ВИДЕО: Лекция архимандрита Ианнуария (Ивлиева) «Новозаветное учение о свободе, ответственности человека и об отношении к государству»

Феодоровский собор, 25 ноября 2015 года

Расшифровка  – Л.Голубкова

Сверка и корректура  – Л.Голубкова и О.Суровегина

Сегодняшняя наша беседа будет касаться темы этической, то есть это – свобода человека, его ответственность: ответственность перед Богом, перед ближними, перед законом, перед государством; и как все это отражается в Новом Завете.

Начнем с Евангелий. Вообще говоря, в Евангелиях цари и правители представлены в очень невыгодном для них свете. Много-то о них не говорится, но всё-таки достаточно упомянуть царя Ирода (Мф, 2 глава), который в своём параноидальном стремлении удержать за собой власть готов был идти на любое преступление. Или возьмем безвольного тетрарха Ирода Антипу, который убил пророка Иоанна Крестителя по совершенно непонятным причинам. Тоже, по-видимому, за то, что тот слишком вольно высказывался о власти. Пророки всегда высказываются против власти. Так было и в Ветхом Завете (вспомните пророка Исаию), так было и во времена Иоанна Крестителя, к которому приходили люди власти ‒ саддукеи, приходили люди, уважаемые обществом, ‒ фарисеи, а он их называл «гадюками» ‒ «порождения ехиднины», буквально с греческого «гадюки». Ну вот, возьмем, наконец, прокуратора Иудеи Понтия Пилата ‒ преступного, в общем-то, человека, коррумпированного и боящегося за свою шкуру, именно поэтому уступившего настояниям иудейских властей. Именно через него Римская империя, имперская машина государственная отдала на распятие Иисуса Христа, невинного, по ложным свидетельствам.

Государство в таком виде, в каком оно представлено в Евангелиях, есть прямая противоположность Церкви и Царствию Божию. Есть царство кесаря, земное царство ‒ и есть Царство Божие. Они противоположны друг другу. И вот таким царством с отрицательной оценкой, царством кесаря, мы встречаемся не только в Евангелиях, но особенно остро и ярко критикуется это царство кесаря, то есть земная власть (догадываетесь в какой книге?), в книге Апокалипсис ‒ в Откровении Иоанна Богослова, где, собственно, вся книга именно об этом. Почему она отчасти и написана таким таинственным символическим языком – потому что она выглядела политическим памфлетом, критикой, подчас пародией, карикатурой на Римское государство.

Тем не менее, и это утверждает Священное Писание, сущность-то государства не является антихристианской, сущность его в другом. Вот посмотрим на некоторые принципиальные высказывания Евангелия о властях. Их очень мало. Иисуса Христа мало заботит власть, Его заботит больше Царствие Божие. Самое принципиальное отношение к государству высказал Сам Иисус Христос в ответ на искушающий вопрос в Иерусалимском Храме, вот вспомним это место (Мк 12:13-17):

13 И посылают к Нему некоторых из фарисеев и иродиан, чтобы уловить Его в слове.

14 Они же, придя, говорят Ему: Учитель! мы знаем, что Ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лицо, но истинно пути Божию учишь. Позволительно ли давать подать кесарю или нет? давать ли нам или не давать?

15 Но Он, зная их лицемерие, сказал им: что искушаете Меня? принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его.

16 Они принесли. Тогда говорит им: чье это изображение и надпись? Они сказали Ему: кесаревы.

17 Иисус сказал им в ответ: отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу. И удивились Ему (Мк 12:13-17).

 Вот, конечно, это очень замечательная ситуация сама по себе, не лишённая юмора. Всё дело происходит в Храме Иерусалимском, а вы знаете, что в храм запрещено было вносить всякие изображения ‒ «иконы» (греч.). Абсолютно запрещено! А на монетах ‒ изображение кесаря. Поэтому римские деньги и вообще все иностранные деньги запрещено было вносить в Храм. Существовали храмовые монеты, храмовые деньги. Вы помните эту сцену, когда Иисус Христос раскидывает эти меняльные лавки, разбрасывает, выгоняет меновщиков. Посмотрите на эту ситуацию с другой точки зрения. То, что сейчас обменные пункты, такие же были ‒  стояли у Храма, но не входя в Храм, перед ним. И вот нельзя! И посмотрите на эту ситуацию с такой точки зрения. Его спрашивают, позволительно ли давать подать кесарю – подать, естественно, давать не храмовой, а государственной, римской валютой. И Иисус говорит вопрошающе, как будто бы Он никогда в жизни не видел этих монет, не касался их, этих «нечистых» изображений: «А покажите мне!» И они достают из кармана, то есть они пронесли в Храм то, что им, праведным людям, было запрещено. Мы сейчас этого не замечаем, но когда смотришь на всё это в контексте, то понимаешь весь юмор ситуации. То есть уже в самом этом жесте, когда они показывают в Храме, показывают «икону», уже содержится критика этих самых искушающих лицемеров. Но суть не в этом. Суть в словах Иисуса Христа: «Давайте кесарево кесарю, а Божие Богу».

Дело в том, что в годы земной жизни Иисуса Христа проблема отношения Израиля к политической зависимости от Римской империи вся сконцентрировалась на вопросе о подати, о подати кесарю ‒ это был основной политический вопрос, именно он и был задан Иисусу. И Свое мнение об этой волнующей весь народ проблеме высказывает Христос. Дело в том, что патриоты Израиля, так называемые зилоты, то есть террористы, они признавали своим владыкой и царем только Бога Израиля и поэтому наотрез отказывались признавать римского императора, в том числе уплатой имперской подати ‒ налогов. Об этом много пишет Иосиф Флавий в своих «Древностях» и «Иудейской войне». Своим партизанским  террористическим движением они постоянно держали всю страну в напряжении. Мы это опять же часто не замечаем, когда читаем Евангелие. Ведь вот смотрите: начало Евангелия от Луки (Лк.2). Помните, когда объявлена была перепись, Иосиф и Мария, взяв Младенца, отправляются в Вифлеем на перепись и поселяются там не в гостинице и не в каком-то частном доме (туда сходилось, конечно, много народу), а на время переписи их пускают в сарай, в ясли. Для нас сейчас это почти ничего не означает. Ну, мы говорим, что вот ‒ такое унижение: Богочеловек ‒ и ясли… Но для Луки дело было не в этом. Дело в том, что перепись… А для чего делалась перепись? Для того, чтобы подсчитывать, кто должен уплачивать налоги. И перепись проходила с большим трудом. Потому что переписчиков террористы убивали, если удавалось. И часто грозили убийством, а то и убивали тех, кто переписывался, кто приходил на перепись! Как так? Ведь это значит, что вы поддерживаете оккупационную власть Рима! Но, тем не менее, в Вифлеем собиралось много народа, и опасно было оставаться Марии в толпе людей, потому что всегда можно было ожидать нападения зилотов. Поэтому пришлось скрываться в яслях, где Она и родила Младенца. Беременная женщина, которая вот-вот должна родить, ‒ в Израиле это священное лицо, и отправить ее в какой-то сарай не посмел бы никто, даже если бы в гостиницах всё было забито, людей бы выселили! Ну, такой момент осторожности и укрывательства… Ну, ладно, это я отвлекся немножко. Просто это к тому, как важно иногда чувствовать контекст, в котором были написаны Евангелия, в котором происходили все эти евангельские события, чтобы ощутить это живо, жизненно.

Вот в 66 году было поднято восстание против податей, против Рима, и это восстание было политически бессмысленным и безнадежным совершенно. До самого конца восставшие уповали на чудо Божие: «Вот-вот явит! Ну как же, Бог же не потерпит! Ну, не потерпит же Бог! И поэтому должен прийти Мессия!» И поэтому они скрылись в Храме Иерусалимском, забаррикадировались и стояли насмерть до конца, до последнего издыхания, ожидая, что придет Мессия от Бога и явится Царство Божие и свобода. Но ничего подобного не случилось. Иерусалим был разрушен, и Храм тоже. Вы все это знаете, это в 70-м году случилось. Вот этот путь политического сопротивления Иисус явно отвергает Своим ответом на искусительный вопрос Его противников: «Позволительно ли давать подать?» Если бы Он сказал: «Нет, нельзя», подражая патриотам-террористам, тогда Он был бы обвинен как мятежник, как разбойник: Его схватят и казнят. А если Он скажет: «Да можно, да, давайте!», тогда Он будет назван «друг римлян», беззаконник, и будет оплеван и презираем всем народом. Искушение. Что сказать: «да» или «нет»? «Принесите Мне динарий, чтобы увидеть…». Приносят. Не заметив подвоха, фарисеи приносят этот самый динарий … в Храме! «Отдавайте кесарю кесарево, Божие  ‒ Богу» ‒  этот ответ неожиданный.

Вообще, государственная религиозность или религиозная государственность, слияние религии с государством  ‒ то, что было в Европе долгое время, о чём у нас некоторые мечтают, о слиянии Церкви с государством ‒ это черта, в той или иной степени отличавшая практически все общества античного мира. Не было разницы между религией и властью. Ну, как вот сейчас халифат, который там действует… Государственная религия или же религиозное государство, и одно от другого неотделимо. Власть либо просто обожествлялась, как в Вавилоне, в Египте, несколько позже в Риме, либо обретала какие-то священные формы, как в Израиле, ‒ священство в ветхозаветном Израиле.

Вопрос, заданный Иисусу, как бы сравнивает кесаря с Богом: «Можно ли давать кесарю подать?» То есть ставит кесаря и Бога на одну, как это в философии называется, онтологическую плоскость, на один уровень. Иисус Христос Своим ответом радикально разводит Бога и кесаря на разные уровни, делая само сравнение неуместным и невозможным. Таким образом, ответ Иисуса Христа возносится от земной проблемы на богословскую высоту. Прежде всего, ответ Иисуса указывает на волю Бога как Господина истории. Согласно Библии Ветхого Завета, книги Даниила, Бог низлагает царей и поставляет царей. И тот, кто имеет право чеканить монету, тот получил это право от Бога. Сам вид имперской монеты и ее использование израильским обществом удостоверяет, что кесарь признается, и признается, в частности, уплата подати: «Ну что ж, отдавайте кесарю кесарево». А затем добавлено совершенно тотальное требование: «…а Божие Богу», то есть Богу-то всё, потому что и кесарь-то от Бога поставлен – и низложен будет от Бога, если потребуется.

В этих двух предложениях нет никакого сравнения, нет никакой иронии, никакого параллелизма между кесарем и Богом, потому что «кесарево кесарю» логически подчинено второму: «Богу Богово». Первое предложение говорит «да» подати кесарю, и это возмущало всякого благочестивого иудея. Но тот, кто следует второму предложению и даёт Богу то, что Божие, становится свободен от самой проблематики, которая была так мучительна для иудея. Сам вид монеты свидетельствует любому иудею о господстве Бога над историей, и уплата налогов  ‒ не что иное, как просто признание этого господства. Требование «Божие Богу» несет в себе призыв к покаянию и к обращению и освобождает для живого, для здравомыслящего человека отношение к земному государству.

Конечно, в речах Иисуса Христа мы можем встретить многое. С одной стороны, Он указывает на обязанность платить подать, из которой оплачиваются полиция, судьи. С другой стороны, Он требует отказа от права и власти, то есть от принципов государственной жизни.

« Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.

А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф 5:38- 39) .

Это из Нагорной проповеди. Непротивление. Ветхозаветное «око за око, зуб за зуб», юридическое положение ветхозаветное ‒ так называемый Lex taliōnis, то есть закон равного мздовоздаяния: не челюсть за зуб, а зуб за зуб; не два око за око, а одно око за одно око. Это основной принцип античного уголовного права, и израильского тоже.

А вот антитеза Иисуса Христа «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф.5:39) радикально отвергает защиту от ущерба с помощью уголовного права. То есть отвергается как бы уголовное право. Но как такое возможно? Ну, разумеется, не через отмену или реформу полиции, юстиции, а только через внутреннее изменение того, к кому эти слова обращены. Иисус Христос вовсе не вводит новый закон! Закон от Моисея был уже дан, он существует, и существует на этой Земле до тех пор, пока существует эта земля. Ну, не Закон Моисея, так какие-то другие законы, но так или иначе: на этой грешной земле без закона жить невозможно. Это понятно. Но именно этому царству кесаря противопоставляется Царство Божие, которое мы сейчас здесь не видим. Ведь я не могу вести себя в соответствии с Царством Божиим, которого я даже здесь не вижу! И Иисус Христос не указывает никаких новых законов, потому что Царство Божие ‒ это Царство свободы. Человек может быть лишь причастен здесь к этому Царству, которое здесь как маленькое горчичное зерно. Хорошо еще, если оно в нем, в человеке, прорастает. Но когда-нибудь это будет большое дерево! Так что Царство Иисуса не от мира сего, хотя Его обвиняли, ложно обвиняли иудейские священники, что Он царь Иудейский. Надпись, помните, была поставлена: «Иисус из Назарета, царь Иудейский».  Но это же ложь! Потому что царь Иудейский… Пилат это отлично понимал: «Ты царь Иудейский?» ‒ спрашивает он Христа. А Тот отвечает: « Это ты так говоришь», потому что Он себя царем Иудейским никак не считал. И что такое «царь Иудейский»? Это официальное римское название Иудейского царя: царь Галатинский, царь Иудейский, царь там какой-нибудь еще…  Это официальная административная должность, установленная римлянами. Ни один израильтянин, ни один иудей не назвал бы своего Мессию, грядущего Царя «царем Иудейским». Для этого существовали традиционные другие названия: «царь Израиля», «сын Давида», можно еще сказать: «Сын Божий». Но «царь Иудейский» ‒  это ненавистное название, это чисто римское название!

Царство Иисуса, конечно, не от мира всего, Он вовсе не «царь Иудейский», но Он «царь Израиля», и реализует Он Свою власть не через законное право в суде, не через силу или власть, как если бы Он был Мессией в иудейском понимании: «Вот придет Мессия, накажет, победит всех язычников, всех врагов, каких-нибудь там самарян, истребит их, казнит их, а нас возвысит и усадит на лоно Авраамово, за пиршество Христово на небе». Ничего такого Иисус не принес, да и не старался принести. Поэтому те, кто отказываются от права и власти, имеют в себе такую силу и отвечают на зло проявлением любви («Возлюби ближнего своего и врага своего»), для тех и открывается через Иисуса Христа путь в Царствие Божие. Но таких не так уж и много.

А вот как этот отказ от права и власти, то есть пассивное отрицание государственных институтов, соединяется с обязанностью платить налоги, то есть с активным признанием государства? Эти позиции взаимозависимы. И в том, и в другом случае постоянно обращение к грядущему Царствию Божию. Царство пока не приходит, оно тайно, оно в таинствах. И до тех пор, пока оно тайно, земные категории, такие как полиция, юстиция, власти, должны сохраняться и поддерживаться до срока пришествия открытого Царствия. Сейчас оно в таинствах, но придет время ‒ и оно будет открыто. Всё тайное становится явным, всякая мистерия, таинство, станет апокалипсисом ‒ откровением.

Но как всё-таки практически вести себя в такой ситуации, когда ты внутренне, может быть, в Царствии Божием – хотя бы отчасти, а внешне ты полностью подчинен земным законам, властям, начальству, маленькому начальнику над тобой? Это вопрос земного существования Церкви: как быть зависимым от внешних условий и в то же самое время быть внутренне свободным? Так что ты либо свободно ставишь себя в зависимость, либо свободно отрицаешь ее? Это вопрос, который невозможно решить одним каким-нибудь советом для всех людей, потому что у каждого, в каждом конкретном случае, этот вопрос решается конкретно и индивидуально. Но есть один всё-таки общий принцип, который изложен в Евангелии от Иоанна – и в других тоже, но в Евангелии от Иоанна особенно.

Иисус говорит… (ну, конечно, это Евангелие от Иоанна, это богословское сочинение), так вот, Иисус говорит: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8:32). Вспомните: слово «истина» не встречается в других Евангелиях. Ни у Матфея, ни у Марка, ни у Луки. Если и встречается, то максимум один-два раза. А у Иоанна порядка сотни раз! То есть это чисто Иоанново понятие. «Истина сделает свободными». Пилат ничего не понимает, когда Христос ничего не отвечает – потому что, что не ответишь, все равно не поймут.

Понятие «истина» нужно понимать именно так, как оно даётся именно у Иоанна. Иоанн дает несколько так называемых определений Бога: Бог есть любовь, Бог есть свет, Бог есть истина, Бог есть слово. Но это не философские определения. Это указания  на некие действия Божия в этом мире. Бог действует через любовь, Бог познается в любви. Бог действует через свет просвещения. И, наконец, Бог действует через Дух. Не потому, что Бог духовен, а не материален (как у нас можно прочитать в катехизисе: «Бог есть дух»). Дух ‒ это то действие Божие, которое приносит человеку откровение о Боге, о Христе. Именно в таком смысле это слово употребляет и апостол Павел. Истина же ‒ это тоже действие Божие. Но действие Божие не, так сказать, духовное, не просто откровение, а такое действие Божие, которое действует через человека и позволяет ему действовать в согласии с откровением.

Можно на примере показать каком-то. В Первом Послании к Фессалоникийцам (это самое раннее произведение Нового Завета) апостол Павел благодарит Бога за то, что Он дал Фессалоникийцам «дело веры, и труд любви, и терпение упования (стойкость надежды) на Господа» (1Фес 1:3). «Дело веры». Вера ‒ это действие Духа. Это действие внутреннего откровения в человеке. Но человек отвечает на это делом. И вот силы действовать в согласии с верой дает то, что у Иоанна называется «истина».

Любовь ‒ это действие Духа. Так просто полюбить врага, скажем, человек не может, это обязательно действие Духа. А труд любви, то есть ответ на это действие Духа (скажем, благотворительность),‒ это есть уже действие истины. Еще более общие ответы Иоанна звучат таким образом. Помните, Иисус говорит: «Когда Меня с вами не будет, вас будут вызывать в синагоги, вас будут вызывать к правителям, вас будут допрашивать, судить, пытать, мучить…» и так далее, и так далее… Это такая юридическая ситуация, которая действительно в скором времени и возникнет в Церкви. «Но не думайте, и не гадайте, что вам говорить и что вам делать в тот момент, ибо Я пошлю вам Духа Моего ‒ Утешителя, который Вас научит». Вспомните, «утешитель» по-гречески «параклитес» или «параклетес» .Если вы переведете его на латинский язык, пара-клетес ‒ ад-вокатус. Адвокат. То есть когда вы будете на суде, то вам потребуется защитник, адвокат. Иисус говорит фактически: «Я пошлю вам Духа Моего, адвоката». А по-гречески будет «параклит», по-славянски перевели – «утешитель».

То есть человек на этой земле в царстве кесаря должен платить подать или не должен? Должен он давать присягу идти в армию или не должен? «Не клянитесь», это призыв Нагорной проповеди: «не клянитесь вовсе». Что это означает? Это что, закон для царства кесаря? Нет, конечно. Это заповедь, которая дается для Царствия Божия, для людей, которые причастны Царствию Божию. Но а здесь-то, здесь? Идти мне в армию – или нет? Давать присягу – или не давать? Давать подать ‒ или не давать? Признавать государство или не признавать? Подчиняться властям или свергать власть путем революций? Что делать здесь-то?

Дело в том, что каждый человек на этой земле постоянно находится в состоянии суда. «Суд» по-гречески «кризис». Кризис ‒ это выбор: так или так. Виновен ‒ невиновен. Сказать это ‒ сказать то. Идти направо или идти налево. Каждый человек в любой момент своей жизни, почти в любой, находится в состоянии выбора, кризиса. Человек, который живет по вдохновению Духа Святого, Параклита, он-то и свободен от этого выбора. Ему не надо выбирать, потому что Сам Бог, Сам Дух будет действовать через него. Он пойдет направо, если Богу будет угодно, чтобы он пошел направо. Он пойдет в армию, если так будет угодно Богу, на этой земле. Он не пойдет в армию и откажется от присяги, если так будет угодно Богу. То есть, заранее предсказать здесь ничего невозможно, так как Христос не дает никаких новых законов для этой земли ‒ никаких! Он указывает в Своей Нагорной проповеди лишь заповеди о любви, заповеди Царствия Божия.

Конечно, Иисус Христос прямо так, откровенно, открыто не говорил о государстве. Единственно ‒ пару раз. Гораздо больше на этические темы поведения в обществе и государстве рассуждает уже миссионерский деятель, великий впостол Павел. В его посланиях мы находим достаточно разработанную этику. Павел проповедовал среди язычников, в Малой Азии, в Греции, наконец, даже до Рима дошёл. И разрыв с язычеством, конечно, требовал какого-то изменения поведения новообращенных из язычества христиан. Но привычки существуют. Вот приходит апостол Павел в Фессалоники или в Коринф, образуется там какая-то Церковь небольшая, потом она растет. Но ведь люди обращенные, они же только что обратились, они же все еще живут привычками отцов, дедов, прадедов, которые жили в языческих этих городах. Поэтому у апостола Павла очень часто первые этические увещевания говорят об отрицании этих недостойных, с его христианской точки зрения, привычек – таких, как, например, блуд.

Павел пишет в 4 главе Первого Послания к Фессалоникийцам: «вы знаете, какие мы дали вам заповеди от Господа Иисуса. Ибо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда» (1 Фес 4:2). Это первое, что бросалось в голову любому иудею, когда он попадал в такой город, как Коринф. Здесь на холме стоял храм Афродиты, богини любви, в котором служила одна тысяча священноблудников и священноблудниц, которые ежедневно предавались блуду как жертвоприношению Афродите. Это был священный долг ‒ предаваться блуду. Это, конечно, поражало человека, прибывшего из Иудеи – не потому, что иудеи были уж такими аскетами, что они не блудили. Они блудили, сколько угодно, но у них хоть это не выставлялось как что-то священное или что-то достойное, все-таки порицалось с моральной точки зрения.

Этические увещевания часто начинались с подобных вещей. Так что разрыв с язычеством означал: воздерживайтесь от блуда, прежде всего ‒ от прелюбодеяния. Затем, занимайтесь благотворительностью, помогайте своим ближним – для Греции было большой редкостью подобное. Трудитесь своими руками! Труд своими руками, на котором настаивает апостол Павел, ‒ это очень необычное заявление. Это для нас сейчас привычно ‒ ну, вот он сказал: «трудитесь своими руками», а чем же еще, не чужими же руками? Но ведь в Римской империи римский гражданин не трудился собственными руками. Ну, только в редчайших случаях. Ведь каждый римский гражданин получал пенсию. «Хлеба и зрелищ!» Хлеб ему давали, иногда даже монеты давали какие-то. Никому даже в голову не приходило «трудиться руками»! Кто трудится? Рабы трудятся. Скоты трудятся. Ну, женщин иногда заставляли трудиться. Но мужчин?! Свободный гражданин, чтобы он трудился?! А Павел призывает к этому. Это же очень необычно. Для этого есть, конечно, миссионерские свои причины, но сейчас я не буду об этом говорить. Вот это – язычество.

Разрыв с иудейством тоже требовал новых этических норм. Ведь, разрывая с иудейством, апостол Павел порывал с Законом Моисея. Уже поведение Иисуса Христа задолго до Павла приводило к конфликтам, потому что Иисус показывал такую широту Своей свободы, Своего знания воли Божией, воли Его Бога-Отца, что часто пренебрегал элементарными требованиями Закона Моисея: нарушал субботу ‒ исцелял в субботу. Но ведь это же запрещено делать. Прямо, законом запрещено исцелять в субботу! Или не обращал внимания на то, что Его ученики – а, может, и Он Сам, – едят хлеб немытыми руками… Ну как это возможно? Для порядочного иудея не умыть руки перед едой… Речь идёт, конечно, не о гигиене ‒ на это не обращали внимания, не о бактериях здесь речь, даже не о физическом уровне. Речь идёт о грязи ритуальной, конечно, ‒ о нечистоте. И так далее.

Вот, «древними сказано то-то, а Я вам говорю вот это…». Уже Иисус Христос ставил рамки Закону. Он чувствовал, что имеет на это право. Но все-таки так прямо Он не говорил, что Он отрицает Закон. Нет, во многих случаях Он Закон утверждал, и законные требования Он соблюдал: ходил в Иерусалим на великие праздники, проповедовал в синагогах по субботам и так далее. У Павла уже всё не так. Он понимает, что Закон прекратил свое существование. Если он будет вводить Моисеев Закон по всему миру, то тогда проповедь христианства будет неудачной. Как вы заставите всех язычников подчиняться какому-то неведомому Моисею, о котором они и слыхом не слыхивали, делать себе обрезание, которое они презирали («Как это так: делать себе обрезание?!») и так далее? То есть универсальность христианской проповеди целиком и полностью зависела от отрицания Закона и утверждения свободы во Христе. Поэтому такое Послание, как Послание к Галатам, целиком и полностью посвящено этой проблеме ‒ проблеме закона и свободы.

Закон представлен необходимым, но очень вре́менным состоянием человека. Закон представлен как тюремщик в Послании к Галатам. Человек находится как бы в тюрьме греха. Он находится под грехом, и вырваться из греховного состояния он не может собственными силами, никак. «Во гресех роди мя мать моя…». Все, с самого младенчества человек грешен, да? Он, конечно, невинное существо, в том смысле, что он ничего плохого еще не сделал, но он уже в крови несёт в себе вот эти гены греха. Закон ограничивает преступное проявление греховности, он необходим. Но он тюремщик до тех пор, пока не явится свобода, пока не будет объявлена свобода. Тогда тюремщик откроет двери, и ты выйдешь на свободу.

Или другой образ в том же Послании к Галатам: закон ‒ это детоводитель ко Христу. Помните это замечательное выражение? Нам сейчас часто бывает непонятно, что за «детоводитель». По-гречески «детоводитель», если буквально перевести, это «педагог», педагог к Христу. Но у нас сейчас педагог — это учитель, воспитатель, уважаемое лицо. В Греции или в Риме было не так. Педагогами или детоводителями назывались самые старые, престарелые рабы, которые ни на что уже были не годны, работать не могли руками… Выгнать жалко, всё-таки давно служил здесь в доме. Ему поручали брать утром мальчика за ручку, собирать ему в мешочек сандалики, спортивную одежду, учебники и вести в школу. Главное, чтобы никто по дороге не обидел, и ребенок не расшалился. Держать за ручку и вести в школу.В школу педагог не имел право заходить, даже переступать порог, потому что в школе господином является учитель. Там уже учитель. А педагоги оставались за порогом школы, садились, сплетничали и ждали окончания занятий, и отводили ребёнка обратно домой. Вот что такое детоводитель.

«Детоводитель ко Христу». Закон похож вот на такого раба, который необходим, иначе ребёнок разбалуется или его обидят. Он ведет до школы, а там уже остается за порогом. А в школе ‒ учитель. А кто учитель? Христос! Детоводитель ко Христу. Вот такой образ. Так что Послание к Галатам дает много вот таких образов, для того, чтобы показать ограниченность Закона.

Но если не Закон, так что же? Как говорил один из русских философов, закон и, вообще, государство существует не для того, чтобы сделать нашу жизнь раем, а для того, чтобы она не превратилась в ад. Отменишь закон ‒ и будет ад на Земле.

Павел призывает к свободе. Как же так? И Павла обвиняют, обвиняют в том (это сказано в Послании к Римлянам особенно), что «он говорит: делайте зло и тогда будет добро». То есть, если Закон призывает к благу, а Павел отрицает Закон, ‒ значит, он призывает ко злу. И в этом обвиняют апостола Павла. Его гонят, его преследуют, его постоянно пытаются убить, и, в конце концов, убивают, уже в Риме. Но Павел же ‒ мудрейший человек! Он же прекрасно понимает, что Закон важен и полезен, нужен, и он божественен для этой земли, для царства кесаря. Но как же жить без Закона? И вот здесь, когда мы открываем Послание к Галатам, 5 главу, то первое предложение этой главы утверждает нам следующее: «… стойте в свободе, которую даровал вам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал 5:1). «К свободе призваны вы, братия…» (Гал 5:13). Свобода ‒ это основной лозунг апостола Павла. От чего свобода? От всего! Свобода во Христе, свобода в Боге! «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин.8:32), есть параллель (евангельская – прим.ОС).

У человека здравомыслящего немедленно возникает мысль: «А как так? Как это ‒ быть совершенно свободным? Ну, как я могу вести себя свободно, если я не могу освободиться полностью. Скажем, я подхожу к человеку и говорю: «Ну-ка, отдай мне свою сумку, это моя сумка!» А он говорит: «Нет, это моя сумка!» А я хочу!» Как мне выразить свою волю, свободу в этом мире, если немедленно моя воля наталкивается на волю другого человека? То есть до тех пор, пока будут какие-то люди вокруг меня, до тех пор никакой свободы мне не видать. Я буду ограничен волей других людей. А если я буду безобразно вести себя независимо от других людей, то это будет анархия. Как пишет апостол Павел, смотрите, чтобы эта свобода ваша не привела к тому, что вы друг друга изгрызете и искусаете, как звери. («Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом»  (Гал 5:15)). Вообще жизни никакой не будет. А как же проявлять свободу в этом мире, в котором свобода не может быть проявлена? До тех пор, пока существует кто-то… «Ну вот, зачем ты здесь сидишь? Почему? Вот я не хочу, чтобы ты здесь был! Я хочу, чтобы ты сейчас был где-нибудь в Турции. Или на Синае…» А он остается здесь, и ничего не поделаешь. До тех пор, пока существует хоть кто-то рядом со мной, до тех пор моя свобода невозможна. Более того, до тех пор, пока существует хоть что-то рядом со мной ‒ вот стол, например, – он меня ограничивает! Моё тело меня ограничивает. «Мои волосы, почему они именно такого цвета, а не другого?», «Почему борода седая?», «Почему…» и так далее, и так далее.

Анархия, то есть проявление абсолютной свободы в этом мире, уничтожает, то есть стремится к уничтожению вообще всего, даже самой себя. Потому что всё меня ограничивает! Все являет меня в несвободе! Именно поэтому необходимо, чтобы был закон, установленный закон для этого мира. Нужен закон! А как же так?! До тех пор, пока существует этот мир, будут существовать законы: физические, биологические, медицинские, психологические, государственные, божественные и так далее, и так далее ‒ все то, что направляет мою волю и запрещает мое воле делать то-то, и разрешает делать это. Тогда уменьшаются конфликты между людьми ‒  в частной жизни, предположим. Я знаю, что нельзя красть, нельзя отнимать там что-то, потому что боюсь наказания. То есть закон дает нам жить на этой земле. Он абсолютно необходим. Государство абсолютно необходимо, иначе всё превратится в ад. Но, с другой стороны, верующий во Христа человек прекрасно понимает, что все эти законы: физические, государственные, божественные (пусть они даже идут от Моисея), они же принципиально ограничивают его свободу. Они ограничивают меня как образ Божий. Ведь Бог абсолютно свободный, а я здесь ‒ лишь тусклое отражение Бога. У меня нет божественной свободы, а хотелось бы. Помните, как Адам хотел стать богом, и Ева хотела стать богом; они были ограничены, но хотели.

Если бы законная воля («не кради», «не убивай», «не прелюбодействуй»; закон дает мне направление моей воли ‒ «не делай то-то» и так далее, иногда «делай что-то» ‒ обычно отрицательный характер носит ‒ уголовное право, скажем) не была какой-то ограничивающей меня внешне, а исходила бы из моего сердца, была бы внутренним велением на мою волю…  Ведь они написаны на каменных скрижалях либо в томах Уголовного кодекса или каких-то еще ‒  это буква, мертвая буква. Вот если бы мертвая буква превратилась в живой дух, в живую жизнь  ‒ вот это было бы совершенно другое дело! Почему Павел и говорит в Послании Галатам, в Послании к Римлянам: живите не по закону, а по Духу; стремитесь к тому, чтобы жить во вдохновении Духа Святого, чтобы Дух ваш был ‒ этот самый Дух-Утешитель, который научит вас всему; и этот Дух (это будет Божественный Дух) и ваша воля будут совместны с волей Божией, и вам тогда уже не придется быть вне свободы, вы будете свободными. Свободно делать то, свободно делать это ‒  и все будет хорошо…

Проблема вдохновения. Это проблема церковной жизни, жизни Церкви ‒ насколько она осуществляется в Церкви. Если вы вспомните новозаветное Писание ‒ скажем, Первое Послание к Коринфянам (особое у апостола Павла), то вы увидите, что ранняя Церковь при всей проблематичности, которая стояла перед Церковью тогда (там были и разделения, и разные проявления греховности…), но, тем не менее, это была Церковь, напоённая Духом. «Уже не я живу, живет во мне Христос» (Гал. 2:20) ‒ говорит апостол Павел. И проявления Духа были очевидны для всех, Павел называет их «духовные дарования», «харизмы». Они были у каждого, каждый ощущал! «Каждый из вас приходит на собрании со своим псалмом, со своим поучением, со своим славословием…» и так далее. Сейчас у нас всё по закону, по уставу ‒ и это хорошо, это плод христианской общей культуры, но, тем не менее, жалко, конечно, что харизматичность, то есть вот эта одухотворенность, из нашей церковной жизни ушла. Но это великая проблема, которую мы с вами не разрешим, которую разрешит Сам Бог, конечно, со временем.

Вот поэтому жизнь по Духу разрешает проблему свободы человека.

Несколько позже, уже ни апостола Павла, ни апостола Петра не было в живых, протекают годы… Первое, второе, третье, может быть, поколения христиан… Появляются поздние послания, послания, которые приписываются апостолу Павлу. Их назвали Пастырские послания: к Тимофею, к Титу, которые и по языку, и по богословию очень сильно отличаются от всего того, что написал апостол Павел. Таких слов, как «евангелие», «вера», мы уже там почти не найдем, а это коронные слова для апостола Павла, которые он не перестает употреблять. Но мы находим в этих Пастырских посланиях (т.е Тимофею и Титу) не менее 15 раз такое слово как «благочестие».

Для нас это слово привычное: благочестивый человек, благочестие. Но в Библии вы ни одного раза не встретите это слово ‒ «благочестие». Никогда, только в этих трёх посланиях. И это нам о многом говорит. Почему? Потому, что «благочестие» по-гречески ευσέβεια, «эвсебия» (отсюда Евсевий – значит «благочестивый») ‒ это языческая религия. Язычники называли свою религию «благочестие». И ни один иудей, никакой Павел, никакой Петр, никто из апостолов, конечно, не посмел бы назвать веру в единого Бога тем же словом, каким язычники называют свою религию многобожия. Но то, что отсутствует в Евангелиях, то, что отствует у апостола Павла, вдруг в конце I века в Пастырских послания появляется. Почему? Да проходят поколения, и уже новые поколения как бы «врастают» в окружающее общество, перенимают язык этого общества, обычаи какие-то этого общества… Это понятно. Так же, как общество постепенно, постепенно, шаг за шагом, христианизируется. Так и христианская церковь постепенно иудаизируется сначала, а потом объязычествует. Это так, мы видим это в нашей собственной жизни. И первые признаки этого мы находим уже в Новом Завете ‒  в поздних произведениях. И я только один пример привел воцерковления культуры окружающего мира, языка, нравов.

Почему происходит это? Отчасти из миссионерских соображений: Церковь должна быть открыта для мира (ведь это универсальная Церковь!), открыта к нехристианскому окружению, должна быть привлекательной для нехристиан. Уже апостол Павел говорит: «Смотрите, живите так, чтобы вы были благоприличными перед внешними» (Фесс.4:11-12). А что, если бы христиане ‒ первые христиане, проповедующие Евангелие, ходили бы какими-нибудь голодными оборванцами? Да кто бы стал принимать христианскую веру?! Нет: «выглядите благоприличными», «трудитесь своими руками». Помните, апостол Павел в Первом Послании Коринфянам обращается к женщинам в 11 главе и говорит: «Как же так! Вы, которые молитесь, поете, пророчествуете в храме ‒ и вдруг без головных уборов?» Вы снимаете покрывало? И начинает им доказывать, как это неприлично, как это нехорошо. Ну, конечно, эти рассуждения апостола Павла очень сомнительны, они не могут быть приняты на веру теми дамами, которые там участвовали в богослужении и к которым были обращены слова «Будьте свободны!». Где же свобода, если тебя заставляют надевать на голову шапку там какую-нибудь? Это ведь очень интересное место. Дело в том, что опять мы не имеем права отвлекаться от контекста. Помните, там Павел говорит: «…если ты не хочешь быть укутанной в покрывало, то тогда и брейся или стригись», да? «А если ты не хочешь быть обритой или остриженной, то тогда покрывало надевай». Что такое? Причем здесь бриться, причем здесь стричься? Дело в том, что покрывало в античном мире, в той далекой эпохе (ну, я сейчас не говорю о покрывале, которое скрывает от дождя, от солнцепека) ‒ это знак подчинения. Это мы должны знать. Ни один раб не имел права появиться на людях без покрывала: будь это тюбетеечка какая-нибудь, беретик, или покрывало, нашлепка какая-нибудь, шляпа… Обязан! Дома ‒ среди рабов, своих коллег ‒ веди себя как хочешь. Но если ты появляешься перед хозяевами или просто на улице, на базаре, то будь добр: надевай головной убор.

Женщина считалась покорной мужу. В Риме существовало такое право ‒ potestas patris ‒  это юридический закон власти мужа, власти отца. Женатая женщина обязана была во всем подчиняться своему мужу. И вот поэтому женщина обязана была носить головной убор. А свободные женщины, то есть блудницы, которых было великое множество в Римской империи, и в Иерусалиме, и в любом иудейском городе, не носили головных уборов, чтобы показать, что они свободны и могут идти спать с кем угодно. Но они подбривали себе места надо лбом либо на затылке, и там была татуировка с именем. Вот отсюда слова апостола Павла: «если не хочешь носить покрывало, то, как блудница, брейся, татуировку носи…»

С одной стороны, апостол Павел говорит: «Будьте свободными», а с другой стороны, ‒ вот такое требование? Да дело в том, что уже тогда Павел прекрасно осознавал, что нарушение общественного устройства, общественных приличий может привести к очень неприятным последствиям для самого христианства. Если привести пример, как у нас на Литургии говорят: «Двери, двери! Премудростию вонмем!» ‒ то есть заприте двери, выгоняют всех…кого? ‒ да, оглашенных, и двери закрывают. Вот так же и в древности, наверное. Они закрывались. Но от всех ведь не закроешься. Щелочки-то остаются, и окошки тоже есть. Люди же видят, люди же знают! «Чем они там занимаются тайком на своих таинствах? Это же интересно!» Соседям интересно: «Батюшки, что они там делают? Смотрите-ка: женщины скидывают свои головные уборы. Посмотрим, чем они там будут заниматься? Ясно чем: любовью! Они же сами говорят, что они сходятся на любовь. Любовь у них ‒ самое главное! После любви рождаются плоды. Куда же деваются детишки, которых рожают христиане после своей любви? Понятно: кровь пьют (они ж сами говорят, что пьют), тело ‒ съедают».

Еще Тацит‒ великий историк начала II-го века, умнейший человек, говорил, что более чудовищного племени, чем христиане, эти людоеды, мерзкие твари, мир не знал. То есть, вот, пожалуйста, обычное дело: сняли покрывало, а слух-то пошел, и мнение всей империи, всего населения такое. И преследование идет именно потому, что ходят подобные слухи. Конечно, это очень мешало проповеди Евангелия, во всяком случае, на первых порах очень сильно.

И вот к концу I-го века вот это воцерковление окружающей культуры происходит всё более интенсивно. Так, из внешнего мира заимствуются и этические нормы какие-то, формы поведения, которые часто противоречили свободе раннего христианства. И уже не у апостола Павла, а в этих более поздних Пастырских посланиях (хотя они и приписываются Павлу, а на самом деле – не его) говорится о том, что женщина вообще не имеет права разговаривать в собрании. Пусть женщина молчит. Пусть она учится дома, у своего мужа. А разговаривать вообще учительно ‒  непозволительно. Это уже всё пришло из внешнего, потому что для самой Церкви это не было характерно. В том же самом Первом Послании Коринфянам, где Павел пишет о головных уборах, ведь что мы находим? «Ты, женщина, ты молишься, пророчествуешь…». То есть в целом женщины и молились, и пророчествовали, и пели, и проповедовали. Это в ранней Церкви было. А уж через пару поколений это было запрещено им. Вот внешнее благочестие очень сильно влияет.

Ну, и еще мне хотелось бы сказать пару слов о том, как же буквально к государству надо относиться. Как правило, ссылаются на слова апостола Павла из 13 главы Послания к Римлянам.Ну, вы все прекрасно знаете это место:

«Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению…» (Рим 13:1-2)

На этот отрывок обычно опирается и ссылается…кто? ‒ власти, которые часто творят зло. Не вся же власть творит добро! Часто бывают и злые законы, и бесчеловечные власти. А христианам они говорят: «Ну вот, Священное Писание ведь вам говорит, чтобы вы были нам покорны! А если вы непокорны, то вы противитесь Божию установлению». Ну, приходит какой-нибудь хан Батый или Чингис-хан, кто угодно еще ‒ истреблять род христианский: «Покорными будьте, сказано ведь в Священном Писании…» Ну, конечно, не так. Ну, конечно, это недопонимание слов апостола Павла и не то прочтение их. Во-первых, надо прочитать как следует. К сожалению, на русский язык это трудно перевести, передать. Я, во всяком случае, не рискую. «Всякая душа да будет покорна высшим властям». Понятно: то есть государственной власти. Власти кесаря, какой угодно, президента… «…ибо нет власти не от Бога». Но там не так стоит, там не от Бога. То, что нет власти не от Бога, это и так понятно. Об этом мы уже говорили, когда обсуждали момент из Евангелия: что все от Бога, в том числе и власти тоже. Но не в этом дело, не в этом дело! Там стоит другой предлог: нет власти не под Богом. По-гречески ὑπò, «гипо» – «под». Есть два греческих предлога: ὑπερ, «гипер» ‒ «над» и ὑπò , «гипо» ‒ «под». Ну, вы знаете: гипертония – повышенное давление и гипотония  ‒  пониженное давление. Последний предлог «гипо» ‒ всякая власть под Богом. Этот предлог употребляется тогда, когда показывается зависимость, служебное положение. Например, Павел пишет: «Все под грехом», то есть рабы греха, все заперты в тюремной камере греха. Или Иоанн Креститель, когда Иисус приходит креститься к нему, говорит Иисусу: « Тебе ли креститься…» в нашем переводе «от меня», но там стоит другой предлог. «Тебе ли креститься подо мной? Это я должен креститься под Тобой!». Да, вот это положение иерархии. Понимаете? Предлог ὑπò, «гипо», «под» обозначает иерархический низ.

Ведь Павел пишет римлянам. А в Риме (ну, в какие годы? ‒ в пятидесятые где-то Послание было написано) еще у всех в памяти недавно живший сумасшедший император Калигула, который объявил себя богом и велел по всей империи поставить себе жертвенники. И государственным преступником объявлялся тот, кто не считал императора богом. Враг народа, казнен должен быть! С Калигулой быстро покончили, но вот это мнение о божественности имперской власти уже давно, еще при Августе зародилось, существовало на востоке империи, и уже после Калигулы Нерона многие признавали божественным, хотя сам он себя таковым не считал. Так или иначе, апостол обращается к римлянам. Власть вообще, будь то не только конкретный император, сама власть римлянами считалась божественной. Власть не только от Бога, она сама по себе божественна. А Павел говорит: «Власть не божественна. Она служанка Божия. Она под Богом». У нас переведено от Бога: «Всякая власть от Бога…» И дальше там, в 3-ем или 4-ом стихе, он говорит: «….ибо начальник есть Божий слуга тебе на добро». Но там не так: «ибо власть есть Божия рабыня, тебе на добро». И дальше указано, в чем же состоит божественное благо, которое Бог требует от власти, ведь власть ‒ Его рабыня, она должна подчиняться Богу! Чтобы был порядок, справедливость, любовь, прежде всего, распространялась и так далее. Об этом дальше говорится в той же самой главе. Именно поэтому, если власть хорошо справляется со своими божественными обязанностями, данными ей от Бога, тогда и подати надо платить, и почитать ее. Но дальше за скобки вынесено и другое предположение. А если власть ‒ плохая рабыня, если она творит зло вместо добра, то что тогда? Павел здесь на это не указывает, и без того его обвиняли, что он мятежник. Не будет же он еще подговаривать, лить воду на это обвинение. Конечно, он этого не пишет, но это само собой подразумевается.

Так что напрасны все ухищрения властей, какими бы дурными они ни были. А вспомните Германию, например, тридцатые годы. Приходят нацисты к власти. Конечно, это чисто языческое такое движение, противоположное христианству радикально. Католическая Церковь, как вы помните, скрепя зубы, пытается сопротивляться. Поэтому концлагеря были набиты католическими монахами, священниками. Так же отрицательно относится значительная часть лютеранских общин. Во всяком случае, очень отстраненно держится от всех этих властей. Но не все. Существовала так называемая Deutsche Evangelische Kirche, «Немецкая евангельческая церковь», то есть это та часть лютеранских общин, которая, опираясь на слова апостола Павла, сказала: «Какая бы власть ни пришла, мы должны ей подчиняться». И они становились нацистами. Но они потом, естественно, были судимы и приговорены к разным срокам. Среди них был такой известный богослов, очень знаменитый человек, как Герхард Киттель, создатель знаменитого словаря Нового Завета.

Так что как следует надо прочесть текст и понять его в его глубине и смысле.

Ну, вот, пожалуй, на этом я сегодня и завершу свои рассуждения. Много наговорили…

Вопрос:

Прот. Александр Сорокин: Вы сейчас привели примеры из немецкой истории. Получается, что немецкий перевод тоже ошибочный?

Ответ:

Я говорю, что переводить очень трудно. Греческий предлог «ипо» может обозначать и зависимость, и происхождение. Греку не надо было об этом задумываться…

Вопрос:

Прот. Александр Сорокин:То есть немцы, лютеране, которые оправдывали власть нацистов, они основывались на таком ложном понимании этого места?

Ответ:

Я сейчас боюсь воспроизвести точно перевод Лютера, на котором они основывались, но, по всей видимости, там было что-то такое, что-то подобное латинскому переводу, который буквально воспроизводил греческий смысл этого предлога как «происхождение».

Вопрос:

Скажите, это специально так сделано, значение это намеренно так переведено? Кто-то первый это перевел так?

Ответ:

Традиция переводческая: «Мне ли от тебя креститься или Тебе от меня?». Буквально «под Тобой», но мы ведь так не скажем. Скажем? Ну, вот, хорошо, вы такая смелая… Хотя как-то так не было это утвердительно. «Всякий человек под грехом», вот здесь так сказали: под грехом. Так что это, конечно, недостатки разных переводов, безусловно. Но вот они могут влиять так сильно. Знаете, переводы, а иногда непонимание смысла производили катастрофические действия! Вспомните, например, эти знаменитые слова из Первого Послания к Коринфянам, когда апостол Павел призывает блудника изгнать из Церкви, то есть предать сатане. И наш перевод ‒ «во измождение плоти». Помните, да? Чтобы дух был спасён. Но если вы читаете в подлиннике, то там же не сказано «во измождение», там сказано: «чтобы уничтожить, на погибель плоти». И честные переводчики на латинский язык так и перевели: «на погибель плоти». Все нормально. И поэтому сжигали еретиков с абсолютно чистой совестью! Потому что слово Божие, апостол Павел говорит, что плоть этих негодяев надо уничтожать. Под плотью они понимали человеческое тело и сжигали тысячи на костре. Инквизиторы считали себя исполняющими волю Божию, святую, законную. Просто они не понимали, что такое «плоть» у апостола Павла. Он же под плотью понимает не человеческое тело, а очень многие вещи.

От перевода, конечно, очень многое зависит.

 

Добавить комментарий