IX Просветительская конференция (Феофорум) в Феодоровском соборе Санкт-Петербурга 13.06.2011 г.
Тема Феофорума: «Церковь есть тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф.1:23).
Съемка и монтаж – Л.Голубкова
Расшифровка – Елена Косенкова
Сверка и корректура – Л.Голубкова и О.Суровегина
Протоиерей Александр Сорокин:
Разрешите начать конференцию, которая проходит у нас в последние несколько лет вот уже каждые полгода. И в последнее время конференция всегда имеет своим заглавием цитату из Священного Писания, из Нового Завета. Перед вашими глазами на экране то, что сегодня у нас вынесено в заглавие – это изречение из Послания апостола Павла к Ефесянам: «Церковь есть Тело Его (Христа – уточнение о.А.), полнота Наполняющего всё во всём» (Еф.1:23).
И, как всегда, конференция наша состоит из нескольких частей (зимой из двух частей, а летом из трёх). И первая часть – это два доклада, которые вокруг, естественно, заданной темы. Первый доклад имеет прежде всего более библейское измерение. Перед вами о. Ианнуарий. Не нужно его специально представлять, и вам он знаком хорошо, и ему, мы знаем, знакомы эти стены и многие лица здесь сидящих. И доклад, который он прочтёт, называется так: «Новозаветная метафора Церкви как Тела Христова». Будет небольшое такое вспоможение в виде слайдов (показывает на большой экран на стене). И, пожалуйста, отец Ианнуарий, Вам слово.
Архимандрит Ианнуарий:
Спасибо о.Александр. Рад приветствовать аудиторию: братьев, сестёр, отцов. Итак, «Метафора Церкви как Тела Христова». Начать я хочу с несколько отдалённой темы, от, собственно, Священного Писания, – с темы антропологической. Поговорим немножко не о Теле Христовом, а просто о понятии тела, в частности, в Священном Писании. Здесь на экране будут (демонстрироваться – прим.ЛА) некоторые греческие слова, их переводы и какие-то цитаты из Писания, которые на слух могут не восприниматься, а перед глазами будут видны.
Тело – Σῶμα
σῶς–целый
σωτηρία- спасение
Σωτήρ–Спаситель
σῶμα = ἄτομος = individuum
Итак, понятие «тело». Все вы знаете, как по-гречески будет «тело». Вот здесь написано. «Тело» произносится по-гречески «со՜ма». Отсюда «соматический», «соматические болезни». «Сома» – это тело. Надо сказать, что это понятие очень важное для Священного Писания и Ветхого, и, особенно, Нового Завета. Потому что это основное понятие, которое характеризует человека в древней античной антропологии. Человек познаётся объективно как тело. Как тело он ощущается, видится, слышится. И можно сказать, что человек и есть тело. До сих пор, если, например, грек говорит «моё тело», то подразумевает «я», «его тело» – это «он». Вот: «вошло тело моего друга» – значит «вошёл мой друг». Просто «тело» и «человек» – это одно и тоже. Это надо чётко помнить, потому что в нашем, дуалистическом восприятии тела это всегда обязательно нечто материальное. Но само по себе слово «сома» не несёт понятие материальности. Это надо помнить.
Вот пример этому проповедь апостола Павла в Афинах. Помните, когда он выступал перед Ареопагом, перед образованными греками, он начал говорить о Воскресении Христовом – основа его проповеди. И это вызвало смех, а у некоторых и негодование, потому что с точки зрения грека того времени… Да, поначалу люди вообще ничего не поняли; что-то непонятное он говорил. Но им сказали: «Послушайте, послушайте, вроде бы он проповедует каких-то новых богов!» «Каких новых богов?» «Воскресение!» Как будет «воскресение» по-гречески, кто-нибудь помнит? Ανάσταση – Anástasis. «Богиню Анастасис и какого-то непонятного бога Иисуса». Воскресение Иисуса – Ανάσταση Ιησού. И тогда прислушались.
Но когда они поняли, что речь идёт о телесном воскресении (а к тому времени в Греции уже господствовал дуализм – деление человека, анализ человека на материальную составляющую, которую часто обозначало тело, и идеальную составляющую, которую называли «душа» или «дух»), то греков это страшно возмутило:«О чём он говорит?» Ну, представьте себе: вчера вы похоронили, ну, там неделю тому назад, похоронили свою бабушку, и вдруг сегодня к вам звонок в квартиру – и она является, как зомби, восставшая. То есть телесность воскресения, телесность восстания представлялась грекам того времени как некая реанимация, что ли, восстание трупа из могилы. Не иначе, не иначе! Иначе они и представить себе не могли! Но у апостола Павла ведь совершенно иное было в уме. Восстанет не труп! В Новом Завете никогда «труп» не обозначается словом «тело». Мы должны помнить. Это мы сейчас говорим: «Вынос тела во столько-то там часов такого-то числа». Но по-гречески «труп» будет «птома» (πτώμα), а «сома» – это совершенно другое: это человек. Во всяком случае, в Новом Завете так.
И апостол Павел говорил о восстании, о воскресении человека – тела. Но тело-то может быть разное! Оно может быть материальное или, как он говорил, «есть тело душевное, есть тело и духовное» (1Кор.15:44). Душевное – это значит тело Адама, тело духовное – это тело Воскресшего Христа. То есть материя, вот это вот: атомы, молекулы – здесь ни при чём. Речь идёт о «сома», о теле.
А теперь разберём, а что ж такое эта «сома». Само слово «сома»: корень его – это «со», «ма» – это же ведь суффикс, суффикс среднего рода. Ну как «те-ма», «со-ма», ну что ещё? Ну та же самая «пто-ма». Корень – это «со». Что означает этот корень? То же самое, что и в русском языке «цел». Прилагательное «соос» (σώος) – (окончание «с» мужского рода) означает «целый», «целостный», «здоровый». Значит «сома» – это нечто целое. Буквально «со» – «цел», «ма» – суффикс среднего рода. «Со-ма» – «це-лое», целое, «це-ло». В славянском языке «ц» и «т» ведь взаимозаменяемые согласные, и поэтому получается «цело» – «тело». Те, кто из вас когда-нибудь был в Белоруссии или сам является белорусом, знают, что тело по-белорусски так и пишется: «цело», да. «Цело», «тело» – это одно и то же. Мы-то сейчас это не ощущаем, потому что мы не привыкли к этому, но это же одно и то же.
Все предметы в древности делились на «тела» и «не-тела». Что такое тело, целое – это то, что не делится. Оно целостно, оно не делится. А есть предметы, которые делятся. Ну, вот, например, эти очки являются целым, телом, потому что я не могу разломать их на две-три части и получить двое, трое очков. Как очки они целое, их нельзя разделить. Я могу их разломать, но тогда я получу кучу обломков, а не кучу очков. Так же и любой наш предмет: вот часы, вот дом, вот человек, вот стол. Я не могу этот стол разделить на два стола – он тело, целое. Это надо чётко помнить. В древней философии во всяком случае так.
А вот бывают предметы не целые. Ну, вот возьмите – куча песка. Я её лопатой возьму и разделю на две, на три кучи песка. Потому что это куча, а не тело. Или лужа воды – это не тело. Я могу её разделить на две лужи воды. Так что есть тела и есть не-тела.
Человек как тело означает всегда его целостность, неделимость. Я не могу человека разделить на два человека, на три человека. Он есть тело– целое. Это надо чётко помнить. И вот это понятие – тело и человек – вы заметите и в других языках. Ну, все вы знаете немножечко английский язык. Как по-английски будет неопределённое местоимение «кто-то»? Anybody или somebody, никто – nobody, все – everybody. Every — body, some — body, any-body. Везде есть «body» – тело. Обозначаем-то мы человека! Человек и тело в древних языках, будь то в семитском языке, в еврейском в Библии, будь то вот в Новом Завете, будь то в древнегерманских языках, в славянском, мы видим что-то подобное – это одно и то же, и это надо учитывать, когда мы говорим о человеке в Новом Завете. Человек есть тело.
Поэтому христианство так упорно и принципиально настаивает на телесном воскресении, на воскресении человека в его реальности, в целостности. Этого не могли понять греки в те времена в Афинах, поэтому они и прогнали апостола Павла, посмеявшись над ним.
Как объект тело может быть подвергнуто воздействию внешних сил. Ну, например, тело можно как объект поработить. Поэтому апостол Павел, например, говорит о теле греха, то есть тело, которое во власти, под господством греха. Не грешное тело, как у нас иногда переводят, а тело греха, то есть принадлежащее греху. Тело смерти, то есть тело, над которым властвует, господствует смерть; она есть господин над этим телом, человеком. Но, с другой стороны, тело как объект можно и освободить из рабства, искупить. «Искупление тел наших» (Рим 8:3) – говорит апостол Павел в Послании к Римлянам. Усыновить, искупить и так далее.
Итак, «сома – тело» есть нечто целое и неделимое. А теперь посмотрим, как по-гречески… Нет-нет, здесь этого нет (об изображении на слайде – ЛА), а да-да, здесь вот есть…«Сома», смотрите, как «неделимое»,– ἄτομος [атомос]. Вы знаете, что такое «атом»? По-гречески«неделимое», да, «ἄ» – «не», «τομο» – «делить», «ἄτομος» – «неделимый». Переведите теперь это греческое слово на латинский язык. Как будет по-латыни «ἄ» (отрицательная частичка, приставка) – «in», да? Как будет «делить» по-латыни – «dividere», ну, как по-английски «divide», да, «dividere». Значит,«атом», если вы переводите на латинский язык, будет «individuum». Человек есть индивидуум. Мы этого опять же не замечаем! Мы часто говорим «индивидуум», «индивидуальный», эти слова у нас постоянно на языке. Но мы не чувствуем глубокий, антропологический, библейский смысл всего этого. «Индивидуум» и означает «сома» – целое, неделимое. И когда мы читаем древние тексты, мы должны это обязательно учитывать. А иначе мы ничего не понимаем из того, что мы читаем. Нам кажется, что мы понимаем, потому что слова все понятные, все привычные, с детства привычные, но смысл-то глубже, иной.
Да. Так что человек есть «сома» – «неделимый». Но так ли это на самом деле? На самом деле человек постоянно «делится», как вы знаете. Он чихает, кашляет, испражняется, и в конце концов, в конце концов превращается в кучу праха. «Земля еси и в землю отыдеши (Быт 3:19), как из праха взятого. Вот тебе и куча. Человек после смерти превращается из тела в кучу, в кучу праха. Больше нет тела. Да, это библейский взгляд на человека, на его смерть, на его посмертное существование, ветхозаветное.
Но у человека есть стремление не превратиться в прах, есть страстное желание жизни, бессмертия. Но, увы, в этом грешном мире он делится, умирает. То есть он не есть настоящее тело, не есть настоящая цельность. А живёт в человеке это стремление к цельности, к целому! И вот это стремление к целому обеспечивается целением. По-гречески глагол «целить, делать целым» –«σῶς», а сам процесс целения, то есть делать человека целым, называется словом «сотерия», σωτηρία, «целение» буквально. Ну, у нас переводится по-русски «спасение». Вот мы же часто говорим: «Спасение». «Что ты делаешь?»–«А я спасаюсь во Христе». Спасение. Спасение! А что это такое? А это сотерия. Вот вы знаете есть целый раздел в догматике – сотериология, учение о спасении. А что это такое? А это и есть обретение тела, целостности. Здесь у меня тело не настоящее. Настоящее Тело только у Христа Воскресшего. И вот обретение именно этого тела мною и есть сотерия, целение.
Но почему в Евангелиях такое значение имеют всякие исцеления от частных заболеваний: от паралича там, от слепоты, от глухоты – ну, вы сами знаете, там разные психические и соматические заболевания? На каждой странице Евангелий синоптических, во всяком случае, мы сталкиваемся с исцелениями. А потому, что это всегда считалось некими символами и предваряющими пророчествами о том конечном исцелении, которое представляет собою сотерия, то есть Воскресение Христово, спасение.
Но исцеление – сотерия, буквально – целение, исцеление, дарование здоровья, целостности – ведь исцеление необходимо тогда, когда существует болезнь. Так что же за болезнь поразила человека, от чего надо избавиться, от чего надо, что надо вылечить, исцелить? Ну, просто: эта болезнь называется «грех». Всё человечество после Адама пребывает в состоянии, болезненном состоянии греха. Вот от неё-то и исцеляется, или, как у нас говорят, «спасается» человек во Христе.
Ну и, соответственно, Спаситель – «Σωτήρ»– «сотир» или «сотер», по-разному произносится. Буквально перевести Целитель; у нас переводится, «Спаситель».
Вот это такие предварительные замечания. Кстати, да, вот видите, в других языках мы тоже прослеживаем ту же самую картину. (Проецируется слайд):
Связь между «целостностью»
и состоянием «спасения»
прослеживается во многих
языках:
лат.sanare – sanus -sanctus
нем.heilen – Heil – Heiland — heilig
англ.whole–holy
Ну, вот на латинском языке как будет «целить, исцелять»? «Sanare», да, отсюда «санаторий», «санация». Все вы знаете эти слова, да? Целить – sanare, санаторий – место, где исцеляют, санация – исцеление. Понятно. А как будет здоровый человек, скажем? «Sanus». А как будет спасённый, святой человек? «Sanctus». Тот же самый корень. То есть спасение и целение и в латинском языке это то же самое.
Дальше. Ну, посмотрим немецкий язык. Как будет «целить» по-немецки? «Heilen». Как будет «исцеление»? «Heil». Как будет «спасение»? «Heil». Как будет «Спаситель»? «Heiland». Как будет «святой»? «Heilig». Вот это одно и то же – целить и быть спасённым. Целостность и спасение – одно и то же. Ну, или там производные, скажем, – поздний германский какой-нибудь язык, – английский. Как будет «целый» по-английски? Whole. Как будет «святой», скажем, «Святой Дух»? Holy Spirit. То же самое – целый и святой, спасённый – это одно и то же.
Вот такие филологические, но очень важные для уяснения библейского смысла понятия тела замечания. Тело есть человек, но отнюдь не обязательно материальный человек. Вот человек в его материальности обозначается другим словом – «плоть» – σάρξ, «саркс». А тело может быть материальным, а может быть духовным – различным. Но тело – это целый человек.
Теперь посмотрим, а чем отличается тело от не-тела. Почему тело – целое, а вот куча – не целое, не тело? Ну, как вы думаете, почему? Эта загадка-то не трудная, она была разрешена уже древнегреческими философами.
Да потому, что всякое тело (а всякое тело состоит из элементов) состоит из элементов разных, различных, функционально различных. Ну, вот, например, берём любой предмет. Вот передо мною персональный компьютер – ноутбук. В нём тысячи каких-то элементов. Он тело: я же не могу разделить этот ноутбук на два ноутбука. Он неделим, он атом, да? Он индивидуален, неделим как компьютер. Я могу его разломать на элементы, и все эти элементы будут разные. Вот экранчик плазменный, вот какие-то клавишки, вот какие-то там мелкие детали, и заменить одно другим я никак не могу: каждая на своём месте, все элементы согласованы чем-то, и каждый находится на своём месте и исполняет свою функцию. Благодаря этому образуется некая механическая, в данном случае, целостность.
А в человеке – органическая целостность. Я не могу, как говорит апостол Павел, вместо уха посадить глаз или вместо руки посадить голову. Не получится! Все элементы разные, и каждый абсолютно отличен от другого, но на своём месте. Поэтому образуется целостность. Это называется единство в многообразии или многообразие в единстве. Тело только тогда становится телом, то есть неделимым, атомом, неразложимым, когда оно состоит из функционально разных элементов. Эта мысль, очень древняя, лежит в основе рассуждений апостола Павла в Первом Послании к Коринфянам, 12 глава, о Церкви как теле. Там, где все элементы обладают одной и той же функциональностью, где они неразличимы, неотличимы друг от друга, – там куча. Там куча, которая делится. Потому так важна в теле именно разность элементов. Конечно, при этом возникает древний вопрос: Но что же всё это обилие элементов объединяет в единство тела? Ну, а что объединяет, как вы думаете? Об этом говорил Платон. «Логос» (голос из зала). Или идея. В каждом теле, в каждом предмете, которое неделимо, заложена какая-то идея. Вот идея компьютера, вот идея стола. А в любом живом создании, в животном или в растении как теле, ну что объединяющая какая-то идея? В данном случае даже материально выразимая, скажем. Ну, в молекуле ДНК скажем, которая одинаково объединяет абсолютно все элементы тела. Элементы-то различны, но и есть среди них что-то общее, объединяющее – ну, генотип.
Ну, а если мы говорим об обществе? А об обществе очень часто говорилось, как о теле. Когда апостол Павел говорит о Церкви, как о теле… Кстати, сегодня ведь у нас тема такая – «Церковь как Тело Христово», да? И когда мы задумываемся о таком предмете, как экклезиология, – догматическое учение о Церкви, – то там очень часто встречается это понятие – «Церковь как Тело Христово». Ну, это всем известно. И не обойдётся ни один учебник по богословию, по догматике в семинарии, ни один катехизис, в котором бы не определялась Церковь как Тело Христово. Это обычно. Тем удивительней, тем удивительнее, что само это выражение «Церковь как Тело Христово» встречается в Новом Завете только один-единственный раз. А именно – в Послании к Коринфянам, 12 глава 27 стих. Вот апостол Павел так пишет: (демонстрируется слайд):
I Кор. 12, 27
‘Yμείς δέ έστε σώμα Χριστού
«вы – тело Христово»
Вопрос:Χριστού (Христово) –
родительный притяжательный
(possesivum)
или
разъяснительный (epexegeticum)?
Даже не «Церковь», а «вы». Ну, «вы» – имеется в виду Церковь. По-гречески прочитаю: «‘Yμείς δέ έστε σώμα Χριστού» – «вы тело Христово». Вот единственный, единственный раз! О том, что Церковь – тело, он говорит многократно, этому посвящена целая 12 глава, 14 глава Послания к Корфинянам, 12 глава Послания к Римлянам. В других каких-то произведениях Нового Завета: в Ефесянах, в Колоссянах часто говорится о том, что Церковь есть тело, но «Тело Христово» только один вот этот раз.
Ну, вот, теперь ещё такое замечание, предварительное замечание. Когда я рассматриваю понятие тела Церкви как Тела Христова (метафору), то имею в виду новозаветные, конечно, – прежде всего Послания апостола Павла. Ну, в Евангелиях, в Апокалипсисе, в Книге Деяний ничего подобного нет, только у апостола Павла. Но ведь то, что мы сегодня называем, или вчера называли, Послания апостола Павла, составляющие так называемый Корпус Паулинум (то есть собрание Посланий Павла), современная библеистика не рассматривает как нечто единое и подразделяет на безусловно подлинные Послания апостола Павла, то есть написанные им самим. Какие это Послания? Их семь: Послание к Римлянам, 1-ое и 2-ое к Коринфянам, к Галатам, к Филиппийцам, 1-ое к Фессалоникийцам и Филимону. Вот, семь. Что касается остальных, то тут мнения расходятся. Некоторые, конечно, безусловно, не были написаны апостолом, просто не могли быть им лично написаны: такие как пастырские Послания 1-ое и 2-ое к Тимофею, Послание к Титу. Ну, Послание к Евреям вообще, как вы знаете, не Послание. И это уже в древности было известно. Эта проповедь, конечно, никак не могла принадлежать апостолу Павлу ни в какой мере. Что касается таких Посланий, как Колоссянам и Ефесянам,то это вопрос спорный, и большинство современных экзегетов склоняются, что это Послания более поздние, приписанные апостолу Павлу. Как бы там ни было, все они входят в новозаветный канон, который отнюдь не определяется тем, Павлом написано это Послание, не Павлом – совершенно другими соображениями, и являются Священным Писанием.
Так вот, если мы смотрим на Послания апостола Павла подлинные, то, как я сказал, там «Церковь как Тело Христово» встречается только однажды, а именно вот в этом выражении: «Вы Тело Христово».
И вот что же это такое? Теперь надо разобраться. «Церковь как Тело Христово». Что имеет в виду апостол Павел? Ну, прежде всего, должен заметить, что словом церковь, экклесия апостол Павел всегда, только, и исключительно в своих подлинных Посланиях называет поместную Церковь. Это Церковь Коринфа, то есть это община. Ну, буквально слово «экклесия» означает собрание: в Коринфе, в Филиппах, у галатов, где-нибудь ещё – в Риме. И никогда не называет церковью то, что мы сейчас иногда называем церковью – как Вселенская Церковь. Особенно, скажем, католики это любят, скажем: «Немецкая Кафолическая Церковь». Вот универсальная, всемирная, объединяющая сотни тысяч общин – такого не было у апостола Павла. У него Церковь – это местное собрание христиан, община.
Вот поэтому, когда Павел пишет, что «вы как общество, вот здесь собравшееся на молитву, на прославление Бога, на Евхаристию, вы являетесь Телом Христовым», то что он имеет ввиду? Вы как общество, как экклесия, как собрание. Вспомните, почему написано было 1-ое Послание к Коринфянам? Да потому, что там происходило безобразие, там происходили разделения. Одни говорили: «я Павлов», другие «я Аполлосов», «я Кифин», «я Христов» (1 Кор. 1:12). Разделения были и по признакам интеллектуальным, и по признакам различия харизматического, по признаку социального расслоения: одни бедные, другие богатые. То есть Церковь трясло от разделений. И апостол Павел узнаёт об этом. Он пишет это знаменитое, великолепное Послание – Послание экклезиологического характера, которое призывает к единству Церкви. И он говорит, что это немыслимо! Помните, что ведь вы – тело, вы – тело! И этому предмету посвящена вся 12 глава (и 14-я потом). А речь идёт о теле. А тело же ведь неделимо! Для Павла это само собой разумеется. Как же вы как тело можете делиться? Это невозможно! Иначе вы превращаетесь в какую-то кучу, кучу сект, каких-то отдельных маленьких групп, но вовсе не тело. У вас разные дарования. И вот одни гордятся: «О, я обладаю даром глоссолалии, а ты не обладаешь этим даром. Да что ты за христианин?!» «А вот смотрите: у нас есть пророки! Вот великие люди! Вот пророки, вот они истинные христиане! А вы? Вы и слово-то сказать не умеете, безграмотные бездари!» И так далее, и так далее. То есть разделения были по типу одарённости дарами Духа Святого. Павел говорит: «Но это же безумие! Одним дан дар апостольский, другим пророчество, третьим – глоссолалий, четвёртым – исцеление, пятым – какой-то веры, которая может и горы переставлять, а этим – благотворительности, а этим – вот ещё что-то дано. И там он перечисляет различные дары. Но всё это даётся одним и тем же Духом Святым. И всё составляет в великом многообразии целостность тела.
Эта мысль о том, что общество есть тело – отнюдь не изобретение апостола Павла. Это очень древняя мысль, которая была известна с глубочайшей древности. При этом не надо думать, что апостолу Павлу были известны эти древние представления о Церкви как о теле. Ну, помните, в одном месте, например, он пишет, что человек без глаз, человек слепой, он считался почти как мёртвый. А если у него нет слуха, ну что ж, он всё-таки ориентируется каким-то образом в жизни. Если у человека нет ног, то он может кататься на коляске и что-то руками всё-таки делать. А вот если у него нет рук, – бедный, он без чужой помощи вообще ничего не может сделать. Поэтому руки важнее, чем ноги и так далее. Вот поэтому Павел обыгрывает этот момент. Он пишет, что вот нога жалуется: «Ой, я вот такая плохая, я ведь не рука…» И дальше: если ухо скажет: «Я не принадлежу к телу потому что я не глаз», вот неужели поэтому не принадлежит к телу? Если всё тело глаз, где слух? Если всё слух, то где нюх? И так далее.
Ну, вот, с некоторой такой забавностью здесь апостол Павел излагает очень древнюю, правда, переделывая её по-своему, басню Агриппы Менения Ланата. Она была известна в то время и очень популярна. Басня рассказывает о том, как некоторые члены тела: руки, зубы, рот – восстали против живота, против желудка. В результате чего… А если желудок не работает, то всё тело ослабляется и становится слабым, больным. И цель этой басни была какая? Прекратить забастовку (а зубы и руки забастовали!), прекратить забастовку, вернуться к работе, чтобы самим обрести силу. Дело в том, что эта басня была сочинена против восстания рабов. В античном обществе, в частности, в римском, считалось, что руки, ноги, глаза, уши – это слуги, это рабы всякие там, да. А аристократы – это животик, вот это самое важное! Но если живот останется без пищи, тогда и руки, и ноги-то останутся бездейственны. Ну такова была басня. Апостол Павел здесь её немножко переиначивает с совершенно другими целями: не для того, чтобы призвать не бастовать, а для того, чтобы показать единство, цельность Церкви, неразделённость.
Вот, эта мысль очень древняя. И дальше, помните, Павел в другом месте пишет: «Если один член страдает, то с ним страдают все члены, если один член радуется, то с ним в радости все члены». Это же тоже он взял из Платона. У Платона написано: «Одна часть страдает, страдают остальные, если одной части выпадает удача, то это относится к остальным частям». Вот здесь сходство несомненное. Это необязательно, что Павел цитирует, он просто знает, это висело в воздухе, это всем было известно – понятие о полисе, о государстве, об обществе, о каком-нибудь производственном объединении как о теле. Всегда о теле.
Вот, так что дело не в том, что Церковь есть тело, это и так известно было до Павла, просто он этот образ приводит для того, чтобы показать глупость разделений в Церкви.
Это же очень важно и для нас, это очень важно и для нас! Ведь посмотрите, как часто у нас противопоставляются одни члены церковного общества другим, или от какого-то члена церковного общества требуется слишком многое, или от всех членов церковного общества требуется не то чтобы равноправие и равноценность, а равенство, если не тождество. Ну, например, вот священник, пресвитер. Ведь у нас прихожане от него требуют, чтобы он был и умным, и хорошо служил, и голосистым, и проповедником, и высоконравственным, и благотворителем, а, может быть, даже целителем, и исповедником и т.д., и т.д. «Ну, это же невозможно», – пишет апостол Павел. Невозможно! Не может апостол быть целителем одновременно, или целитель быть пророком, или пророк быть глоссолалом и т.д. Об этом он пишет в 14-ой главе. Это безумие, это требование слишком многого, это непонимание функциональности. Или, например, от всех требуется, чтобы все были одинаковы: одинаково одеты, одинаково вели себя, одинаково… – это тоже невозможно. «Если ты благотворитель,– пишет Павел, – так благотвори, не лезь в чужое дело». Ну, почему ты думаешь, что ты будешь прекрасно молиться, может быть, ты не молитвенник, ну что делать. А зато молитвенник – может быть, жадина, не благотворитель (зал смеется). Ну, у каждого своя функция, ведь это самое главное! Вот как в этом ноутбуке у каждого элемента должна быть своя функция. Только тогда и только тогда тело останется «сома», целым индивидуумом, неделимым. Если все будут одинаковые, как в куче песка, вот тогда-то и появится разделение.
Так и случилось. И мы знаем, что Церковь делилась, делится и будет делиться до скончания века, потому что у всех есть вот это заблуждение, что все должны быть, как я: я-то святой, и все должны быть такими, как я.
Ну, эта мысль, ничего в ней особенного нет, она примитивна. Мы рассуждаем сейчас о другом, о другом: почему «‘Yμείς δέ έστε σώμα Χριστού» [Эмисто эсто сома Христу]? (смотрим слайд). Вот эта вот мысль ведь важна, а не то, что мы тело. Так вот, когда рассуждают об этом выражении: «Вы Тело Христово», то это же ведь очень сложно.
Есть две основные концепции этого. Что значит «Тело Христово»? Это значит вы тождественны Христу, что ли? Ну вот представьте себе: вот Церковь, ну, метафорически представьте как какое-то большое тело. Метафорически, образно – какого-то большого человека. И этот человек и есть Христос. То есть вы, составляющие различные члены этого тела, каждый из вас – член Христа. Один – пальчик Христа, другой – ноготочек Христа, третий – ещё что-то и т.д. Ну вот такое вот образно-красочно-метафорическое изображение Церкви как Тела. Очень многие именно так и думают: Тело Христово, значит Церковь и есть Христос, да? Как большой человек, Богочеловек.
В таком случае вот этот вот родительный падеж «Христу», «Христа» должен пониматься как genetivus epexegeticus – родительный разъяснительный. То есть вы есть тело, то есть Христос; как тело вы – Христос. Но так ли? (Сколько у нас времени осталось? Я уже перегибаю палку). Я не буду много рассуждать о том, почему это неправильно.
Даже вот вторая возможность: родительный понять как родительный притяжательный, обычный родительный – genetivus possesivus. Ну, например, храм – кого? чего? – конкретной общины. Родительный падеж, да. Аудитория – кого? чего? – конференции. Ряса… Ну это не очень хорошо. Ну, потому что тут притяжательное в отличие от греческого. Ну, например, книга – кого?-чего?– этого человека, да? Родительный. Это называется genetivus possesivus – притяжательное. Значит, в данном случае, вы как тело — кого? чего? – Христа. Нужно понимать не как тело, которое и есть Христос, а тело, которое принадлежит Христу. Как этот храм принадлежит общине, как эта аудитория в настоящий момент – конференции, как ряса принадлежит мне, как книга принадлежит кому-то. То есть вторая возможность более реалистична, что Церковь как Тело Христа – это не означает, что Церковь есть Христос, а означает, что Церковь принадлежит Христу, Христос – Владелец Церкви, Господин Церкви. И то, что это именно так, говорит нам множество других выражений, подобных этому или разъясняющих это выражение.
Ну, например, 12-ая глава к Римлянам, где тоже речь идёт о Церкви как некоей целостности. Здесь сказано: «…οὕτως οί πολλοί ἕν σώμά έσμεν έν Χριστῷ» – «…так мы – многие, то есть церковь, конкретная община, составляем, а вернее: мы есть тело, одно тело во Христе». Значит, Тело Христа – это то же самое, что тело во Христе. «Сома Христу» – Тело Христа – это то же самое, что «сома эн Христо» – «во Христе».
Ну, теперь нам надо понять, а что такое во Христе? Кто помнит? Ведь любое Послание апостола Павла начинается так, ну, например: «Павел и Силуан и Тимофей – церкви Фессалоникийской в Боге Отце и в Господе Иисусе Христе: Благодать вам и мир…». Жить во Христе; вести себя во Христе; говорить во Христе, ну и т.д. Вы знаете это выражение – «в Боге, во Христе». А что это такое? Что, вот Христос – это какая-то такая комната большая или там, я не знаю, сфера; а я вот там сижу «во Христе»? Ну, конечно, нет! Вот это «эн Христо», «эн Фео», «эн Пневмати» и т.д., то есть во Христе, в Боге, в Духе. Предлог «эн» – «в» имеет два значения, два основных значения. (Проецируется слайд):
Рим 12, 5
οὕτως οί πολλοί ἕν σώμά
έσμεν έν Χριστῷ
«так мы, многие, составляем
одно тело во Христе»
Отсюда следует:
σώμα Χριστού = σώμά έν Χριστῷ
Одно значение это έν locales – «в местное». Как по-русски: «в комнате», «в книге», «в компьютере», «в городе», «в стране» и так далее. «В каком месте», «в каком глобусе»– называется «έν locales», «в местное». А другое значение этого предлога, которое в греческом языке (в нашем его нет),– это «έν instrumentales». Хотя мы иногда тоже можем это использовать.
«Эта книга написана в стихах». Что это означает? Это не значит, что это какие-то стихи, а в них сидит книга. Это не «locales». Эта книга написана – каким способом, каким инструментом? Стихами. Мы переводим это обычно творительным падежом. Мы скажем: «Я выражаю свои мысли словами» – творительный падеж. А грек скажет: «Я выражаю свои мысли в словах». «В», тот же самый предлог – это ««έν instrumentales», конечно, здесь. «Эн Христо» – «во Христе», «в Боге», «в Духе». Означает именно… Что значит, например, «я живу во Христе»? Это значит: «я живу Христом, Христос есть начало моей жизни, Он есть Источник моей жизни, я живу под Его действием, наполненный Его жизнью, наполненный Его Духом, так же я и говорю, и мыслю, и так далее». Вот это и есть ««έν instrumentales».
Так что, когда мы говорим: «Церковь во Христе» – это значит Церковь, которая живёт Христом, когда она признаёт Христа своим Руководителем, своим Источником, своим Господином, Господом. То же самое, что и «Церковь – Тело Христа, Тело Христово»: это значит тело, которое принадлежит Христу. Тело, это как нечто целое, в данном случае общество, община, церковь, которая принадлежит Христу, которая живёт Христом.
Вот это очень важно. И иного, иной мысли мы у апостола Павла нигде не встретим. Это именно так! Чуть-чуть иное мы увидим в так называемых девторопавлинистических произведениях. Ну, когда мы говорим о пастырских Посланиях, которые тоже приписываются апостолу Павлу, да, 1-ое и 2-ое Тимофею, к Титу, то там ведь этого образа «Церковь как тело», тем более «Тело Христово», нет. Там совершенно другие образы Церкви. Вообще метафор Церкви ведь великое множество! И у апостола Павла в том числе, «Церковь как нива», «Церковь как строение, дом», «Церковь как храм», «Церковь…» А в пастырских Посланиях «Церковь как семья, как семейное устройство», вот, там нет «тела».
А вот в таких Посланиях, как Колоссянам и Ефесянам, там есть понятие о Церкви как о теле, но не Теле Христа. Там совершенно другое стоит. Везде! Во-первых, в этих Посланиях, а они являются неким продвижением по сравнению с Посланиями, подлинными Посланиями апостола Павла в богословском смысле, там Церковь уже употребляется как Церковь космическая, как объемлющая весь мир. Это не просто местная община, а это универсальная, это же космическая Церковь, как, например, в Послании к Колоссянам. Там употребляется выражение, что «Церковь есть тело». Но Церковь обозначается не как тело Христово, а Церковь есть голова тела. Ну, слово κεφαλή [кефале՜]– «голова», «глава», как и по-русски означает: и голова как «член тела», и голова как – «наш глава, да, наш глава!» – начальник, господин. (Обращается к слайду):
Кол. I, 18а
«Он есть глава
тела Церкви»
Так что «Христос как глава тела Церкви» обозначает то же самое, что у апостола Павла έν Χριστῷ [эн Христо], «во Христе», то есть «как Господь, как Господин Церкви».
Чуть-чуть сложнее мысль Послания к Ефесянам (демонстрируется слайд):
Еф. I, 22-23:
auton edwken kefalhn uper panta th
ekklhsia htis estin to swma autou
Синодальный перевод:
«всё покорил под ноги Его, и
поставил Его выше всего, главою
Церкви, которая есть Тело Его»
Буквальный первод:
«и дал Его, как главу выше всего,
Церкви, которая есть Тело Его»
Вот. «Всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его». Или, если буквально перевести «и дал Его», а лучше: «дал Его как главу выше всего, дал Его Церкви, которая есть Тело Его». Здесь Церковь опять же обозначена как Тело, как Тело космическое в Посланиии к Ефесянам. Но, «Христос как глава всего» – это одна из основных мыслей и Послания к Колоссянам, и Послания к Ефесянам. «Это глава вообще всего», в том числе, конечно, и Церкви. Но ни там, ни там, ни в Колоссянах, ни в Ефесянах не говорится о Церкви как Теле Христовом.
И, пожалуй, можно было бы закончить на этом. Но я хочу упомянуть ещё одно место, которое мне пришло совсем недавно в голову. Это место из Послания к Галатам, которое могло бы нам дать какую-то зацепку за представление о теле Церкви как Христе. Это место – Гал. 3,16. (Проецируется слайд):
Гал. 3,16:
«Аврааму даны были обетования и семени его. Не
сказано: и потомкам, как бы о многих, но как бы об одном: и
семени твоему, которое есть Христос»
Аврааму же речени быша обеты и семени его. Не
глаголеть (же) и семенемъ яко о мнозехъ, но яко о
едином и семени твоему иже есть Христосъ.
tw de abraam errhqhsan ai epaggeliai kai tw
spermati autou ou legei kai tois spermasin
ws epi pollwn all ws ef enos kai tw
spermati sou os estin cristos.
Здесь Христос метафорически
отождествляется с одним семенем.
«Аврааму, – пишет апостол Павел, –даны были обетования и семени его». Вы помните, в семени прославлялись все народы, да?«Аврааму даны были обетования и семени его». «Не сказано: и потомкам как бы о многих, но как об одном: «и семени твоему, которое есть Христос». Вот по-славянски точней переводим. «Аврааму же речени быша обеты и семени его. Не глаголеть (же) и семенемъ (и потомкам) яко о мнозехъ, но яко о едином и семени твоему, иже есть Христосъ». Здесь апостол Павел прибегает к такому очень необычному толкованию Ветхого Завета, распространённому в его время среди очень образованных раввинов, – к грамматическому толкованию. Он обращает внимание на единственное и множественное число слова «семя».
«Аврааму было дано обетование и семени его». Вот по-гречески sperma [сперма] – единственное число, «семечко», да? Но любому нормальному человеку и тогда, и сейчас было понятно, что слово «семя» включает в себя и множественное – семя как потомки, как нечто объединяющее, обобщающее. Но Павел хитро подчёркивает: «Аврааму даны были обетования одному только семечку. Не сказано «и семечкам» – spermati [спермати], у нас переведено «потомкам», «как о многих, – а как об одном». И вот этот Один и есть Христос. Это Христос есть Семя, одно Семечко, которому дано обетование. И оно исполнилось на Нём! Он воскрешён, Ему дана жизнь, Он благословлён. Это Семя восстало!
И чуть дальше, в этой же главе, Павел пишет: «Все вы во Христа крестившиеся, во Христа облеклися…». Это тоже очень интересная тема «облечения во Христа», но мы сегодня не говорим об этом. «…нет уже Иудея, ни язычника, ни раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе». Я читаю синодальный текст: «одно во Христе». «Если же вы Христовы» (это синодальный текст), «то вы семя Авраамово и по обетованию наследники». (Проецируется слайд):
Гал. 3, 27-29:
Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже
Иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужеского пола,
ни женского,ибо все вы одно во Христе Иисусе. Если же вы
Христовы, то вы семя Авраамовои по обетованию наследники.
Елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Несть
иудей, ни еллинъ, несть рабъ, ни свободь: несть мужескiй полъ, ни
женскiй: вси бо вы едино есте о Христе Иисусе. Аще ли вы
Христовы, убо авраамле семя есте, и по обетованию
наследницы.
osoi gar eis criston ebaptisqhte criston enedusasqe ouk
eni ioudaios oude ellhn ouk eni doulos oude eleuqeros ouk
eni arsen kai qhlu pantes gar umeis eis este en cristw
ihsou ei de umeis cristou ara tou abraam sperma este kai kat
epaggelian klhronomoi
Теперь почитаю более точный перевод, славянский. «Елицы бо во Христа крестистеся, во Христа облекостеся. Несть иудей, ни еллинъ, несть рабъ, ни свободь: несть мужескiй полъ, ни женскiй: вси бо вы едино есте о Христе Иисусе». Тоже неправильно. Не сказано «едино есте». В подлиннике сказано: «все вы один человек во Христе», «один» – «эн» во Христе Иисусе. «Аще ли вы Христовы» (Христа) «убо авраамле семя есте, и по обетованию наследницы». Если мы переведём буквально: «вы один во Христе», то есть один человек, одно тело, и можно было бы подумать, что вот вы, как Церковь, как семя, и есть Христос, который тоже Семя. (На экране проекция слайда):
«Вы – один во Христе», т.е. «один человек», «одно
тело».
«Вы – один во Христе» = «вы Христовы», т.е.
«принадлежите Христу».
«Вы – семя Авраамово».
Означает ли это, что «вы – Христос» (ст. 16)?
Нет, так как выражение «семя Авраамово» тотчас
раскрывается множественным числом «наследники».
Иначе говоря, Церковь, состоящая из «наследников»,
метафорически представляет собою «одного человека
(είς)», «одно тело», которое принадлежит Христу (έν
Χριστῷ = Χριστού). Церковь не«есть Христос», а
«принадлежит Христу», «во Христе».
Но этому препятствует тотчас же объяснение апостола Павла: «Вы — один во Христе», если же «вы Христа», то есть принадлежите Христу, то «вы наследникИ» – множественное число. Иначе говоря, Церковь, состоящая из наследников, метафорически представляет собою общество, то есть одного человека, одно тело, которое έν Χριστῷ, принадлежит Христу, Христово. Церковь не есть Христос, а принадлежит Христу или во Христе.
На этом я закончу.
Протоиерей Александр Сорокин:
Большое спасибо, дорогой о. Ианнуарий!