люди были столь утомлены, что уже не знали, что они голодны» (смеется). Были такие рабы, которые бежали по улице впереди носилок, на которых несли хозяина, и здоровались за хозяина. Хозяину уже было трудно склонить голову – а они здоровались со всеми от  его имени. Но были, конечно, всякие рабы для украшения. Скажем, когда прием какой-нибудь во дворце, то были рабы-статуи. Кто из вас был в западных городах, наверняка видел статуи живые, на улицах стоящие, разные, разные. Неподвижные, и им бросают монетки. Вот такие живые рабы-статуи украшали анфилады, галереи. Их называли «цветы Азии». Это были обычно очень красивые юноши, которые стояли в разных позах. Раскрашенные. В каком-то романе я читал, что такие юноши иногда умирали после этого. Потому что покрасят бронзовой краской, и стой там (ну, наверное, какие-то подпорки были). Несколько часов ‒ и задыхался человек: кожа не дышала… Разумеется, всякие рабы-шуты, уродцы. Вот об этом безумном, безумном мире и плачут купцы, потому что они теряют собственные деньги.

И то же самое плачут моряки:

17… И все кормчие, и все плывущие на кораблях, и все корабельщики, и все торгующие на море стали вдали

18 и, видя дым от пожара ее, возопили, говоря: какой город подобен городу великому!

19 И посыпали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая: горе, горе тебе, город великий, драгоценностями которого обогатились все, имеющие корабли на море, ибо опустел в один час!

 И вот этому «горе!» противопоставляется ликование на небесах. Один ангел бросает огромный камень в море, и эта волна цунами поднимается и смывает все это. Все повергается. И опять Иоанн перечисляет (интересно!):

22 И голоса играющих на гуслях, и поющих, и играющих на свирелях, и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в тебе;

23 и свет светильника уже не появится в тебе; и голоса жениха и невесты не будет уже слышно в тебе: ибо купцы твои были вельможи земли, и волшебством твоим введены в заблуждение все народы.

 То есть, это все взято из пророка Иеремии, разумеется. Но чувствуется все-таки некоторая скорбь у Иоанна об утрате великой культуры, которая гибнет, потому что она в своей сущности злодейская, что делать! Рим поклонялся не Богу, а поклонялся своим кумирам и человекобогам, и тем самым сам себя и погубил.

И уже 19-я глава:

1 После сего я услышал на небе громкий голос как бы многочисленного народа, который говорил: аллилуия! ‒ То есть здесь: «горе», «горе», а на небе: «Алиллуйа!» ‒ спасение и слава, и честь и сила Господу нашему!…

3 И вторично сказали: аллилуия! …

4 … и поклонились Богу, сидящему на престоле, говоря: аминь! аллилуия!

Потом изображается очень символично, конечно, в конце 19-й главы, Второе Христово пришествие. Изображается так:

11 И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует.

Дальше описывается. Понятно, что это Сын Божий, сидящий на коне белом, как Судия является. Идет Его описание, которое напоминает нам описание первой главы.

12 Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим. ‒Корон. Корона – это символ власти. Много корон – это символ власти над многими государствами. Например, египетские фараоны носили несколько-несколько-несколько восходящих корон. Мы это видим на рисунках.  ‒ Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого.

13 Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: “Слово Божие”.

Вы знаете, это немного странно: «Он имел имя, которое не знал никто, кроме Его Самого» ‒ таинственное, и тут же, через две строчки, написано следующее – в 16 стихе:

16 На одежде и на бедре Его написано имя: “Царь царей и Господь господствующих”.

То есть – никто не знал, и вдруг написано, и все видят. Какое-то противоречие… На самом деле – нет. Просто здесь слово «имя» дано в разных своих символических ипостасях, в разных значениях. Вы знаете, что понятие имени для древней цивилизации, для античного мира, да и в современном мире, имеет очень большое значение. В Библии уже с самого начала, когда, помните, Бог подводит разных тварей к Адаму, Адам дает им имя, тем самым устанавливается его господство над землей и над всеми земными тварями. Знать имя – это значит иметь какое-то господство над тем, чье имя ты знаешь. На основании этого построены абсолютно все античные, да и современные языческие, и магические цивилизации и религии. Не зная имени, скажем, демона какого-нибудь, ангела или бога, божества, невозможно  к нему взывать, невозможно его призывать, невозможно надеяться на то, что он исполнит твою волю. Понятие имени для античности очень важно. И до сих пор – для всякого колдовства, для всякой магии абсолютно необходимо знать имя для колдования. Абсолютно необходимо! Но если ты не знаешь, хотя бы что-то, какой-то имязаменитель должен быть, хотя бы фотография, пуговица там – хоть что-то должно свидетельствовать о человеке. Иначе колдовство невозможно. Это языческая религия, это обычная магическая религия ‒ призывание имени божия.

Помните, как это все замечательно описано в книге Исход о Моисее, когда он видит Неопалимую Купину, и Бог из куста неопалимого говорит ему: «Отправляйся в Египет!», – и Моисей, естественно, не хочет. Что ему в Египте делать? Смерти ждать, что ли? Его ж там должны убить! – «Отправляйся в Египет и скажи народу Моему, чтобы он вышел из Египта туда, куда Я укажу». Моисей начинает отказываться: «Не пойду, не хочу, не буду!», но Бог его заставляет. Моисей сдается и в конце концов соглашается, но одно ему непонятно. Ну, приду, ‒ говорит, ‒ я в Египет и скажу: „Вам велено выходить из Египта!”‒ „А кто тебе повелел это? Как звать его?”‒ А я ж не знаю, как тебя звать!» Имя-то Бога неизвестно! Все знали, что у всего есть Бог! У каждой травинки есть свое божество, у каждого племени есть свое божество, мы знаем, что у нас есть Бог Авраама, Бог Исаака, бог Иакова. А имени-то его мы не знаем, и поэтому мы не можем Им владеть. Это Он владеет нами, а мы Им не владеем. Как, например, египтяне – они же ведь знают имена своих богов, призывают эти имена и творят чудеса! А мы не знаем. «Как звать Тебя?», спрашивает Моисей у Бога. И Бог тогда открывает ему Свое имя. Это Исход 3:14, самое знаменитое место Библии. Имя Божие.

То есть имя имеет очень большое значение. Если ты знаешь имя, ты можешь владеть. Нет, не полностью. Вообще личностью мы завладеть никогда не можем. Мы можем завладеть телом. Я могу человека побить, могу приласкать, могу взять в рабство. Могу освободить из рабства. Но душой-то его я не смогу завладеть по собственной воле. Если он меня не любит – так и никогда не полюбит. Я могу только насиловать его, но завладеть им не могу. Но зная имя его, я могу хотя бы отчасти овладеть человеком.

Обычно привожу вот такой пример: вот стоит сто человек. Ты видишь там знакомого. Но ты не знаешь его имени, а тебе нужно с ним переговорить. Ты начинаешь кричать: «Эй, эй, ты!» Все оборачиваются и на тебя смотрят, и эффекта никакого. А если ты знаешь имя, ты кричишь: «Ваня!» И этот Ваня из ста человек поворачивается и идет к тебе. Представляете, вот это соотнесение энергий произнесения имени «Ваня» – много ли энергии затрачено? Немного. И вдруг этот большой Ваня идет и идет к тебе. КПД какое мощное! То есть в имени ты можешь как-то владеть человеком. А если ты не знаешь имени, человек остается абсолютно свободен. Поэтому, когда говорится, что имени никто не знал, значит, никто не властен над ним. Он абсолютно свободен. Вот о чем говорит понятие – имя, которого никто не знает и которое упоминается здесь в 12-м стихе.

Дальше уже говорится совершенно о другом – в 16-м стихе:

16 На одежде и на бедре Его написано имя: “Царь царей и Господь господствующих”.

 Это как титул, это не как имя, а как титул – «Царь царей, Господь господствующих». Как мы, например, о Боге – мы же не упоминаем имя Божие никогда. Это запрещает нам закон Моисея. И евреи никогда не упоминали имя Божие. Не знали даже его. Упоминают титул – имязаменитель – Господь, то есть Господин. Или какой-нибудь там Всевышний, или Бог. Какие-то такие слова, которые не являются именем, а являются какими-то обозначениями. Так же и здесь ‒ «Царь царей и Господь господствующих». «На одежде и на бедре». Тоже немного непонятно… Поскольку он изображен как всадник на коне, а у всадников всегда были плащи. Он победитель: плащ, гиматий. На плаще у военачальников, у победителей, у императоров всегда вышивалось имя. А почему на бедре? Это совсем непонятно. Для древнего человека ничего объяснять не надо было – это было ему абсолютно ясно, почему на бедре. Это нам не ясно, потому что прошло 2000 лет, и ничего такого уже нет в нашей жизни – реалии все исчезли. Но историки знают. Объяснений может быть два, и оба они справедливы. Во-первых, на бедре статуй каких-нибудь божеств писали имя этого божества. Не всегда же узнаешь, что за бог изображен. Они все похожи. Особенно, знаете, эти обожествленные люди, которым воздавались какие-то божественные почести. Даже если они не признавались богами, им воздавались богоравные почести. Победители на олимпийских состязаниях, спортсмены. Как пишет Павел, «бегут многие, но побеждает один». Понятия «рекорд» не было в древности, это современное понятие, возникшее в XX веке только. Раньше была победа. Не рекорд, а победа. В этом году, скажем, он пробежал стометровку за 10 секунд – это мировой рекорд, предположим. А в следующем году другой кто-то пробежал за 9,9 секунд – это новый мировой рекорд! Этого в древности ничего подобного не было. Он мог пробежать за 20 секунд, но если он первый, он победитель и он богоравный. То есть не считали рекорды, а – первый или не первый. Если первый – все почести тебе, а все остальные, которые второй, третий, четвертый…, и так далее – может быть, они пробежали гораздо лучше, чем первый в прошлом году, но сегодня-то они не первые. Они презренны были. Иногда даже матери отвергали их при возвращении домой. А первые ‒ богоравны.

Вообще олимпийские игры в древности ‒ это очень жестокая вещь. Это мы сейчас: «Ах, факелы!» Это была странная вообще история с олимпийскими играми. Если находилась литургия, или литурги… «Литургией» в древности называлось общественное служение, какая-нибудь общественная помощь, или, как это сегодня называется, «субботники», общественно-полезный труд. Люди, если собирали денежки, или находился какой-то меценат, какой-то благотворитель, который выделял денежки, скажем, скульптору на материал, на работу, то статуи ставили. Мы теперь видим всякие атлеты, дискоболы и так далее – прекрасные статуи. Это же все не просто абстрактные дискоболы! Это все статуи, посвященные тем или иным победителям олимпийских, или истмийских, или дельфийских каких-то игр, спортивных состязаний. Но не думайте, что все эти дискоболы и прекрасные атлеты вот такими и были, какими они изображены на этих дивных статуях – это идеалы, это обожествленные [изваяния], это идеалы! Потому что вот этот борец, который победил на олимпийских состязаниях, он возвращался домой со сломанной рукой, с подбитым глазом, со свернутым носом, с пробитым черепом – красоты в нем не было никакой! Но он победитель1 И если ему ставили статую, то это была идеальная статуя. Это был не он! Но надо было знать по этой статуе, что это он. И поэтому на бедре статуи всегда писали его имя. Так что это имя на бедре именно из этой традиции идет. Он – «Царь царей и Господь господствующих».

После этого в конце 19-й главы идет борьба воина, идущего с отверстого неба. Небо открывается: «увидел я отверстое небо», и оттуда сходил этот Победитель, «Царь царей и Господь господствующих». Второй раз в Апокалипсисе открывается небо. Первый раз, если помните, в 4-й главе – Иоанн на земле, и для него открывается небо, и он возносится в духе на небо. А второй раз – в 19-й главе – Иоанн уже на небе, но небо открывается, и с неба сходит Победитель. Значит, первый раз – вознесение, а тут – наоборот, схождение.

19 И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.

20 И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;

21 а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.

Итак, мы видим практически такое всеобщее поражение. Блудница Вавилон уже уничтожена, а здесь и две другие богоборческие силы – это оба зверя ‒ брошены в озеро огненное. То есть и империя погибла со всей своей религиозной структурой, и «прочие убиты были мечом». Озеро огненное и горящая сера ‒ это то же самое, что геена огненная. Помните, я вам говорил, что не надо путать, когда мы читаем Библию, ад в нашем современном понимании с адом в библейском понимании. В современном понимании, которое возникло в средние классические века, то есть уже начиная  с XI-XII века – у Данте, предположим, «Божественная комедия», там ад ‒ это место мучений. Ничего подобного мы в Библии не видим! Ад – это не место мучений. Ад, или аид – что одно и то же, это перевод с еврейского «шеол», – то есть место смерти, место теней. Там нет никаких людей, там нет никаких душ, там просто тени от бывших людей. Там нет даже мертвецов, там просто тени. Это шеол – коллективная могила теней. Именно туда спустился Иисус Христос – в ад. Это не место мучений, это мы должны помнить. Это место теней и духов. Помните, бесы страшно не любят эту бездну, этот ад – его другое название бездна. И просят Иисуса Христа не посылать их туда, когда Он изгоняет их из бесноватого. А просят послать их в свиней – в свиньях приятнее, чем в бездне, конечно. Но и свиньи бросились в бездну.

В одной из глав Апокалипсиса, по-моему, в 8-й главе, говорится о том, как из этой бездны вырываются бесы в виде саранчи – черный дым такой. Ну, во всяком случае, ад это не место мучений. Место мучений называется в Новом Завете «геенна огненная». Это уже после суда. После воскресения и суда. Умирают все. Все умирают – либо на протяжении своей исторической жизни, либо в конце веков прочие. Потом происходит воскресение, и после воскресения – суд, и уже после уже суда происходит разделение направо и налево. Одним ‒ блаженство в раю, или на лоне Авраамовом, а другим – погибель в этой самой геенне огненной.

Эсхатологические понятия, представления сильно менялись на протяжении столетий, поэтому не надо удивляться тому, что мы читаем разные смыслы в разные времена. Вещи все это таинственные и неопределенные для нас, и поэтому свое внимание задерживать даже не стоит на этом.

Здесь говорится о том, что все гибнет. И после этого начинается 20-я глава, в которой очень интересный есть один момент… Осталась какая сила злая? Значит, блудница погибла, два зверя погибли – все, им уже нет места ни на земле, ни под землей – нигде. Остался только дракон – сатана. Его еще нужно… Он еще существует. И вот здесь говорится:

1 И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

2 Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет,

3 и низверг его в бездну, ‒ то есть в шеол,‒ и заключил его, и положил над ним печать,  дабы не прельщал уже народы,  доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время.

И после этого, происходит следующее (это 20-я глава, 4 стих):

4 И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его… Они ожили, ‒ воскресение происходит, но только мучеников, это «души обезглавленных», да? ‒ и царствовали со Христом тысячу лет.

5 Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это — первое воскресение. ‒ Помните эти 144 тысячи условных…

6 Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет.

После этого сатана будет освобожден из бездны, будет последняя битва. Восстанут народы Гога и Магога ‒ что это еще за гоги и магоги? Есть в Библии такой Гог из страны Магог – такая таинственная фигура. Вот и здесь Гоги и Магоги… Вы знаете, географические и этнографические  представления древних были очень странны. Я уже говорил… «Они восстанут на углах земли» ‒ казалось бы, все умерли, откуда же там возьмутся еще какие-то войска, которые пойдут воевать со Христом, и Христос их разобьет в долине Армагеддон? В том-то и дело, что по представлениям древнего римлянина, каким был и Иоанн в том числе, земля и все, что происходит, – это только здесь, в экумене, во вселенной, где живут «нормальные» люди, которые выглядят как люди, пусть даже они будут плохими людьми. А там, на углах земли, там вообще непонятно кто и что – там «гоги и магоги» всякие. Их-то и поднимет сатана – с углов земли.

Как, помните, в Китае: Поднебесная – это Поднебесная. Потому как земля представлялась в виде квадрата, помните? У земли есть стороны, есть углы – это квадрат. Купол небесный опускается на этот квадрат, но ведь купол не вписывается в квадрат, все равно остаются углы какие-то. Вот то,  что под небом, под куполом, – это Поднебесная (как китайцы называют свою страну, там, где люди живут). А есть еще углы земли – это «неподнебесная». Над ними небо не властно. И они не поклоняются небу – это всякие варвары, ну, какие-нибудь там чукчи, европейцы, американцы… и так далее. Это же все не люди – они ведь по углам. Примерно-примерно такие представления были и у римлян. Все это здесь отражено. Но это не так интересно.

Гораздо интереснее концепция Тысячелетнего царства – откуда она взялась? Это единственный раз всего три строчки в целой огромной Библии говорится об этом Тысячелетнем царстве. И удивительно то, что эти три строчки оказали колоссальнейшее воздействие на человеческое сознание людей, которые читали все это. Потому что о Тысячелетнем царстве со Христом, когда сатана будет скован, а на земле будут только мученики воскресшие и Христос… Что это такое? Понятно, что это царство добра, справедливости, духовности. Представляли его по-разному. В древней Церкви было много разных толкований. Были буквальные толкования Тысячелетнего царства у Тертуллиана, даже у Оригена. Было и отрицание всего этого ‒ например, Евсевий Кессарийский издевается над теми, кто говорил, что это буквально надо воспринимать, что на самом деле все это аллегория. Конец всем рассуждениям о Тысячелетнем царстве в буквальном смысле положил блаженный Августин. Он сказал, что Тысячелетнее царство надо понимать аллегорически как время существования христианства на земле, время существования Церкви от первого Христова пришествия до второго Христова пришествия. Эта концепция существовала в Церкви как общепринятая, да и до сих пор, пожалуй, существует без особого развития. Но в ней многое и непонятного. В конце концов, мы же не ощущаем кругом себя царства справедливости такой уж, блага. Даже в самой Церкви столько странного, непонятного, часто злого. Поэтому постоянно на протяжении истории христианства возникали более-менее буквалистские все-таки понимания этого Тысячелетнего царства. Так называемые учения хилиазма. «Хилиас» – греческое слово, которое означает «тысяча». Учение о Тысячелетнем царстве. Или другое латинское название, не греческое – милленаризм. «Миллениум» – означает «тысячелетие». Милленаризм – учение о Тысячелетнем царстве Христовом. О Царстве Божием на земле,  которое продлится тысячу лет. Ну, необязательно тысячу, тысячу можно понимать условно. Но какое-то время продлится, это все понимали буквально.

Это учение о Тысячелетнем царстве очень мощно возникло во Флоренции в XII веке. Был такой монах пророческого склада, визионер – Иоахим Флорский – по-славянски значит «из Флоренции». Он жил с 1132 и умер в 1202 году. Почти весь XII век – такая эпоха классического средневековья, пламенного. Он написал большую книгу толкования на книгу Апокалипсис и разделил всю историю человечества на три отрезка, на три завета. Завет Отца ‒ от Авраама до Иоанна Крестителя; затем завет Сына – от воплощения Сына Божия до 1260 года (он там рассчитывает, почему именно этот год, из библейских опять же соображений); и завет Святого Духа – с 1260 года. Смена этих эпох каждый раз повышает духовное состояние человечества. Этот переход от Отца к Сыну – одухотворение, появление христианства. А вот новый переход – это третье царство – это будет период мира, господства чистого монашества. Это учение было очень скоро осуждено католическими соборами, и, тем не менее, оно имело очень большое воздействие на некоторые церковные группы, особенно на францисканцев. Было такое движение в Богемии ‒ гуситское. Помните: Ян Гус, может быть, слышали, в школе проходили, это XIV век, и его последователи‒«табориты».

Век спустя, в конце XV – в начале XVI века произошло целое восстание, поднятое хилиастами, такой Томас Мюнцер был. Знаете, это было время крестьянских войн в Европе. Время, конечно, ужасное, о котором мы знаем, что в начале XVI века вся Европа полыхала. Крестьян поднял на борьбу против князей именно Томас Мюнцер с целью установления царства справедливости, Тысячелетнего царства, в котором все будут братьями, сестрами, не будет господ, не будет подчиненных, никаких налогов, никаких пошлин. Вот такое социальное движение под лозунгом Тысячелетнего царства. Вы знаете, что крестьянская война была подавлена. Несколько позже поднялась коммуна хилиастов в городе Мюнстер. Мюнстер – город в Вестфалии, в Германии. Руководителем этого восстания, этой коммуны (они объявили коммунизм) был Иоанн Лейденский – молодой человек, который объявил себя царем. Он жил с 1510 до 1535 год – 25 лет ему было. «Иоанн Божией милостью царь Нового Израиля». И он объявил начало Тысячелетнего царства вот здесь, хотя бы в этом Мюнстере! Все общее, все братия и сестры. Все равны, мужчины и женщины, все свободны – в сексуальном плане все свободны – нет никаких браков, все жены общие, все мужья общие, и все имущество. Коммуна его была осаждена. Осада была длительной, тяжелой. Многие королевства и княжества послали свои войска и осаждали этот Мюнстер. Пал. Все 18 жен этого молодого человека были повешены, сам он тоже был казнен страшным образом. Тело его выставили в клетке, повесили эту клетку на колокольне Мюнстерского собора – она и до сих пор там висит, только уже без тела.

Это очень мрачные сюжеты истории. Потом уже таких ужасов долгое время не было. Но хилиазм не угас. Он приобретал более одухотворенные черты. Возникает особенно в Англии, в Нидерландах. Появляются пиетисты. Огромными массами эмигрируют в Америку, потому что они преследуются официальной кальвинистской, лютеранской церковью, естественно,  католической тоже. До сих пор в наиболее фундаменталистских христианских, псевдохристианских сектах, преимущественно в Соединенных Штатах, существуют вот такие хилиастские движения.

И в России то же самое было в XIX веке: иеговисты, духоборы, молокане ‒ все они ожидали, что вот-вот начнется! И до сих пор ожидают наступления Тысячелетнего царства на земле. Об этом написано в романе «Бесы» Достоевского.

Идея Тысячелетнего царства – вот всего-то 2-3 строчки, а наложила отпечаток на множество утопических проектов, не таких ужасных и чудовищных, как это было в XVI веке. Но все коммунистическое движение в своих квазирелигиозных чертах тоже несло на себе отпечаток именно этого учения. Даже экономическое учение Карла Маркса и Фридриха Энгельса, или как позже говорили – Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина,  является в некотором роде деградацией хилиазма. Отголоски учения Иоанна Флорского можно найти в самых необычных исторических моментах. Если говорить о Руси, о Московском, скажем, царстве, то прямые последователи Иоахима Флорского с его учением о Тысячелетнем царстве, выступали в Новгороде и в Москве, проникали даже в княжеский двор. И были осуждены – это так называемые «жидовствующие». Секта жидовствующих – это именно хилиасты, последователи Флорского. Но ведь и сопротивление в отношении к ним тоже шло с опорой на эти тенденции. Помните, что против ереси жидовствующих выступал, например, такой монах Филофей, которому принадлежит знаменитая формула – «один Рим пал, второй Рим пал, третьему стоять, четвертому не быть». И вот этот третий Рим – и есть Тысячелетнее царство – это все отражение тоже учения Флорского.

В XX веке, когда нацисты провозглашают «тысячелетний» Третий рейх – это почти то же самое, что учение Филофея о Москве – конечно, это тоже отражение учения Флорского. Значит, первый Рим – это Римская империя – пала, второй Рим – священная Римская империя, Византия – пала. А теперь Третий Рейх! Нацистский, который уже не падет. Но и он пал.

Вот такие удивительные пути исторические пути апокалиптических ожиданий.

Что там у нас со временем? По-моему, мы сегодня заговорились. Батюшки! О Новом Иерусалиме мы так с вами еще и не поговорили. Ну, ладно. Еще встретимся по этому поводу. В этом году уже нет. Наверное, в сентябре.