Феодоровский собор, 7 ноября 2008 года
Расшифровка – Лилия Булгакова
Сверка и корректура – Л.Голубкова и О.Суровегина
Здравствуйте! Рад приветствовать вас. Я с большой благодарностью и радостью вижу вас здесь и просто восхищаюсь тому, что вы в своих трудах и в трудностях со временем находите возможность для того, чтобы приходить и слушать что-то о Слове Божием.
Итак, наши две предыдущие беседы были посвящены евангельской этике. Ну, и сегодня будет третья, последняя беседа на эту тему. В двух словах напомню, о чем собственно шла речь у нас в предыдущих наших беседах. Сначала мы с вами говорили о смысле понятия покаяния. Первые слова Иисуса Христа: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие». Затем мы говорили о критическом отношении Иисуса Христа к окружающему обществу. Критика богатства не как такового. Богатство – это тоже благо Божие, конечно, которое дается людям, если оно есть, если дается. Но критика отношения к богатству. Когда человек полагается на богатство. Когда человек уже сполна получает в нем все, чего он ждет от жизни, забывая о высшем своем предназначении. Затем кратенько мы остановились на критике упования на собственную праведность. Это две основных критики в устах ИисусаХриста: критика богатства и критика праведности, или благочестия окружающего его общества. «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры». Вот на этой теме мы с вами остановились, да? Напомню, кто такой лицемер. Ну, все мы понимаем, кто такой лицемер и что значит лицемерить, но это слово есть перевод греческого слова υποκριτής, «ипокрит», которое означает буквально «актер, надевший маску». То есть человек, который играет кого-то другого. И вот здесь ведь очень интересно. Мы с вами говорили о том, что Иисус говорит:«Горе вам, фарисеи и саддукеи, лицемеры». При этом объединяет фарисеев и саддукеев. Хотя, как известно, никому в Его окружении, в окружении Иисуса Христа, не приходило в голову объединять эти две группы людей. Это были совершенно разные группы, непохожие друг на друга. И если саддукей говорил: «А», то фарисей немедленно отвечал: «Б», и наоборот. То есть ни в чем, не было ни одного пункта ни в жизни, ни в учении, в котором бы эти люди совпадали. Они во всем противоречили друг другу. Поэтому, когда Иисус говорит «фарисеи и саддукеи», объединяя как бы их, и называет и тех, и других «лицемерами», то есть людьми, которые суть – одно, а стремятся казаться другими, то тем самым Он хочет сказать, что, собственно, этот порок лицемерия универсален. Он характерен для всех. Не только для этой группы, не только для другой группы, но и для самых противоположных групп, для всех! То есть Он обращается фактически ко всем. Потому что лицемерие есть неотъемлемая черта нашего образа жизни. Поглядите каждый сам в себя.
И все это начинается с самого детства. Все вы наблюдали за маленькими детьми, скажем, совсем маленькими. Вот он с родителями непослушен, потому что они ему привычны, он чувствует себя самим собою с родителями, он может в чем-то противоречить, шалить, капризничать. Но стоит прийти какому-то гостю, и ребенок становится ангелом, потому что ему хочется показаться лучше. Он надевает на себя маску. Он есть один, а ему хочется казаться лучше, другим. То есть это с самого детства и до гробовой доски. Нас сопровождает лицемерие, потому что это образ нашей жизни. Мы всегда в обществе ведем себя не так, как наедине с самим собою. Это характернейшая черта всей нашей культуры, всей нашей цивилизации. Какой цивилизации? Какой культуры? А культуры и цивилизации грешного мира, потому что весь наш мир грешен. Так что не надо думать, что в данном случае ИисусХристос критикует только фарисеев или только саддукеев. Он критикует всех нас, наше мирское, обыденное, греховное отношение к жизни.
Вот на этом, приблизительно, мы с вами закончили. Закончили на примерно таком предложении: ИисусХристос, когда Он критикует Свое общество, то делает Он это в конкретных ситуациях, чаще всего в ситуациях дискуссий или спорах о Законе.
И вот сегодня мы обратим наше внимание на отношение Иисуса Христа к той важнейшей реальности, которая определяла жизнь окружающего Его общества, – Закон. Прежде всего Закон Моисея. Само слово «Закон» переводят, как правило, еврейским словом «Тора», слышали такое слово? Слово «Тора» по-еврейски означает «учение». Ну, так евреи называли и называют до сих пор преимущественно Пятикнижие Моисеево. Иногда этим словом обозначают и вообще все Священное Писание. Ну, например, саддукеи признавали законом нормативным только все то, что сказано в Пятикнижии Моисея. То есть в первых пяти книгах Священного Писания Ветхого Завета. А фарисеи признавали и другие книги как нормативные: пророчества, Псалмы, Песнь Песней, исторические книги, книги Премудрости. Саддукеи их не признавали, все эти книги. Они говорили, что у нас нет времени, чтобы читать всякую эту ерунду, пророков каких-то… Вот есть Тора, и все! И в этом они, конечно, очень расходились с фарисеями. Вот, фарисеи, предположим, в согласии с пророчествами верили в воскресение будущее. А саддукеи говорили: «Ни о каком воскресении Тора нам не говорит, поэтому мы и верить в это не собираемся». Ну, там отношение к ангелам, к суду загробному и так далее. Во всем этом они были различны.
Итак, отношение к Закону. Иудей, который стремился жить праведно, стремился к исполнению заповедей Закона. Не только писаных, а их и без того достаточно много в Торе, но еще и устных заповедей в многочисленных толкованиях Закона. Была письменная Тора, и была устная Тора, которую, конечно, саддукеи не признавали, ибо это творчество фарисеев.
Иисус Христос Свое отношение к Закону обобщает, как вы все, конечно, знаете в Своем положении о наибольшей заповеди Закона. Вопрос о наибольшей заповеди открывает нам текст следующий. Вот, процитирую: Марк 12:28-34. «Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: «Какая первая из всех заповедей?» Иисус отвечал ему: «Первая из всех заповедей: «Слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый». Действительно, это первая заповедь. «И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостью твоею,– вот первая заповедь. Вторая, подобная ей: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Иной большей сих заповедей нет». Книжник сказал Ему: «Хорошо Учитель! Истину сказал Ты.» Вот это объединение всего, собственно, Закона в этой двойной заповеди любви к Богу и к ближнему. Надо сказать, что и современники Иисуса Христа тоже иногда связывали эти две заповеди. И в этом смысле Иисус Христос не говорил окружающему обществу ничего уж принципиально нового. О связи этих двух заповедей мы читаем у такого иудейского автора, как Филон Александрийский, предположим. Но что отличало отношение Иисуса Христа к этой двойной заповеди от того, о чем говорили окружающие Его иудеи? В те времена существовал такой раввинский обычай – каждой из заповедей Закона предавать как бы первенствующее значение. Они говорили, что в любой заповеди уже заключается весь Закон. Но это была, скорее, риторика. Такие обобщения мы находим частенько в Священном Писании. Ну, например, Михей 6:8. Там говорится о милосердии как об исполнении всего Закона. («О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим»(Мих 6:8) – прим. ЛА). В псалмах, у Исаии говорится о клевете. Не клевещи, не лжесвидетельствуй – это уже исполнение Закона. То есть самые разные заповеди из риторических и педагогических соображений, то одна, то другая выдвигалась, как первая иважная.
У Иисуса Христа, когда Он обозначает заповедь любви не просто как частную заповедь. Он говорит о ней как о вершине Закона и придает ей совершенно новый смысл. Именно через и сквозь эту заповедь Он рассматривает все остальные заповеди довольно последовательно. Надо сказать, что оригинал Священного Писания Нового Завета для понятия« любовь» имеет даже совершенно специфическое и особое слово. Ну, вы знаете, что у нас слово «любовь» применяется к очень многим действиям или чувствам человека. Можно сказать: «Я люблю шоколад». А можно сказать: «Я люблю родину». Или: «Я люблю Бога», «Я люблю папу и маму», «Я люблю ковырять в носу» и так далее. Все, что угодно. И у нас один и тот же глагол «люблю», «любить», да? Но это не то, что в греческом языке. Уже давно было показано, что в древнегреческом языке и, соответственно, в Священном Писании, которое переведено на греческий язык, тоже существует довольно много глаголов, которые все переводятся у нас одним и тем же словом «люблю». В этом отношении русский язык гораздо беднее в отношении изображения своих чувств, разных чувств. У нас любить колбасу и любить Бога – все одно и то же «любить», да? Например, в греческом языке существует глагол «эрао», отсюда «эрос». У нас переводится «любить», «любовь», да? Но это что? Это инстинктивное половое стремление, которым человек не владеет. Наоборот, это стремление им владеет, природное, здесь человек не волен. Или глагол «стерго» и соответствующее существительное «сторге» – тоже «любить», «любовь». Это, например, родительская любовь. Когда мама любит своего ребенка. Но это тоже природное чувство, в котором мать невольна, оно ей дано от природы, это инстинкт. У нас переводится «любовь». Или, например, такое слово – «филео» и от него «филия», у нас тоже переводиться «любить», «любовь», а это дружба, дружеское отношение. Все мы знаем, что значит дружить с кем-то, друг за друга пойти в огонь и в воду. Но ведь друга тоже не выбирают, это ведь тоже стремление, которое возникает как-то само собой.
Совсем другой смысл имеет то, что называется христианской любовью. То, что употребляется в Евангелиях, это глагол «агапао» и соответственное существительное «агапе». Это тоже любовь. Это не инстинктивное чувство, отнюдь нет. Это не эрос, это не отношение родственное, это не привязанность к другу. Это нечто совсем другое. Это ровное и благожелательное отношение ко всякому человеку. Благожелательное отношение ко всякому человеку. Лучше всего ощутить, что такое любовь в этом смысле из заповеди: «Возлюби врага твоего». Но как это можно полюбить врага? Но об этом мы с вами сегодня еще будем говорить, об этой заповеди. Но вся наша природа противится этому, наша грешная природа. От врага надо, в лучшем случае, бежать поскорее. В худшем случае, когда убежать некуда, то приходиться вступать в драку. А любить? За что же его любить? Он же враг! Сам дарвинизм, так сказать, борьба за существование, подсказывает нам, что все это противоречит нашим инстинктам. А Иисус Христос говорит: «Возлюби врага твоего». Но это невозможно! По природе нашей греховной невозможно. Но нельзя же себя заставить любить кого-то, кого ты не любишь. Это немыслимо! Так что же означает эта заповедь? Но то, что невозможно человеку, возможно Богу. Но об этом мы с вами еще поговорим. То есть вы видите, что этот глагол «любить», существительное «любовь» достаточно сильно отличаются, имеют специфический смысл в христианском плане. Вот наибольшая заповедь.
Затем лучше всего отношение к Закону и к заповедям Закона выражено у Иисуса Христа в Евангелии от Матфея в Нагорной проповеди. Какие главы Матфея –Нагорная проповедь, кто-нибудь помнит? Пять, шесть и семь. Вот эти три главы составляют ту композицию, которую называется Нагорная проповедь. В Евангелии от Луки отдельные высказывания Нагорной проповеди разбросаны по всему Евангелию. Но евангелист Матфей отличается тем, что он прекрасный композиционер. Он как бы складывает тематически похожие высказывания Иисуса Христа в какие-то композиции. Такие, как Нагорная проповедь, или как эсхатологическая Его речь, или поручения ученикам и так далее. Не надо думать, что Иисус Христос вышел и произнес всю эту проповедь, все эти три главы от начала и до конца. Нет, это отдельные и прекрасные высказывания, сказанные в разных местах, в разное время, которые соединены в такую вот проповедь евангелистом Матфеем, только им. В предисловии к Нагорной проповеди высказывается принципиальное отношение Иисуса Христа к Закону и к заповедям Закона.
А вспомним, с чего начинается Нагорная проповедь? Сначала там идут, конечно, высказывания блаженства. «Блаженны нищие духом» и так далее. А потом после блаженств следуют такие стихи. Понятно, что поведение Иисуса Христа было настолько необычным для окружения, часто вызывающим, что возникало подозрение, что Он пренебрегает Законом. Он нарушает субботу, не соблюдает некоторых постановлений ритуальной чистоты, общается, скажем, с грешниками, что, в общем-то, не только неприличным, но и беззаконным считалось. И поэтому Иисуса Христа упрекали в нарушении Закона. И вот пятая глава Матфея, семнадцатый стих и далее: Иисус Христос отвечает на этот упрёк в нарушении Закона. Но какими словами! Очень необычными, которые вызывают у нас подчас удивление. Ну, у того, кто внимательно читает Евангелие.
17 Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушитьпришел Я, но исполнить.
18 Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все.
19 Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном
20 Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное.
(Мф 5:17-20).
Удивительно! Значит, судя из нашего перевода, из нашего текста, а он достаточно хороший, точный перевод, следует, если мы будем следовать правилам русского языка, русской семантики: не нарушить, но исполнить Он пришел Закон… Как же исполнить, если Он только что перед этим нарушал Закон по букве? Или: ни одна йота, ни одна черта не прейдёт из Закона, пока не исполнится все. Это значит, все заповеди Закона письменного и устного должны исполниться? Но мы-то нарушаем его каждый день! Да по тысячу раз! Как же так? И Церковь нас не учит следовать всем постановлениям Торы, отнюдь! И апостол Павел, развивая мысли Иисуса Христа, которые здесь явно не высказаны, говорит о том, что Закон прекратил свое действие. Мы уже не под Законом, под благодатью живем! Закон над нами не властен. Как же так? Христианское церковное учение учит одному, а слова Иисуса Христа как бы противоречат этому. Как это понимать?
Это все очень просто, если мы будем разбирать текст подробно. И учтем не те значения слов, к которым мы привыкли в русском языке, а те значения, тот смысл слов, который существовал во времена Иисуса Христа. Давайте посмотрим. «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков». Ну понятно, что Он не пришел нарушать. То есть, с точки зрения Иисуса Христа, Закон должен сохранять силу и дальше. Но в каком смысле? Дело в том, что, с точки зрения Иисуса Христа, в этом мире Закон абсолютно необходим. Но представьте себе общество, в котором анархия, в котором нет закона. Это будет общество взаимоистребления. И так его достаточно. А если вообще отменить закон, то что же получится? То есть закон есть неотъемлемая черта нашего греховного мира. И до тех пор, пока стоит этом мир, совершенно бессмысленно, и безнадежно, и нелепо отменять в нем закон или законы. Это ясно каждому. Но дальше: «Не нарушить пришел Я, но исполнить». Что это значит – «исполнить»? В нашем языке это значит соблюсти заповеди закона. Но совсем не то имеется в виду в Евангелии от Матфея!
В синоптических Евангелиях глагол «исполнять» имеет совершенно определенный и однозначный смысл. Это значит «достичь полноты». «Исполнить» или «исполниться» всегда относится к пророчествам Ветхого Завета. Это Слово Божие. А Словом Божиим тогда был только Ветхий Завет, конечно. Вспомните, с самой первой главы Евангелия от Матфея, например, употребление этого глагола «исполниться». «Все сие свершилось, да исполнится реченное Господом через пророка такого-то». Ну, скажем, Ангел является Иосифу и возвещает ему, что родится Иисус: «Се Дева во чреве примет… – да исполнится реченное пророком Исаией». Или бегут в Египет – «да исполнится реченное…», и опять же цитируется. Избиваются младенцы в Вифлееме, и Рахиль плачет…– «все сие совершилось, да исполнится реченное!» И так далее, и так далее. «Исполнить» – это всегда исполнить, осуществить пророчество. Итак,«исполнить Закон» – это очень важное место, которое говорит о том, что в Иисусе Христе исполняются пророчества Иеремии (31-33 и дальше):
31 Вот, наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет,
32 Не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь.
33 Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом.
34 И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: «познайте Господа», ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более. (Иер 31:31-34)
Вот исполнение этого пророчества о Новом Завете и о новом законе, написанном не на каменных скрижалях и не буквой по печатному тексту, а вписанном в сердца человеческие. Исполнение вот этого пророчества и происходит в Иисусе Христе. Вот что значит: «Я пришёл не нарушить закон, но осуществить пророчество о законе в сердце человека».
А что значит Закон с точки зрения иудейского и христианского богословия? Всегда выражает некую волю Божию относительно нас, людей. Так вот, когда эта воля Божия будет вписана в сами сердца людей, им не надо будет уже изучать их по письменному тексту или по каменным скрижалям. Вот к чему устремляет людей Иисус Христос.
Далее: «…говорю вам, доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота, ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф 5:18). И опять у нас используется этот глагол «исполниться». Но там, в подлиннике, стоит совсем другой глагол. Вот по-славянски, по-церковнославянски, несколько точнее: «дондеже прейдет небо и земля, иота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут». Там стоит глагол, который обозначает «пока не завершится все». Дважды повторяет Иисус Христос это «дондеже». До тех пор, пока стоит небо и земля, до тех пор, пока они не прейдут (не закончатся), до тех пор будет существовать Закон, пока стоит эта земля. Вот этот, этот наш мир, пока он не закончится, и пока ему на смену не придет новый век и новый мир. Не царство греха, а Царство Божие. Итак, этими словами Он говорит, что Закон действует только в этом мире. В Царствии Божием Закон не действует. Вот о чем здесь речь, в этих словах «пока не исполнится все». Точнее было бы перевести, «пока не закончится все», то есть этот мир.
Это противоречило, это было вызывающе. Это было очень вызывающе, потому что согласно иудейскому богословию того времени Закон со всем его содержанием действует и за пределами сего века. Вечен, Закон вечен! Он существовал до начала сотворения мира. Во времена Иисуса Христа Закону придавалось чрезмерное значение. И иудейское богословие говорило, что Закон прежде всего. Еще когда и мира не было, Тора уже была. И она будет вечно, всегда. Когда мир этот закончится, а Закон не закончится. Иисус Христос полностью противоречит этому. «Закончится!» – говорит Он. Закон действует только в этом мире. а где Царство Божие… А где Царство Божие? А там, где Иисус Христос. Там Закон уже не имеет той силы. Вот какой смысл этих слов.
И здесь же говорится о новом требовании Иисуса Христа. Вот фарисеи и вообще все иудеи стремились к праведности. И праведность они свою видели в верности соблюдению Закона. А Иисус Христос говорит о том, что ваша праведность должна превзойти праведность книжников и фарисеев. В чем же Он усматривает эту превосходную праведность? Вот о том, в чем, какие требования к этой высшей праведности, которая позволит нам войти в Царство Божие, об этих требованиях говорят так называемые антитезы Нагорной проповеди. О них сейчас пойдет речь.
Итак, подводя черту под сказанным: Иисус Христос исходил из уверенности в том, что заповеди Закона и теперь, как и прежде, справедливы и действенны. Ну, например, Он же не отменяет заповедь о субботе. Не отменяет ее, но при этом Он постоянно указывает этой заповеди место позади Себя. Он впереди этой заповеди. «Не человек для субботы, а суббота для человека», говорит Он. То есть Он как бы возвышается над заповедями и преодолевает их. Конечно, Он никогда не говорит о какой-то хронологической отмене Закона и заповедей. Нет, пока стоит этот мир, они действуют. Волей-неволей – действуют здесь. Без закона жить невозможно. Но преодоление у Него не хронологическое, не во времени, а то, что в богословии называется эсхатологическое. Напомню, что обозначает «эсхатологический». Что такое слово «эсхатон»? Предел, край, конец. Всему, что в этом мире, всему этому миру когда-нибудь придет эсхатон – предел. Ну, предел у этого стола вот – край, да. У всего есть предел. И во времени все кончается. Все когда-то начиналось, все, конечно, когда-то и кончится. И в пространстве все имеет свои пределы. И вот этот мир тоже имеет свои пределы. И вот то, что находится за пределами этого мира, то, что превышает наше время и наше пространство, и называется в богословии словом «эсхатологическое».
То есть эсхатологический мир – это иной мир, которого мы не можем сейчас ни видеть, ни слышать. Мы можем только знать о нем и интуитивно ощущать его в себе. Но это не наш мир. Так вот, закон действует в нашем мире, а в том мире, который предвосхищается нами и о котором мы знаем, иной мир, Царство Божие, – там закон отменяется.
И я сказал об антитезах Нагорной проповеди, в которых более конкретно выражаются некоторые мысли Иисуса Христа о более превосходной праведности. Этих антитез шесть. Что означает слово «антитеза»? Что-то противопоставленное, что-то чему-то. Тезис и антитезис, да? Вот шесть антитез Нагорной проповеди находятся в пятой главе Евангелия от Матфея, начиная с двадцать первого стиха до конца, до сорок восьмого стиха, до конца пятой главы. Все они построены примерно одинаково, каждая из них начинается так: «Сказано древним то-то и то-то, а Я говорю Вам». Вот это, значит, тезис – что сказано древним, то, что сзади вас. Но помните, когда мы говорили о покаянии, что в устах Иисуса Христа покаяние не означает, как в Ветхом Завете, как у иудеев, обращение назад, к вере отцов и праотцов. Считалось самым высшим достижением человеческой праведности, к которой призывал Иоанн Креститель, да? Покайтесь, вы уже грешники все. Вернитесь туда, к Аврааму, назад! Иисус Христос тоже говорит:«Покайтесь!» Правда, Он только один-единственный раз произносит это слово – «покаяние». Это интересно! В устах Иисуса Христа только один раз появляется это слово. Вот в первых Его словах: «Исполнилось время, покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное». Больше Он никогда его не говорит. Почему? А чтобы не путали Его призывы с призывами Иоанна Крестителя. Потому что само слово «покаяние», если мы посмотрим его в еврейском языке, оно обозначает «поворачивание назад». Туда устремятся! Понятно же, что сейчас поколение – это «род неверный и прелюбодейный». Но ведь наши отцы-то были не такими! А праотцы, они вообще были святыми! А там вообще уже вершины благочестия! Но это обычно для всех времен и народов, характерно: дети всегда плохие, а родители лучше. Так ведь ничего подобного в призывах Иисуса Христа нет. Он же не призывает вернуться назад. Зачем это надо? Он призывает вперед. Из этого мира в Царство Божие. Вперед, а не назад. И поэтому Он никогда больше этого слова не употребляет. Он говорит совершенно о другом, о следовании Ему. «За Мной!» – говорит Он. – «Идите за Мной, вперед!»
И вот именно этим призывом вперед отличаются антитезы Нагорной проповеди. Да ведь и само требование лучшей праведности. Лучшая праведность ведь для Него не сзади, а впереди – в эсхатоне, в Царствии. Итак, все антитезы построены по одному принципу: «Вы слышали, что сказано древним, а Я говорю вам…». Конечно, эти слова Иисуса Христа могли вызывать споры, раздражения. Они привлекали внимание, они были вызывающими. Почему? Ведь, вообще-то говоря, в те времена подобные высказывания были характерны для многих учителей иудейских. Ну, например, вот синагога, вот читается Священное Писание. После чтения Священного Писания всегда была какая-то проповедь, какое-то толкование. Мы это знаем. Сам Иисус Христос выступает часто как толкователь. А толковать мог любой из взрослых иудеев, посещавших синагогу. Что значит взрослых? Тех, кто достиг тридцати лет, тридцатилетие считалось временем совершеннолетия. И вот очень часто такие толкователи, учителя, книжники, говорили: «Вот, прежними сказано то-то и то-то, а я говорю вам то-то и то-то». Но всегда это относилось к толкованиям Закона. Но не к Закону. Упаси Бог затронуть букву Закона! А Иисус Христос не интересуется толкованиями, их тысячи. Он говорит о том, что «в Законе сказано то-то и то-то, а Я говорю вам другое». И вот это уже вызывало раздражение, это привело Его в конце концов на крест. Это, с точки зрения многих иудеев, просто кощунственное, оскорбительное отношение к величайшей святыне, к Закону, который был и до мира и был вечно и после мира. И вдруг появляется какой-то чудак, который из каких-то соображений – либо Он безумный, либо Он обманщик, либо что? Некоторые начинают прислушиваться. Либо у Него есть власть говорить это? Во всяком случае, вот Иисус Христос противоречит Закону.
Иногда Он дает новые формулировки Закону. Не новое толкование Закона, а новая формулировка Закона. Иногда это как бы заострение и усиление Закона. Это мы наблюдаем в трех антитезах. В первой, где говорится об убийстве. Во второй, где говорится о прелюбодеянии. И в пятой, где говорится о мести. Здесь Иисус Христос усиливает Закон, углубляет его. Но иногда Он не просто углубляет, а отменяет прежнюю формулировку вообще. Это в третьей антитезе – о разводе, в четвертой – о клятве и в шестой – о любви и ненависти. Ну, вот, сейчас мы с вами рассмотрим последовательно, хотя бы кратенько, каждую из этих антитез. Во всех этих антитезах Иисус призывает исполнить Закон, то есть осуществить как бы волю Божию, заложенную в основе тех или иных заповедей. Во всех Он показывает суть этой лучшей, новой праведности.
Первая антитеза об убийстве. Пятая глава от Матфея с двадцать первого по двадцать шестой стих. Здесь Иисус Христос усиливает, радикализирует Закон. Радикализирует – то есть доводит до радикса. Что это значит, «радикс» по-латыни? Корень, то есть смотрит в корень. Радикализировать – значит, смотреть в корень.
21 Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.
22 А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной.
23 Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя,
24 оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.
25 Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу;
26 истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта.
Ну, понятно, что вот это последнее предложение о суде говорит о суде Божием, но это понятно. Итак, всякий гневающийся на брата своего, уже равен тому, кто убивает. С точки зрения Иисуса Христа. Закон говорит: не убий. Хороший закон. Но Закон запрещает действие, убийство. Но ведь всякое действие имеет какую-то причину. Ведь убийство – это всего лишь симптом чего-то, что заложено в человеке внутри. Ну, вот, как болезнь, например. У вас повысилась температура. Но можно, конечно, запретить эту температуру, сбить ее, скажем, аспирином. Но это не значит вылечиться. Потому что это всего лишь симптом какой-то болезни, которая сидит внутри тебя. И поэтому надо принять какие-то более радикальные меры: истребить болезнь, скажем, пенициллином или чем-то там другим. Тогда и жара не будет, и чихания. Вот Иисус Христос переносит взгляд с действия на причину действия. Он углубляет, радикализирует, смотрит в корень – в сердце человека. Закон хорош: «не убивай», но он же не запрещает тебе мысль об убийстве. А с точки зрения Иисуса Христа «не убивай», если выразить эту волю Божию, которая высказана в заповеди, в положительном смысле: что значит «не убивай»? –это значит, дай другому жить или, иными словами, признай ценность жизни другого. Но когда человек не признает внутренне ценность жизни другого, фактически он внутренне уже готов к убийству этого человека. Иисус говорит, что человек нарушает волю Божию, которая говорит о ценности всякой жизни, уже тогда, когда просто оскорбляет, когда позорит другого человека. Всего этого Закон не запрещал. Ну, разумеется, разумеется, окружающее общество, будучи обществом вполне приличным, осуждало оскорбления. Осуждало, когда кто-то кого-то позорил, но все это было элементарная общественная нравственность. Но не более. Иисус Христос говорит о том, что даже мысли об этом должны исчезнуть из человеческого сердца. Вот это будет высшая праведность.
В нашем тексте мы видим, что здесь идет сравнение. Значит, гневающийся подлежит суду, кто скажет «рака», – подлежит синедриону, то есть высшему суду, да? А кто скажет «безумный», – подлежит геене. Такое усиление, как будто бы Иисус Христос здесь строит какую-то казуистическую схему усиления оскорбления и усиления соответствующего наказания. Но не надо воспринимать все это буквально! Были такие попытки. Ну, например, «рака». Что означает «рака»? Пустой человек, мы бы сказали дурак, глупый, – это уже хуже, чем просто прогневаться на брата своего. А «безумный» напоминает нам некоторые псалмы Давида, где сказано: «Рече безумен в сердце своем: несть Бог». То есть безумный – это тот, кто говорит в сердце своем, что Бога не существует. Это человек, который лишен даже всякого представления о Боге, это полный безбожник. А это было страшное оскорбление – сказать человеку, что он не знает Бога. Что, мол, это цитата из псалма. Такие были попытки объяснения этих слов Иисуса Христа. Но новейшие исследования в области еврейского языка и обычаев, традиций того времени, говорят, что это не так. Что здесь у Иисуса Христа скорее всего просто риторика. Он не имеет в виду какое-то усиление. Он вовсе не занимается судебной казуистикой, нет. Это просто риторические высказывания, которые не надо понимать буквально. Речь идет об одном – о том, что всякое оскорбление, всякий гнев осуждается. Он уже подобен убийству. Вот о чем речь. А уж высказано это красиво, риторично, чтобы привлечь внимание, скажем.
Гораздо важнее мир между людьми. «Иди и примирись». Бог желает мира. И для Бога гораздо важнее мир, чем поклонение Богу, мир в Его мире, который Он сотворил. И Иисус Христос делает эту мысль понятной через высказывание о даре, который человек принес к жертвеннику. «Оставь его, пойди примирись скорее».
( 25 Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу;
26 истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта. – прим. ЛА)
Дело в том, что очень мало из богомольцев, которые были во времена Иисуса Христа и из нынешних богомольцев, следуют этому правилу. Все мы знаем по себе; все мы не спешим так уж примириться со своими братьями, сестрами, прежде чем идти в церковь молиться. А тем более причащаться. Поэтому вполне уместно напоминать таким людям, собственно, всем нам, напоминать о суде Божием. Что здесь и говорится. Итак, здесь усиление заповеди и указание на волю Божию. Воля Божия состоит в том, чтобы мы уважали, ценили всякую жизнь, всякого человека.
Далее, вторая заповедь, вторая антитеза о прелюбодеянии, это Матфея, 5, 27-30. Здесь тоже усиливается Закон. Не отменяется, а усиливается.
27 Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй.
28 А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
29 Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.
30 И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну. То есть опять напоминает о суде.
Итак, заповедь «Не прелюбодействуй». Не путайте глагол «прелюбодействовать» с глаголом «блудить». Это разные вещи. Понимаете, что такое прелюбодействовать? Это нарушать супружескую верность, да? Только это. А блудить, все мы знаем, что такое блудить. То есть прелюбодействие включает в себя блуд. А блуд не включает в себя прелюбодейство. Блудить можно и не прелюбодействуя. То есть, не разрушая супружескую жизнь других людей. Вот эта заповедь Моисея «не прелюбы сотвори», «не прелюбодействуй», изложенная в книге Исход и в книге Второзаконие, запрещает иудейскому мужчине (речь ведь идет об иудеях) разрушать брак другого иудея, вторгаться в брак другого иудея. Согласно иудейскому правилу, брачному праву, речь идет именно о нарушении брака другого иудея. А внебрачная связь иудея с незамужней женщиной, скажем, или с язычницей-неиудейкой, она не считалась нарушением этой заповеди. Ну, конечно, общественная мораль осуждала. Всякий блуд осуждался. Но тем не менее, публичных домов в Иерусалиме и в других городах Иудеи было больше чем достаточно. Больше, чем в современных европейских городах, скажем. Блудили очень многие. Но! Если при это не нарушался брак чей-то, то это, хотя и осуждалось моралью, часто ханжеской моралью, но не осуждалось Законом. Это надо помнить. Ну, что имеется в виду? Иисус Христос говорит о том, что ветхозаветная заповедь имеет какую цель? Выразить волю Божию. Волю Божию, которая не сводится к букве; ее надо усмотреть, поглядев за эту букву. Ведь, согласно воле Божией, каждый должен уважать брак другого человека. Но этот брак и эта воля Божия нарушаются уже тогда, когда один человек смотрит на другую или на другого, как у нас переведено, «с вожделением». Но это не совсем правильно. Там речь идет о другом. Буквально – с похотью. А что значит похоть? Вот это слово, которое тоже очень изменило свой смысл. У нас сейчас слово «похоть» относится исключительно к сексу, да? А в Библии все не так: «похотеть», «похоть», «эпифимиа» по-гречески, означает «желать того, что тебе не принадлежит». Хотеть того, что тебе не принадлежит, не дозволено, не твое. Стремиться отнять чужое – вот что означает слово «похоть». Ну, например, помните заповедь «не похощещи жены брата своего, ни осла его, ни вола его»? Но для нас понятно, как можно испытывать похоть к жене, но как можно испытывать похоть к волу или ослу, непонятно, потому что мы уже забыли смысл этого глагола! Потому что этот глагол обозначает не пожелай завладеть чужим ослом, чужим волом, чужою собственностью, чужою женою. Понятно, да? Вот что означает это. Значит, каждый, кто смотрит, желая как бы отнять чужую жену, присвоить себе, вот тут уже нарушает волю Божию о браке, где двое становятся единой плотью, как сказано в книге Бытия (вторая глава двадцать четвертый стих). То есть против воли Божией поступает уже всякий, кто не уважает брак другого, кто смотрит с похотью. Со стремлением овладеть.
Теперь перейдем к третьей антитезе, в которой Закон не просто радикализируется, не просто Иисус Христос заглядывает в сердце человека, но буква Закона как бы полностью переформулируется или даже отменяется. Третья антитеза о разводе. Матфей 5, 31-32.
31 Сказано также, что если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. Имеется в виду разводное письмо, грамоту о разводе.
32 А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует.
Закон говорит о том, что иудейский мужчина имеет право на развод. Полное законное право на развод. Это Закон. Иисус Христос говорит, что Закон неправильно говорит, что развод противен воле Божией вообще. То есть здесь Он полностью переформулирует Закон как бы, то есть отменяет, заменяет его другим. Надо сказать, что разводы в иудейском обществе того времени вообще были достаточно частым явлением, и поводов для развода было очень много. Ну, просто жена перестала нравиться, скажем. Это достаточная причина, чтобы развестись. Ну были и серьёзные причины – бесплодие, скажем. Или такая вот серьезная причина – вот суп пересолила. Все что угодно было. И этого было достаточно для развода. То есть желание мужчины было закон. Женщина не имела права сопротивляться закону. И женщина не имела права подавать на развод. Но, тем не менее, этот закон о разводе имел в виду конечно, в патриархальном обществе, имел в виду благо женщины, потому что надо было разводиться официальным путем и давать разводное письмо. С тем, чтобы женщина имела возможность выйти замуж снова. Потому что оставшись без мужа и без разводного письма, женщина оказывалась выкинутой из общества совсем. И она оказывалась чаще всего без средств к существованию. Дети оставались, конечно, у мужа. Она была изгоем общества. Так вот, чтобы этого не происходило, ради женщины, все-таки надо было давать разводное письмо, и она тогда имела право второй раз или третий раз, десятый раз выйти замуж. Но Иисус Христос говорит, что, несмотря на это стремление дать какое-то относительное благо женщине, этот закон не выражает полноты воли Божией. Потому что, давая разводное письмо, мужчина тем самым фактически расторгает брак. То есть противоречит изначальной воле Божией о том, чтобы двое стали единой плотью. А что Бог соединяет, то человек не должен разрушать. Ну и, соответственно, тот, кто выходит замуж за разведенную, тот тоже подтверждает, что он согласен с этим разрушением прежнего брака и тем самым воли Божией. Мы видим, что здесь Иисус Христос настаивает (в предыдущей антитезе и в этой антитезе тоже), Он всегда указывает на волю Божию, не в Законе выраженную, а волю Божию, которая была выражена в творении. Во время творения человека, еще до всякого Закона, воля Божия была такая, чтобы люди соединялись в любви в единую плоть.
В других местах Иисус Христос показывает Себя свободным не только от буквы Закона, но даже свободным от воли Божией, выраженной в творении этого мира и указывает на иную волю Божию, которая выражается в творении нового мира – Царствия Божия. Помните это место из Матфея 22, 30, где говорится о том, что происходит в Царствии Божием?
«…в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах»(Мф 22:30).
То есть там вообще и брака-то не существует. То есть Иисус Христос чувствует себя достаточно свободным по отношению и к Закону, и к воле Божией, выраженной в творении этого мира и всегда указывает куда-то вперед. Но, конечно, такие заявления Иисуса Христа достаточно редкие в Евангелии, потому что это было слишком радикально, слишком необычно.
Посмотрим на четвертую антитезу о клятве. Здесь тоже происходит отмена Закона. Замена другой формулировкой. Это от Матфея, 5, 33-37:
33 Еще слышали вы, что сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои.
34 А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий;
35 ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя;
36 ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным.
37 Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого.
Конечно, замечательная совершенно новая заповедь – «не клянись вовсе». Очень трудноисполнимая. И просто не исполнимая в этом мире, конечно. Все это заповеди Царствия Божия. Что значит «да будет слово ваше да-да, нет-нет»? Почему здесь дважды повторяется да-да, нет-нет? Некоторые объясняли это так, что да будет слово ваше «да» – да, а «нет» – это нет. Но это неправильно. Дело в том, что такова была манера говорить во времена Иисуса Христа в Иудее: дважды повторять клятвенное заверение. Это опиралось на Закон Моисея, Закон о истинном свидетельстве. Помните, что на суде должны были предстать два согласных свидетеля для доказательства вины либо оправдания. Если был только один свидетель, этого было недостаточно. Нужно два обязательно свидетеля. Если они расходились в своих показаниях, нужен был третий, который подтверждал бы либо одно, либо другое свидетельство. «Там, где двое или трое во имя Мое, там Я посреди них». Понятно, да? Двое достаточно, а если они не согласны друг с другом, то нужен еще третий. Но обязательно два свидетеля. Поэтому и говорили очень часто не просто «да» и не просто «нет», а подтверждали истинное свидетельство: «Да! Да!». Два свидетеля как бы: «Нет! Нет!». Это мы часто встречаем в Новом Завете.
Но почему же Иисус Христос противоречит Закону Моисея, который дозволял клятву? Более того, он требовал клятву. Но требовал соблюдения клятвы. И это был хороший закон!«Не преступай клятвы, но исполняй перед Господом клятвы твои!»– говорит Закон Моисея. Этот закон обязывает человека к честному исполнению своего слова, своей клятвы. И тем не менее, тот, кто серьезно задумается над этим законом, над этим требованием человеческой честности, не будет клясться и давать обеты. Так говорит Иисус Христос. Почему? Да потому, что, когда человек заверят: «Клянусь! Честное пионерское!», когда он клянется чем-то, то тем самым он как бы отрицает свою честность в других случаях. Вот сейчас я честный! Заверяю вас! Ну, а в другой раз я, может, был нечестный и, может быть, буду еще нечестный. И кто клянется или как бы дает обет, тот как бы говорит своим ближним: «Вот в этом случае вы можете мне верить, в этом случае я обязательно сдержу свое обещание». А в других случаях? А тот, кто будет согласен с волей Божией в человеческой истинности – а Бог хочет, чтобы люди доверяли друг другу – тот не будет прятаться за своими словами и не будет оставлять для себя всевозможные лазейки. Его «да» – всегда должно быть «да», и «нет»– всегда должно быть «нет». Иисус Христос дает пищу для размышления над этим. Ведь дело в том, что все в этом мире так или иначе зависит от Бога. И исполнение наших клятв далеко не всегда зависит от нас. Они тоже зависят от Бога. Даже тогда, когда мы на Бога прямо не ссылаемся. Несчастье, которое я себе сулю: «Головой своею клянусь!» Даже несчастье может случиться со мной лишь как попущение Божие. Я не могу за Бога сказать, что Бог исполнит мои клятвы, что Бог позволит мне исполнить мои обещания. Я не могу. Бог абсолютно свободен! Поэтому здесь сказано, не клянись ни Иерусалимом, ни головою своею, ничем. Все это Божие. И исполнение клятв твоих тоже в руках Божиих. И поэтому твои слова, клятвы бессмысленны. В богословском смысле абсолютно бессмысленны, если ты веришь в Бога. Это очень важное богословское размышление, которое дает нам Иисус Христос. Ну, вы знаете, что в мире не клясться вовсе и не обещать вовсе невозможно. Ни одна йота, ни одна черта не прейдет Закона, дондеже этот мир существует. Это понятно, все мы обещаем что-то. Сдерживаем – не сдерживаем, это уже другой вопрос. Люди, которые понимали все тупо по букве, а не вдавались в глубину и смысл, часто требуют буквального исполнения. Это, конечно невозможно, все это иллюзия. Да, но вы знаете, что многие христианские какие-то направления, сектантские направления, запрещают приносить присягу, скажем. Не только потому, что человек присягает и берет в руки оружие, которое грозит убийством, но и сама по себе клятва, присяга уже противоречит воле Божией. Да, противоречит. Но это наш мир! Но об этом мы с вами несколько позже поговорим еще.
Следующая антитеза, это будет уже пятая, – об отношении ко злу. Здесь тоже происходит усиление. Это Матфея, 5:38-42.
38 Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб.
39 А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую;
40 и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду;
41 и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два.
42 Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся.
Замечательная тоже заповедь, но несколько непонятная и вызывавшая всегда массу всевозможных размышлений и толкований, попыток объяснить эти, в общем и целом, не совсем ясные слова. И опять же, люди пытались абсолютно буквально все понимать, забывая о вот этой пророческой риторике, с которой все это сказано. «Ветхим сказано: око за око, зуб за зуб». Вы знаете, что это требование справедливости, равного мздовоздаяния, которое было всегда необходимо в обществе. В древности это правило, эта заповедь отменяла и как бы запрещала необузданную месть, скажем, кровную месть, вендетту какую-нибудь, когда за убийство члена твоего сообщества одно племя истребляло целое другое племя. Или за один глаз оба глаза выбивали. За один зуб – челюсть. Нет, за одно око только одно око, за один зуб только один зуб. Это требование не мстить слишком. Мстить по справедливости. Так называемый Jus taliōnis, то есть право равного мздовоздаяния, право справедливости. Неплохое правило, которое действует постоянно, и должно, во всяком случае, действовать в этом мире. Но Иисус говорит:«Не противься злому вообще». А вот дальше непонятно: «Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую, то есть левую». Что это, буквально понимать? Что значит «ударить тебя в правую щеку»? Как можно ударить тебя? Обычно объясняли так, что ударить тебя в правую щеку можно только оборотной стороной правой руки. А это считалось, мол, страшным оскорблением. Ты боишься даже запачкать свою ладонь, поэтому ты так наотмашь ударяешь. Тогда становится непонятно: как же так, вот тебе нанесли такое великое оскорбление, считая тебя нечистым, а ты ему подставляешь для более мягкого оскорбления. Нет, тут логика не срабатывает. Или во втором случае: кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, то есть вот этот хитон, нижнюю рубашку (в древности в Иудее носили хитон, то есть длинную такую рубашку типа халата, как сейчас арабы носят, бедуины), то отдай ему и гиматий, то есть теплый плащ, который сверху накидывался. Но это противоречило бы вообще-то иудейскому законодательству. Можно было, скажем, в случае судебного иска отдать в качестве залога плащ, но рубашка оставалась. Но к вечеру судьи должны были вернуть плащ обязательно человеку, потому что плащ по Закону нельзя было, невозможно отбирать на ночь. Им укрывались, как одеялом. Здесь тоже все непонятно. А еще непонятнее вот это: «Кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два». «Принудит» – там используется такой глагол, который использовался у оккупантов, в данном случае – римских оккупантов, у которых было право брать себе проводников при переходе через горный перевал. Или который бы указывал дорогу от одного поселения к другому. Скажем, воинская какая-то часть идет, римская, и они приходили в какое-то селение. И селение обязано было дать им проводника. Это называлось «принудить»: дать проводника и, может быть, какое-то вьючное животное, для того чтобы провести, куда им надо. Но никто же тебя не просит идти с ними и дальше! Да нужен ты им! Это абсолютно бессмысленно, вот такое вот подобострастное отношение к оккупантам. Ну, зачем это? Так что буквально здесь ничего понимать не надо. Речь идет о другом, на чем и настаивает Иисус Христос: сознательно не отвечай злом на зло. Более того, лучше отвечать каким-нибудь добром на зло. Ну, вот, в древности, конечно, еще до Закона, люди следовали обычаям кровной мести. Как это выражено, например,в песне Ламеха. (Бытие, 4 глава)
23 И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне; (о.Ианнуарий: …я убью мужа за рану мне, я убью отрока за ссадину мне);
24 если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро.
И на фоне такой угрозы Ламеха, конечно, заповедь «око за око, зуб за зуб» была очень благородной заповедью, конечно. Но Иисус говорит: не отвечай злом на зло вообще. Отвечать надо добром.
И последняя, шестая антитеза… Да, кстати, вот немного стоит поговорить в случае пятой антитезы о историческом влиянии ее, об исторической судьбе этой заповеди. История толкования пятой заповеди «не противься злому, но отвечай добром». Как это понимать? В истории Церкви существовало два типа толкования: так называемое ригористическое, или строгое, толкование, и смягченное толкование. Ригористическое толкование существовало в древности в доконстантиновскую эпоху. Например, Церковь отрицала участие христиан в армейской службе. Так было в III веке, когда многие солдаты обращались в христианство. Правда, при этом все дело сводилось, скорее, к заповеди об убийстве. Вот в канонах Ипполита, это очень древние церковные каноны, говорится: «Лица, обладающие полномочиями убивать, (солдаты, например – прим. арх.Ианнуария), не должны убивать вовсе, даже если они получают приказ. Никто из христиан не должен идти на войну и становиться солдатом. Начальствующий, который носит меч, да не берет на себя грех пролития крови». Здесь мы видим буквальное понимание заповедей ИисусаХриста. Или, например, Тертуллиан, тоже III век, о заповеди отдать и рубашку, и верхнюю одежду говорит, что она распространяется вообще на все имущество:отдай все, только если это не угрожает твоей вере. И так далее. В послеконстантиновскую эпоху, то есть начиная с середины IV века, наступает довольно резкий перелом. Сначала на Арльском соборе в 314 году отлучали от Церкви тех солдат-христиан, которые покидали службу в мирное время. Далее V век, кодекс Феодосия: христианам уже разрешается служить в армии, идти на войну. Полностью. Об этом даже и речи нет. Но запрещаетcя служить в армии кому? Язычникам. И буквальное толкование теперь уже почти и не существует. Оно как-то удаляется куда-то в маргинальные сферы, и его следует искать скорее уже среди еретиков, в каких-то небольших церковных группах: в средние века у вальденсов, у францисканцев некоторых. Уиклиф, Эразм Роттердамский, анабаптисты, квакеры, толстовцы, последователи Махатмы Ганди и так далее.
Наряду с этим ригористическим, или буквальным, толкованием этой заповеди всегда существовало и смягченное толкование. Отцом смягченного толкования считается Блаженный Августин. Вот в своем рассуждении о граде Божьем и граде земном Августин пытается лишить остроты этот конфликт между заповедью Иисуса Христа и законами государственными. Он говорит о том, что заповеди относятся к внутреннему приготовлению сердца, а не к тому, что происходит публично. И живущий в государстве, которое управляется, конечно, по-христиански, находится в ситуации, подобной отцу, который должен наказывать своего сына. Поэтому казни, например, они допустимы вполне. Он пишет, что иногда должно поступать скорее по соображениям пользы, нежели по воле Божией. К таким вещам относится война. Но ее надо вести по возможности милосердно. И отсюда, от Августина, берет начало наше, в общем-то, привычное нам понятие праведной, или справедливой, войны. Вот эта разработка концепции справедливой войны велась на протяжении средних веков, особенно в рыцарские времена. Например, нельзя истреблять мирное население. Или, скажем: нельзя отвечать большим ударом, чем тот удар, который нанесен тебе, и так далее. Довольно много правил этой справедливой войны. Все это восходит к смягченному толкованию. Наказание, даже если это смертная казнь, нужно совершать в праведном духе, без ненависти. Представляете, как это отрубать голову без ненависти, с любовью… Все это, конечно, очень забавно. Но вот от такого жесткого понимания заповеди и вообще заповедей Иисуса Христа в древней Церкви уклонялись различными способами. Ну, например, блаженный Иероним о том, что нужно подставить другую щеку, толкует так: надо предъявлять правое учение в ответ на нападки еретиков. То есть совершенно уже в таком аллегорическом смысле. Или запрет на оружие относится к клирикам, но отнюдь не к мирянам. и так далее.
Давайте посмотрим еще антитезу об отношении к врагам. Это последняя, шестая антитеза: Матфея, 5: 43-48:
43 Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего.
44 А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас,
45 да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных.
46 Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?
47 И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?
48 Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный.
Вот эта заповедь «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас», она полностью противоречит Закону Моисея, потому что она отменяет заповедь Закона. В Законе что сказано? «18 Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. Я Господь» – это книга Левит, 19:18. Значит, люби ближнего, а ближний – кто это? Ближний – это человек из твоего народа, «сын народа твоего». А что касается посторонних? Ну, там совсем другое. Например, Второзаконие (7:1-3):
1 Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы, которые многочисленнее и сильнее тебя,
2 и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию (уничтожению – арх. Ианнуария), не вступай с ними в союз и не щади их;
3 и не вступай с ними в родство…
Значит, к другим врагам это не относится. Надо не вступать с ними в союз, предавать их проклятию, заклятию, уничтожению. Дело в том, что Ветхий Завет неоднократно говорит о том, что Бог ненавидит грешников. Мы знаем, сотни текстов об этом говорят. Он ненавидит беззаконников, врагов праведников. Но как же человек может пребывать в общении с Богом и в то же самое время любить грешников? Невозможно. Для иудея это немыслимо. Это немыслимо – то, что здесь выразил Иисус Христос, это было настолько шокирующим, настолько противоречащим вообще всем представлениям человека о естественном и законном. Потому что и по естеству невозможно любить того, кто ненавидит тебя. Или того, кого ты ненавидишь, своего врага. И по Закону этого нельзя делать. Если это враг Божий, если это какой-то язычник, так его надо ненавидеть, потому что Бог его ненавидит.
Вот кумранская община. Живущие в этой общине клятвенно обещали искать Бога всем сердцем, всею душою, делать благое и праведное перед Ним, как Он заповедал через Моисея и всех рабов Своих, пророков. Любить все то, что Он избрал, и ненавидеть то, что Он отверг. Любить всех сынов света, но ненавидеть всех сынов тьмы. Вот это то, чем жило иудейское общество, а, в общем-то, и любое общество. И почти всегда, особенно в то время. Итак, ссылаясь на Бога, всякий израильтянин имел полное право ненавидеть врагов. Поэтому то, что Иисус Христос противопоставил этому, для многих верующих иудеев казалось совершенно чудовищным. Правда, при этом мы не должны забывать следующее: «ненавидеть» и «любить», здесь, согласно иудейской традиции словоупотребления, имеет здесь не столько эмоциональный смысл, сколько общественный смысл или ритуальный смысл. Ну вот, например, когда какой-нибудь отец, скажем, Иаков, у него было двенадцать сыновей, но наследство должно было достаться одному. Он считался благословленным сыном, а остальные считались проклятыми, так Библия говорит. Но это не значит, что Иаков не любил остальных, то есть не испытывал эмоций родительских к остальным. Он их так же, как родитель, и остальных, любил. Но это библейские выражения «проклинать» и «благословлять». Это значит: один получает наследство, а другие не получают наследство. Это имеет скорее социально-экономический смысл, в данном случае. Можно было сказать, одного он «возлюбил», а другого «возненавидел». «Иакова возлюбил, Исава возненавидел». Но не значит, что Исава не любил. Это же его сын. Здесь совершенно другой смысл: одного благословил, другого не благословил. В данном случае мы должны это тоже принимать во внимание, не предавать словам «любить» и «ненавидеть» исключительно эмоциональный смысл. Скорее означает – общаться, не общаться. Принимать, не принимать. Уважать, не уважать. Вот это скорее.
Своею заповедью Иисус Христос, указывая на Бога, на Его безграничную доброту и призывая нас к подражанию, как бы говорит, что для Него нормой является не то, что было вчера, не то, что возвещали все эти пророки, которые говорили о ненависти вчера, но нормой для Него является воля Божия, то, что Бог делает всегда, в настоящее время, и к чему Он устремляет мир в будущем. То есть и здесь Иисус Христос указывает вперед – в Царство Божие, в совершенство. И здесь отмена этой заповеди не хронологическая, нет. Покуда стоит мир, здесь будут и войны, будет и ненависть, и приятие, и неприятие. Но там, где Иисус Христос, там, где человек исполнен Духа Святого, там будет сфера, в которой все это уже будет не действовать.
Правда, при этом возникает, конечно, очень серьезный вопрос. А как же вести себя реально, в реальном мире? Как? Это вопрос очень серьезный, конечно. С одной стороны, мы вынуждены приносить присягу, мы понимаем, что это необходимо. Мы иногда вынуждены брать в руки оружие, мы понимаем, что это бывает абсолютно необходимо. А, с другой стороны, мы знаем, что в Царствии Божием этого нет ничего. Разрешить эту проблему, которая для большинства людей является мучительной проблемой, а часто приводит к конфликту – в сектах и так далее, может только одно: христианин устремлен к жизни не по плоти, то есть по законам этого мира, а к жизни по Духу. Вот сегодня мы начали с вами нашу беседу с молитвы к Духу Святому: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины». Вспомните, вот это – «Утешитель». Откуда это? Из Евангелия от Иоанна, конечно, «Я пошлю вам Духа Своего Утешителя». Вспомните, о чем там идет речь? Что это за Дух-Утешитель? В какой ситуации нам обещается Святой Дух как Утешитель? Слово «Утешитель» – это такой не очень точный перевод греческого слова «параклит». Что означает это слово? «Параклит» – это юридический термин, который по-латыни звучит «адвокат». Буквально: «пара-клит», «ад-вокат». То есть тот, кто выступает за тебя на суде. Вспомните, когда обещает Параклита, или Утешителя в нашем переводе Иисус Христос Своим ученикам? «Когда вас будут вызывать в судилище, когда вас будут преследовать, допрашивать, пытать и так далее. Не думайте, что вам говорить, как вам поступать, ибо Я пошлю вам Духа». То есть создается новое творение. Как в ветхом творении Бог посылает своего Духа, и творится все, и вдувает Своего Духа в легкие Адама, и он становится душою живою, так и в новом творении, там, где Царство Божие, снова будет излияние этого Духа. Христос посылает этого Духа, Который научит вас, что говорить, как поступать. А где Дух, там свобода. Потому что «Дух» по-еврейски – «ветер», «руах». Он веет, дышит, где хоче. Его нельзя удержать. Свобода от всего. Свобода от этого мира, свобода от закона, от этого закона, от такого закона, от этого закона, от Закона Моисея, от закона конституции. От любого закона! А что значит свобода, разве свободу можно определить? Как Богу угодно будет, Он вложит в твое сердце Духом Своим Святым, как тебе вести себя в той или иной ситуации. И вот как Иисус Христос показывал Свою полную свободу – конечно, в известном ограничении, потому что Он жил все-таки в определенном обществе? Свою свободу? В иных случаях Он соблюдал закон, в иных случаях Он нарушал закон, в иных случаях Он указывал на волю Божию, которая выше Закона Моисея. Волю Божию в творении –«двое да едина плоть будут», да? Закон разрешает развод, а творение запрещает. А иной раз он указывал на волю Божию, которая даже превышает волю Божию в творении. Волю в Царствии Божием, где вообще люди как ангелы, где не женятся и так далее. Он постоянно свободен. И вот этот Дух свободы Он посылает в наши сердца, если мы истинно верующие. И тогда человеку не приходится задумываться, как говорит ИисусХристос: брать в руки оружие или не брать, приносить клятву или отказаться от нее. Дух научит, Дух подскажет. Жить духовной жизнью, жить в Духе Святом – это единственное разрешение этой проблемы, как себя вести.
Дай Бог нам стяжать Дух Святой, как нам заповедал… кто заповедал? – Серафим Саровский.