Лекция №1 из цикла «Евангельская этика»: Покаяние

Феодоровский собор, октябрь 2008 года

Расшифровка Наталья Никандрова
Сверка и корректура
 – Л.Голубкова и О.Суровегина

Итак, начинаем с вами не очень длинный, но все-таки цикл бесед или лекций на евангельские темы. Ну, до Нового года, по-моему, у нас состоится три беседы по непосредственной евангельской теме, ну вот, в частности, сегодня – на тему покаяния. Покаяния в Евангелии. Ну, всем нам известно слово «покаяние», потому что существует в Церкви таинство покаяния, сопровождаемое исповедью. Все мы знаем, как она происходит. Но я должен вас предупредить, что евангельский смысл этого слова «покаяние» не имеет непосредственного отношения к тому, что мы называем «таинство покаяния», происходящее в наших храмах. Конечно, генетически, так сказать, наше покаяние восходит к евангельскому понятию покаяния, но все-таки вещи это совершенно разные. Церковное покаяние, таинство покаяния относится к той области богословия, которая называется «учение о таинствах» –сакраментология или литургика. А сегодня мы будем с вами говорить на библейскую тему – покаяние в Священном Писании.

С самых первых шагов Своего общественного служения Господь Иисус Христос произносит следующие слова. Вот открываем самое короткое Евангелие от Марка. Какие первые слова, которые там произносит Иисус Христос? Кто-нибудь помнит из вас? – «Покайтесь». Совершенно верно! Вот уже в первой главе в четырнадцатом стихе после того, как кратенько описано явление Иоанна Крестителя, после того как Иисус Христос приходит на Иордан креститься, слышен небесный голос, возвещающий Его спасительную миссию Сына Божия. После этого Иисус Христос отправляется в пустыню, где претерпевает искушения и не поддается им и далее. «После того‹…› пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что…», и тут вот приводятся Его первые слова, условно первые слова, как они даны в Евангелии от Марка, во всяком случае: «…исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк 1: 14,15). Ну, вот, если мы разберем эти слова Иисуса Христа более тщательно, опираясь не только на наш синодальный русский перевод, но и на оригинальный текст… А на каком языке был написан Новый Завет оригинально? На греческом, на древнем греческом языке. Ведь мы же пользуемся уже переводами. Ну, кто же из нас знает древнегреческий, очень мало людей, правда? Так вот, Евангелие от Марка написано, как и другие Евангелия, на греческом языке. И вот если мы посмотрим, что же там, то мы увидим следующее.

«Исполнилось время», – да, наши первые слова, – «исполнилось время и приблизилось Царствие Божие». Не совсем так стоит в подлиннике: исполнилось не просто время, а исполнился назначенный Богом срок! Там стоит совсем другое слово, там стоит не «время», а такое слово, которое обозначает «назначенный Богом срок», то есть «пришел срок». «И приблизилось Царствие Божие» – это в нашем переводе. Но если мы смотрим на греческий текст, то мы находим там глагол «приблизился» в таком времени, которое обозначает, что Царство уже здесь. Оно не просто приблизилось – вот где-то за стенкой этого дома, где-то близенько, но еще не здесь, как у нас можно понимать: приблизилось, но еще не здесь. Нет, Царство Божие уже здесь. Вот оно! То есть там, где Иисус Христос, там уже вокруг Него Царство Божие. В этом очень большой смысл! То есть наступил конец этого времени, пришел срок, и Царство Божие уже там, где Иисус Христос.

Что значит Царство Божие? Ну то есть власть Божия. Да? «Царство» не в смысле географическом, как царство российское, царство французское какое-нибудь там, не знаю, царство византийское, а Царствие Божие в смысле «власть Божия», его господство через Иисуса Христа как Сына Божия.

Итак, «Исполнился срок, и здесь уже Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие», да? В какое Евангелие? В Евангелие от Марка? Или в Евангелие от Матфея? Но это вот опять же наш перевод… Вы знаете все, что в русском языке не существует того, что (ну, вот кто изучал иностранные языки, знает, что такое артикль, да? Определенный артикль, неопределенный артикль в английском, французском, немецком, то же самое и в греческом языке)… Так вот: там стоит артикль определенный! Не просто веруйте в Евангелие, в какое Евангелие? Неопределенное какое-то там Евангелие? А стоит совершенно определенно: в это Евангелие. В какое «это»? Да оно только что было произнесено: то, что Царство Божие уже здесь. Итак, исполнился срок, Царство Божие пришло со Мной, с Иисусом Христом, покайтесь и веруйте в это Евангелие. То есть в Благую весть о Царствии Божием. Вот, всего два слова: Царство Божие приблизилось, уже здесь. Это и есть Евангелие.

Иисус Христос требует покаяния, прежде всего, и веры. И для современников Иисуса Христа, которые собирались вокруг Него, эти слова о том, что Царство Божие приблизилось, оно уже здесь, звучали очень многозначительно и означали очень многое. Дело в том, что в этих словах для каждого верующего иудея того времени… А люди же, иудеи во всяком случае, того времени были грамотные в основном, верующие. Мы знаем, что в Римской Империи даже язычники всегда считали, что иудеи – это такие очень верующие люди: Ну, они веруют странно, в какого-то Единого Бога непонятного, но это верующие люди в отличие от нас, язычников, которые могут верить – могут нет. Никого это не интересует на самом деле. Так вот, люди (евреи) были верующие, грамотные и знали Священное Писание. Каждый иудейский юноша, мальчик посещал, как правило, синагогальную школу, где изучались псалмы, пророчества, молитвы. Люди умели читать и писать, и все они помнили старое пророчество пророка Исаии, который пишет: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир, благовествующего радость, проповедующего спасение, говорящего Сиону: «Воцарился Бог твой!»… Господь возвращается в Сион. Торжествуйте, пойте вместе, развалины Иерусалима, ибо утешил Господь народ Свой, искупил Иерусалим (Ис 52:7-9).  Вот эти слова Исаии помнил каждый и помнит до сих пор каждый благочестивый иудей. О чем они говорят?

Это было в VI веке до Рождества Христова. Очень-очень давно. И Иерусалим, и Иудея, и Израильское царство были захвачены Навуходоносором, вавилонским царем. Иерусалим разрушен, храм разрушен (развалины храма здесь упоминаются, да?), и иудеи уведены в вавилонский плен. Но у них постоянно была надежда на то, что Бог выведет их из плена и царство будет не вавилонское, а царство Божие: воцарится Сам Бог на Сионе! Вот они ожидали этого царства, и Исаия пророчествует об этом и говорит: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир»… Подумайте, как переводится на русский язык слово «Евангелие»? Благая весть, благовестие. Вот само слово «благовестие», Благая весть, в Ветхом Завете, хотя он большой, Ветхий Завет, не встречается ни одного раза! Только вот у нас, в Новом Завете. Но зато встречаются слова «благовестник» и «благовествовать», то есть существительное и соответствующий глагол. И именно здесь, у пророка Исаии – «как прекрасен благовестник (ну, тут говорится «ноги благовестника), который благовествует мир» и говорит: «Пришло царствие, и воцарился Бог твой».

И вот Иисус приходит и говорит: «Наконец исполнилось это пророчество! Пришло Царство!» И все удивлялись: где же оно? Искали его.  Об этом вся деятельность, вся проповедь Иисуса Христа – о пришествии Царства. И вот со времени Исаии в иудейском народе никогда не угасало страстное желание, чтобы когда-нибудь это произошло: Бог – царь, Его царство стало реальностью. И вот Иисус говорит :«Бог – царь, Царство уже здесь! Где Я – там Царство». Это было для окружающих ошеломляющим. Нам сейчас даже трудно себе представить, какое возбуждение могло вызывать это. Ведь иудеи того времени, все вы прекрасно помните, находились под властью Римской империи, и общество было неспокойно. Одни постоянно молились об избавлении от этих нечистых язычников, потому что с точки зрения иудеев, ими должен править только Господь Бог, а не какие-то язычники! Одни молились, другие вспоминали пророчества и внутренне желали, чтобы это Царствие Божие скорее, скорее пришло. Некоторые нетерпеливо даже уходили в пустыню, считая, что это общество осквернено, осквернено язычниками, своими грехами, своими пороками – израильское общество. И вот появлялись специальные монастыри, куда уходили вот эти сектанты отделяющиеся, скажем, ессеи – вот знаменитые кумранские пещеры, куда уходили вот эти сектанты. Там они каждый день подвергали себя крещениям, они крестились по многу-многу раз в день: и утром, и перед завтраком, или после завтрака, и перед обедом, после обеда… И если что-нибудь плохое скажет, сразу лезли в бассейн, чтобы омываться, ведь крещение – это значит омовение, да? То есть они себя блюли в чистоте, потому что ожидали с минуты на минуту пришествия Царства, которое придет, и Бог разрушит этот грешный Иерусалим, покарает не только язычников (о них-то и речи нет!), покарает всех этих иудеев – грязных, нечистых, оскверненных. Прежде всего этих священников в Храме! Разрушит этот Храм, который оскверненный, а вот они, праведники в монастырях, вот они-то воссияют, как светило, и будут, значит, они чистенькими, а все остальные – грязненькими. Вот такое было движение. И, наконец, было движение зилотов, то есть террористов, которые считали, что нечего дожидаться, когда там Царство Божие придет, надо помочь, надо самим что-то делать, надо вот самим истребить кинжалом, мечом этих вот язычников и их приспешников. И занимались террором. Ну вот как сейчас мы видим, тоже в мире много терроризма, так же было и особенно было развито в те годы в Палестине. Общество было очень неспокойно.

И вот здесь раздается голос: «Царство уже здесь!», но совсем не такое, какого ожидали все вот эти люди: и те, которые молились, и те, которые бежали в пустынные монастыри, и те, которые хватались за кинжалы. Совсем не такое! Но об этом все Евангелие.

Прежде чем пришел Иисус Христос, как вы помните, приходит Его Предтеча. Кто? Иоанн. Иоанн Креститель, так его называли уже в глубокой древности, уже иудеи его называли Креститель, а христиане стали называть Предтеча – то есть тот, кто предшествует Спасителю. И вот проповедь Иоанна Крестителя возвещала израильскому народу скорое пришествие Царствия Божия, которое придет, как беспощадный суд, страшный суд. Вот вспомним, что говорил Иоанн приходившему креститься от него народу. Говорил: «…порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?  сотворите же достойный плод покаяния  и не думайте говорить в себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.  Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь». (Матф.3:7-10).

Итак, Царство придет в огне, в пламени, в суде, в Страшном суде. И он называл народ, окружающий его, прелюбодейным, неверным, грешным.

Вот та проповедь Царствия Божия, которую мы находим у Иисуса Христа, она как бы перевернута на 180°, полная противоположность! Он вовсе не сулит народу огонь, гнев, суд, ужас, страх. Нет! Он провозглашает, что Царство Божие приходит в любви Божией к людям, в единении, в мире, в заботе, но главное – выше всего любовь. Итак, Он, конечно, согласен с тем, что этот народ и грешный, и прелюбодейный, и говорит об этом, как Иоанн Креститель. Но если Иоанн говорил, что грешники все будут уничтожены до одного и единого, если не покаются и не крестятся от него, готовя себя к пришествию суда, то Иисус говорит о том, что Он пришел не к праведникам, а ко грешникам. Праведники-то и не нуждаются в этом! Совершенно другое все, абсолютно другое. Равно как и понятия покаяния у Иоанна и у Иисуса Христа – разные.

Вы помните, что Иоанн пришел для совершения крещения покаяния. И Иисус говорит: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство!». Так вот что такое покаяние там, и что такое покаяние здесь?  Ну, вот немножечко поговорим о смысле самого слова «покаяние», а потом о том, как оно реализуется в Евангелии.

Такие понятия, как покаяние и Царствие Божие, а у евангелиста Матфея чаще встречается другое выражение – Царство Небесное. Но вы должны понимать, что Царство Небесное и Царствие Божие – это одно и тоже.  Почему же евангелист Матфей заменяет выражение «Царство Божие» на выражение «Царство Небесное». А вот почему (это, так сказать, в скобках, мимоходом). Дело в том, что у иудеев, у людей, воспитанных в иудейской благочестивой традиции (каким был евангелист Матфей), не было принято не только называть имя Божие. Помните есть такая заповедь, великая заповедь: «Не произноси имени Господа Бога твоего всуе (или напрасно)». Но это в нашем переводе. А если вы смотрите в подлинник, в еврейскую Библию, то там стоит другое: «Не произноси имени (написано имя Господа) Бога твоего, чтобы не унизить Его, буквально – в ничто, в ничтожество». То есть это полный запрет! У нас это не полный запрет, в нашем переводе. «Напрасно»? Может, ты не напрасно произносишь! А напрасно не надо! А в подлиннике –полный запрет на произнесение имени Божиего. Ну, это особая тема. Итак, имя Божие нельзя было произносить. Только один раз в году, только в Храме и только в Святая Святых в день Йом Кипур, в день Очищения. А так больше никогда. И иудеи не произносили. Более того, они даже избегали произносить слово «Бог». Хотя это не имя Божие, а просто обозначение – «Бог». Они даже его избегали и заменяли какими-нибудь парафразами. Скажем, вместо слова «Бог» говорили «Небеса», или «Власть», или что-нибудь еще, какие-нибудь другие слова.

Так же и здесь: Царство Божие они называли «Царство Небес», а Небеса –это и есть Бог, просто парафраз такой. Так вот, понятия покаяния и Царство Божие, или Небесное, очень характерны (если мы смотрим только на книги Нового Завета), для синоптических Евангелий. Какие Евангелия мы называем синоптическими? Это первые три Евангелия нашего канона: Матфей, Марк и Лука.  Отдельно совершенно стоит Евангелие от Иоанна, оно не похоже на эти три. Эти три Евангелия можно рассматривать параллельно друг другу, сопоставлять их: они очень похожи по содержанию и по форме изложения даже. Поэтому их можно рассматривать вместе, составлять некий синопсис, то есть совместное рассмотрение. А Евангелие от Иоанна не называется синоптическим, оно стоит отдельно.

Так вот, понятие покаяния и Царствие Божие характерны только для синоптических Евангелий. Ну, например, слово «Царствие» встречается в Евангелии от Матфея 57 раз, в маленьком Евангелии от Марка, которое в 2 раза меньше Евангелия от Матфея, – 20 раз. В довольно большом Евангелии от Луки – 46 раз, а в Евангелии от Иоанна только 5 раз, то есть в 10 раз меньше. А слово «покаяние» у Матфея встречается 7 раз, у Марка – 3, 14 раз у Луки, у Иоанна вообще ни одного раза, он просто не знает даже такого слова.  Вот это та особенности Евангелий, которые обычно для нас проходит мимо нашего сознания, когда мы читаем. Но для богослова это всегда очень важно, потому что каждый из евангелистов обладал своими особенностями, говорил своим языком, имел свои собственные цели и излагал какие-то особые черты христианского богословия.

Что такое покаяние в синоптических Евангелиях? Ну, это перевод с греческого слова (Евангелие написано на греческом языке) μετάνοια [метанойя]. Может, вы знаете такой термин из медицины, из психиатрии – паранойя. То есть корень тот же самый, а вот приставки разные: пара-, мета_, и могут быть и другие приставки. Все это имеет отношение к уму. «Нойя» – ум. Метанойя – «изменение ума», если буквально переводить. Лев Платонович Карсавин, это очень крупный русский богослов, и философ, и историк средних веков, который погиб в сталинских лагерях уже в 50-е годы, в свое время в своих трудах перевел это слово «метанойя» как «умоперемена». Это буквальный перевод – «перемена ума». Кстати, если уж мы говорим о метанойе, может, вы слышали из монашеского лексикона слово «метание»: «он совершил (или она совершила) столько-то метаний». Имеется в виду он произвел несколько коленопреклоненных жестов, когда человек касается лбом земли (пола) при произнесении молитвы: «Господи Иисуса Христе Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго», и кланяется, и во второй раз, и в третий раз кланяется. Вот эти вот поклонения называются на старом монашеском языке «метания»: совершить 20 метаний, 40 метаний, 100 метаний и т.д. Это, конечно, связано с понятием «покаяние» своеобразным образом.

Итак, умоперемена, или изменение ума. При этом мы должны учесть, что под умом понимается не интеллект. В библейской антропологии, т.е. в библейском учении о человеке, слово «ум» обозначает не интеллектуальные способности человека, а его, скорее, нравственные суждения и побуждения. Помышления нравственные и суждения нравственные. При этом любопытно, что в библейской антропологии, как и в других антропологиях античного мира, какие-то человеческие свойства связывались (метафорически, может быть) с какими-то частями тела. Как мы сейчас связываем ум с мозгом, с головой, а наши любовные или злобные чувства – с сердцем. Разные органы как бы вместилище тех или иных человеческих свойств. Так было и в Библии. Ум никогда не связывался с головой в Библии, он связывался с сердцем. Когда Библия говорит «сердце», имеется в виду именно нравственное суждение, т.е. именно то, что они называли «ум». Помните:«благие либо злые помышления сердца»?(«да откроются помышления многих сердец» (Лк 2:35) – прим. ЛА). Сердцем человек мыслит, не головой, а сердцем, так в Библии, во всяком случае.

А любовь где «сидела» в Библии? Не в сердце! Везде, когда упоминается любовь и какой-нибудь орган человеческого тела, всегда упоминается «чрево», «утроба», или, в нашем переводе славянском, – «внутренняя»: «Благослови, душе моя, Господа и вся внутренняя моя – буквально все, весь живот мой, – имя святое его» (Пс.102). Люди любили, благословляли именно чревом, ну такая условность. Итак, ум означает не интеллект, а нравственное сознание. И когда говорится об умоперемене (то, что у нас переводится как покаяние), то имеется ввиду перемена нравственного сознания человека, всех его устремлений, желаний, нравственных суждений.

Кстати, русское слово покаяние. Какова его этимология? Кто-нибудь искал, откуда это – по-ка-я-ние? Откуда? Не от Каина, нет. Каин – это еврейское имя, а это – чисто славянское слово. По – это приставочка, конечно, а корень -кай-. Древнеславянское каѩти [каяти], вот этот глагол каять – это значит кого-то ругать, осуждать. «Окаянный», да? То есть тот, который осужден. Каяти-ся – это значит ругать самого себя, осуждать самого себя, отсюда слово покаяние, то есть это состояние самоосуждения, раскаяния еще говорится. Иногда полезно смотреть на этимологию, есть же этимологические словари хорошие. Самый лучший этимологический словарь русского языка – ну, конечно, это Фасмер. Вот немец, который написал самый лучший словарь, он есть в переводе.

Но слово «покаяние», как я уже говорил, у Иоанна Крестителя и у Иисуса Христа обозначает разные вещи. Иоанн Креститель весь еще находился в Ветхом Завете. Он же ушел в пустыню! Это вот пустыня между ветхим и новым, условно говоря. Новое приблизилось, но еще не пришло; ветхое уже отжило, но еще не ушло. И вот Иоанн находится как бы в промежутке. Но он, разумеется, использует в своей проповеди выражения и понятия из Ветхого Завета. Ну вот, смотрите: Царство Божие у него приходит в огне, в дыму, в суде, в наказании, в убийствах – Царство Божие. А у Иисуса по-другому. Так же и покаяние. Он использует такое слово (в еврейской Библии, естественно, оно встречается многократно), слово «покаяние» по-еврейски означает «поворот» или «обращение», «обращение» или «переворот назад». Ну, у нас же есть такое слово – «обращение», «он обратился», т.е. перевернулся. Обратиться ко Христу – это значит отвратиться от чего-то прежнего и повернуться ко Христу.

Вот этот переворот, обращение – куда? Назад! Вот были же времена: Авраам с его великой верой; было царство, было царство Давида, великое царство; были великие пророки, вера, Моисей с дарованием Закона. «Да, были люди в наше время»! А сейчас-то что? Грешники вот одни сидят! Надо вернуться туда, туда…  Это и означало повернуться, вернуться назад – к вере отцов, к познанию Бога, Которого все теперь забыли, веру оставили. Так у Иоанна. И он требует покаяния, то есть раскаяния в грехах, отречения от них, омовения себя в струях Иордана, т.е. крещения. Кстати, очень любопытно! Смотрите: крещение, конечно, было известно каждому иудею в то время, и ничего необычного в этом слове не было, и в самом ритуале. Но мы говорили, что эти сектанты подвергали себя ежедневным крещениям, омовениям, потому что они очищали себя. Слово «крещение» само по себе (греч. βάπτισμα – [баптисма], что оно означает? Буквально?– Погружение, да? По-гречески. Ну, вот, например, берется какая-то ткань, ее надо окрасить, белая ткань. Она погружается в красящий раствор, это называлось «баптисма», «погружение» (как технический термин). Вынимается она уже другого цвета. Но человек, конечно, погружается не в красящий раствор, а в чистую воду, чтобы смылась грязь, и он вышел чистым для новой жизни. Но слово то же самое употребляется.

Так вот, крещение знали все. Знали и единократное крещение исповедую едино крещение». А кто подвергался единократному крещению? Язычники. Если язычник обращался к единому Богу, то есть переходил в иудейство, он должен был подвергнуть себя некоторым обрядам. Обязательное обрезание и обязательное крещение. Он должен был смыть с себя языческую жизнь и выйти чистым иудеем для Бога. Это было единократное крещение. И вдруг появляется Иоанн Креститель, который говорит: «А вы, порождения ехиднины, что вы думаете, что вы дети Авраама? Да вы такие же язычники, как и все прочие! Даже еще хуже, потому что язычники хоть Бога не знают, а вы-то о Боге знаете, а ведете себя точно так же! Вы еще хуже их, и вам еще надо стать настоящими верующими иудеями, вернуться к вере ваших отцов». И он предлагает иудеям креститься. Никогда еще такого не было! «Как? Нам креститься?! Мы что, язычники, что ли?» Вот это было непонятно. Это было революционно совершенно. Нам сейчас это трудно представить, потому что для нас имена эти старые, привычные, они крутятся в голове: Иоанн, крещение, то, другое… Но войдите немножко в психологию народа того времени, вы почувствуете: это невозможно! И тем не менее за Иоанном идут, потому что его весть, его проповедь настолько устрашающие, настолько это мощное, пророческое слово, что за ним идут люди и крестятся, и каются, исповедует свои грехи.

До нас дошли некоторые тексты из древности, которые свидетельствуют о том, как происходило это исповедание, массовое. Вот собирается сто человек, и вот они исповедуют перед Иоанном свои грехи. Как это происходило, ну что такое исповедь, сейчас мы знаем. Это когда к священнику возле аналоя подходит поочередно человек, и что-то бормочет о своих каких-то мелких грешках, вот… Священник отпускает ему грехи.  Ну, а если совсем много народа, то не успеть ничего. Тогда толпа стоит прихожан, а священник зачитывает какие-то грехи, а все стоят: «каюсь», «каюсь», а потом один за другим подходят, и священник – шлеп, шлеп, шлеп– и отпустил. Ну вот, такая формалистика уже пошла. Ну, многое зависит от сердечного состояния самого человека… Но, в общем и целом, это немножко похоже на то, что происходило в глубокой древности. Потому что стояла толпа людей, а Иоанн своим грозным голосом говорит: «Повторяйте за мной! Согрешили мы и отцы наши…» И все: «Согрешили мы и отцы наши тем-то и тем-то». И все повторяют: «Согрешили мы и отцы наши тем-то и тем-то». А потом все крестились, вот как у нас подходят к священнику и им отпускают, накладывая епитрахиль, грехи.

Вот  мы себе примерно представляем, как это было, это движение. И вот покаяние, к которому призывал Иоанн, это было ветхозаветное покаяние, т.е. возврат к вере отцов. Но ничего подобного Иисус Христос не предлагает людям, когда говорит «покайтесь». Он говорит «покайтесь» не для того, чтобы вернуться во времена Авраама и Моисея, упаси Бог! Зачем это надо?! Он ведет вперед: «Покайтесь, ибо Царствие Божие уже здесь». Он ведет вперед. Если Иоанн вел назад, для него покаяние было обращение назад, то у Иисуса Христа, наоборот, – это снятие пелены с глаз и устремленность вперед. Совершенно разные направления движения, разные представления о покаянии. Не назад, а вперед.

А как вперед? Что это значит? Что должно измениться в поведении человека, в его сознании, в его уме (метанойя, умоперемена)? Вот об этом-то вся проповедь и все действия Иисуса Христа, потому что в Евангелии, в синоптических Евангелиях, во всяком случае, есть две основные темы – это Царствие Божие… Ну, собственно, это одна тема –Царствие Божие в Лице Иисуса Христа – и как в это Царствие войти через покаяние.

Что означает «покаяться» в проповеди Иисуса Христа? Прежде всего и, пожалуй, это самое главное – это не следовать за Моисеем куда-то туда. Помните, скажем, если мы открываем Евангелие от Матфея, ну, конец 11 главы, там, где есть замечательные слова… У иудеев существовало такое выражение: «Если ты хочешь быть спасенным, если ты хочешь быть праведным (а Бог спасает только праведников, а грешников он наказывает), если ты хочешь быть праведным, то иди к Моисею, учись у него! У него Закон, скрижали Закона. Вот, исполняй Закон – и все! И тебя Бог вознаградит за это, если ты будешь исполнять Закон, заповеди,тебя Бог вознаградит, потому что праведным называется тот человек, который исполняет заповеди Закона.

И вот приходит Иисус Христос, который говорит что-то новое, что странно звучит для окружающих. Он говорит: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные…» (Мф 11:28). Если иудеи говорили: «Идите к Моисею», а Иисус говорит: «Да не к Моисею, идите ко Мне, не назад, а сюда, и Я поведу вас вперед». А что это означает? Это означает следование Иисусу Христу. Помните, вот в самом начале Евангелия – того же кратенького Евангелия от Марка, – когда Иисус произнес Свои первые словао том, что приблизилось Царство и следующие же стихи:

16 Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.

17 И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков.

18 И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним.(Мф 1:16-18)).

 

А дальше речь идет и о сыновьях Зеведея, Иакове и Иоанне, они тоже тотчас оставили свою лодку и последовали за Ним, Он им тоже сказал:«Следуйте за Мной!», но уже в нашем переводе – «Идите за Мною». В подлиннике немножко не так: там стоит очень яркий глагол, редко употребляемый в Библии, почти ни разу, кроме вот этих случаев, который обозначает военный приказ. Вот вы представьте себе такую ситуацию, когда, ну, сидят в солдаты, скажем, в окопе, и вдруг поднимается их командир из окопа и в таком энтузиазме или в полубезумии кричит: «За мной!», и все бегут за ним. Вот это «за Мной» – приказ, который не терпит никакого сопротивления! «За Мной!». У нас: «идите за Мной». «Идите за Мной» – ну, как-то нейтрально звучит, да? А там: «за Мной, вперед!». Ну, конечно, мы не знаем точно, как это было в реальности, но ведь Евангелие – это же не просто повторение, фотографическое повторение реальности, это же богословская книга, где излагается суть того, что было. Не фотография того, что было, а суть того, что было. А суть в чем? Что Иисус призывает в Царствие Божие Своим настоятельным, не терпящим никакого промедления призывом. Призывом! Он призывает: «вы – призванные». «Идите за Мной!», т.е. следуйте за Мной. Следование Иисусу Христу, Его путем, следование Его поведению, Его мыслям, Его желаниям, Его стремлениям.

И вот покаяние – это значит не поворот назад, а идти за Иисусом Христом, взять на себя вот этот крест и следовать за Иисусом. А что это означает для каждого конкретного человека или вот для тех людей, простых, которые шли за Иисусом, которые окружали Его и стремились в Царствие?

А в Царствие Божие, на самом деле, стремится каждый человек! В Царствие Божие на самом деле стремятся все, сознает человек это, не сознает! Ну, не каждый ведь думает об этом. Но ведь в Царствие Божие устремляются все, ибо под Царствием Божием, я еще раз повторяю, имеется в виду спасительное состояние власти Божией. Не власти земной, не власти земных законов, которые сегодня одни, завтра другие. Одни законы тебе нравятся, другие законы тебе не нравятся, а есть еще, кроме законов государственных, еще какие-то заповеди Божии! А есть еще законы природы, которым все мы подвержены, хотим мы этого или не ходим. Кому из нас нравится, ну, уж так во всем подчинятся законам природы? Ну, вот, скажем, по законам природы ты родился кривоногим. Нравится тебе это или не нравится? Наверное, не нравится, но это закон. Вот по законам природы, по генетическим законам… Закон обозначает всегда насилие над человеческой волей; хочешь – не хочешь, подчиняйся, какой бы ни был закон, любой закон. А человек тем и отличается от коровы, что он имеет в себе образ Божий, т.е. стремление к свободе, сознательное стремление к свободе, которое, как правило, не реализуется, но оно всегда в человеке есть. Он сознает это, что ему хочется освободиться от этого, от этого, от этого… Жить так, чтобы было, как я хочу! Не так, как мне повелевают кто-нибудь там: царь или законы природы, а вот как хочу! И вот это стремление – это и есть стремление к тому, чтобы образ Божий (а образ Божий – это образ свободы в человеке), потому что ведь мы же не носим на себе образ камня, или образ космоса, или образ коровы, мы носим образ Бога.

А чем отличается образ Бога от всего остального? Чем отличается Бог от всего остального, от твари? Да тем, что тварь есть тварь, а Бог есть Бог! Тварь вся зависима, а Бог абсолютно свободен. Все остальное зависимо – оно где-то имело начало, будет иметь конец, оно подчиняется каким-то законам природы, все подчиняется… Ну все абсолютно подчиняется! То есть несвободно, и только Бог-Творец свободен, Он никому не подчиняется. Над Ним никаких законов нет. И в человеке есть вот это отражение, стремление к этой свободе, которое у нас в Библии называется образ Божий.

Но человек ведь стремится не просто к тому, чтобы быть тусклым отражением свободы, он хочет истинной свободы, реализации своей свободы, воплощения её. То есть образ Божий стремится стать подобием Божиим. Человек стремится к богоподобию. Этот пример богоподобия мы находим пока только в Иисусе Христе Воскресшем, конечно. Который уже свободен, Он уже не умирает, Он уже может быть здесь, может быть там, может быть в тебе, может быть во мне. Он свободен, как Бог! А люди пока нет, но стремятся к этому. Поэтому в Царствие Божие, т.е. в состояние богоподобия, стремится, конечно, каждый человек – христианин, или мусульманин, или иудей, или самый последний язычник – у всех это есть. Только у одних сознательно, у других бессознательно, понятно, да? Этим и отличается человек.

Так вот, Иисус Христос призывает в это Царство. Но как, будучи в этом мире, хотя бы немножко, хоть как-то соответствовать вхождению в это Царство? Вот Иоанн говорил, что «покайтесь, вернитесь к вере отцов, и тогда вы избежите суда». А Иисус говорит, что «следуйте за Мной – и тогда вы почувствуете в себе Царство Божие, пусть вначале крошечное, пусть с горчичное зернышко. Но ведь Царствие Божие сейчас незаметно, где оно, за этой стенкой или за другой стенкой? Мы же не видим, оно у нас внутри, да? И оно может быть еще как горчичное зернышко маленькое. Но ведь оно же постепенно вырастает, и мы чувствуем, как мы сами в жизни поднимаемся с укреплением нашей веры, мы поднимаемся, и в нас это Царство Божие пускает корни. Нам уже невозможно от него отказаться! Ведь тот, кто обрел это Царство, пусть оно маленькое, пусть оно похоже на маленькую закваску, но оно сквасит всё тесто! Зернышко горчичное вырастет в большое дерево! И урожай Царства будет большим, хотя вначале посеяно много, но часть склюют птицы, часть засохнет… Но то, что останется, оно вырастет! Помните все эти образы Иисуса Христа в Его притчах о Царствии Божием? Это всегда что-то маленькое, что становится огромным, только не надо отчаиваться, что оно маленькое…

Так вот, Царство Божие, конечно, испытывает в себе человек. И когда он ощущает в себе его, то он подобен тому купцу, который нашел драгоценную жемчужину, настолько прекрасную, что за нее можно отдать абсолютно все. И кто же поменяет эту жемчужину, которую обрел человек в своем сердце и в своем уме, на любые блага, тленные блага этого мира? Да никогда! Ну, иногда, конечно, случаются такие ситуации, мы знаем такие примеры, когда человек отворачивается от Христа, уходит из христианства там в какую-то другую религию – скажем, в ислам. Помните знаменитый случай со священником несколько лет тому назад был, да? Я не помню, как его зовут… Вячеслав Полозин (подсказка из зала), он же депутат, да? Перешел в ислам… Ну, это значит просто, что у человека даже зерно горчичное не пустило свои корни, только и всего. Это исключение.

Так вот, что же означает покаяние в устах Иисуса Христа, что оно предусматривает? Какое отношение к миру и к окружению должен будет воспитать…, и к самому, прежде всего, должен воспитать в себе человек, которое называется покаянием или следованием за Христом? Потому что в устах Иисуса Христа покаяние – это означает следование за Ним. Вот, конечно же, как Иоанн Креститель критиковал окружающее его иудейское общество, так и Иисус Христос тоже критикует окружающее общество. Потому что иначе куда же звать? Нужно звать от плохого к хорошему! Что же плохого Он видит в Своем окружении? Он очень резко критикует иудейское общество, и эта критика выражена в очень специфических провозглашениях: «Горе вам!». «Горе вам, богатые!», «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры!» – многократно повторяется в Евангелии, да? Вот эти «горе», это по-русски – «горе», в нашем переводе, а в подлиннике стоит такое словечко, скорее, междометие  οὐαὶ, «ouai» [уэ-э!], которое означает у нас по-русски «увы!», «увы вам!», – вот это «увы!», так называемое эсхатологическое междометие, оно обозначает пришествие суда Божия, то есть суд. «Вас ожидает суд!»

Но истинной целью вот всех этих провозглашений «горя» или «увы» является не приговор, осуждающий приговор суда, не осуждение даже общества как такового, но призыв к покаянию, призыв к покаянию! Ну, потому что грешники-то – все грешники, но все могут покаяться! Если для Иоанна Крестителя – придет Бог и сразу всех грешников уничтожит, то у Иисуса об этом не говорится. Он говорит о том, что кайтесь, кайтесь и следуйте за Мной!

Вот этот призыв к покаянию у разных евангелистов выражен по-разному. Я имею в виду синоптические Евангелия, потому что, если вы помните, в Евангелии от Иоанна вообще это слово не встречается ни разу. У него нет понятия «покаяния», в его Евангелии – там все другое совершенно, там другое богословие, особая речь. Мы говорим сейчас о синоптических Евангелиях: Матфей, Лука, Марк. Так вот, евангелист Лука дальше подчеркивает социальную направленность критики: критики богатого, высшего слоя общества. Его Евангелие очень социально. Вот он провозглашает блаженства: «Блаженны нищие», и тотчас за ними следует – «Горе вам, богатые», «Горе вам, пресыщенные»… Блаженны нищие, блаженны голодные, блаженны там такие-то…. Горе богатым, горе пресыщенным, горе смеющимся, и четвертое «горе» у него тем, кого хвалят люди, кто добивается похвалы.

У евангелиста Матфея по-другому. У него призыв к покаянию носит не столько социальный характер, сколько религиозный характер. Его критика направлена не на какие-то там социально высшие слои, а на религиозно высшие слои! И, соответственно, у него проповедь блаженства и горя немножечко отличается. У евангелиста Луки, если в лучших рукописях мы читаем:«Блаженны нищие». Нищие. Что, конечно, было странно слышать иудеям. Ну, как это нищие блаженны? Ну как же они блаженные? Нищие – они несчастны! Какие же они блаженные? Нищие имеется в виду бедные, да? Это Бог их наказывает, поэтому они нищие. Иудейское сознание (а во многих у нас живет оно) таково: если человеку плохо – это значит он согрешил чем-то, это его Бог наказывает. Если он болеет, болеет человек – значит, Бог его наказывает. «Чем, чем я согрешил, что мне так плохо?» «А отчего у меня несчастья, почему я бедный, а другие вот богатые?» Так иудеи считали. Богатый человек – это Бог его поощряет, Бог его вознаграждает. Богатство есть материальное свидетельство богоугодности человека, его праведности, ну, за редким исключением, когда это богатство нажито какими-то ужасными путями, когда человек переступает через моральные нормы – это осуждается…. А если человек бьется, бьется как рыба об лед, а все нищий, – значит, что-то у него дурное: либо он грешит, либо в сердце своем грешит, либо родители его согрешили, а, может быть, предки согрешили.

Ну, помните рассказ о слепорожденном, да? Спрашивают Иисуса, кто согрешил? Слепым родился человек! Для иудея было вполне разумным доказать, что либо он согрешил (а он не мог согрешить, он уже родился таким!)… Всякая болезнь, с точки зрения иудея, – это результат его греха. Он согрешил, или родители его? Что отвечает Иисус? Да не он, и не родители его! Что об этом думать? Думать надо не о том, не о грешном мире! Ведь мир грешен, мир полон страданий и несчастий! Кем бы ты ни родился, когда бы ты ни родился, ты так или иначе будешь ущемлен в чем-то. Всем чего-то не хватает: одному одного, другому – другого, всем по-разному! Это мир бессмыслицы и безумия, здесь грех царит. Как говорит апостол Павел, «все под грехом» (Рим 3:9). Поэтому рассуждать о том, чем этот согрешил, а чем этот согрешил – «все под грехом»! И думать надо не об этом, не о том, что было, и о том, что есть, а о том, что будет. О Царствии Божием! И поэтому Христос говорит: «Это для того, чтобы на нем было видна сила Божия», и тотчас же исцеляет этого человека. Вот – явление Царства. То есть всякий грех и его результаты, будут аннулированы в Царствии Божием.

У Матфея, как я сказал, направленность не социальная, а религиозная, и поэтому в его Нагорной проповеди те же самые блаженства немножечко видоизменяются, одухотворяются в религиозном плане. Если у Луки блаженны нищие, то (не в нашем переводе, а в лучших текстах), то у Матфея блаженны нищие духом, т.е. это уже не просто бедные. Они могут быть и богатые, но они блаженны, если они внутренне как нищие, стоят перед Богом и уповают на Божественную милость, а не на собственное богатство, или на собственный ум, или на собственную силу, или на собственное оружие и т.д., и т.д. Когда человек уповает не на земное, а на небесное, и ждет от небесного даров благодати, тогда он нищий. Это нищий духом.

Или блаженны голодные, алчущие, так у Луки, да? А как у Матфея блаженны алчущие и жаждущие правды. Правды! А что такое правда? – Это осуществление божественных обетований Царства. То есть все уже носит религиозный характер. Да, вот в этом разница, которую следует иногда подмечать: разница Евангелия от Луки, которое всегда считается Евангелием социальным, оно говорит о бедных, несчастных людях. А Евангелие от Матфея более одухотворенное, более религиозное. Ну, это не значит, что они в принципе различны, просто различные окраски, разные слои общества упоминаются там и здесь.

Ну, вот осуждаются богатые: «богатым горе». А «блаженны нищие». Но осуждает ли Лука-евангелист, а, точнее, Иисус Христос в Евангелии от Луки, богатых как таковых просто за их богатство и возвеличивает ли Он нищих как таковых просто за их нищету? Разумеется, нет. Ведь и нищий может быть омерзительным человеком, и богатый может быть прекраснейшим христианином и человеком. Речь не об этом. Не надо так примитивно все понимать! А как же? Вообще говоря, в истории часто встречалось вот такое тупое, буквалистское понимание этих слов, что богатство само по себе есть зло. Ну, это вот такое буквальное понимание встречалось, как правило, в каких-то маргинальных кругах христианства, в еретических направлениях. Некоторые из них вообще отвергали собственность, считая, что богатый отвержен только потому, что он богатый. Нищий блажен только потому, что он нищий. Ну, мало ли таких примеров в истории? Конечно, это бытовало уже и в еретических иудейских кругах, и в христианских тоже.

Но такое буквалистское толкование  «горе богатым» исключено уже самим евангельским контекстом. Вот посмотрим, что же говорит Лука, 6 глава 24 стих: «…горе вам богатые», – почему? – «ибо вы уже получили утешение» (в нашем переводе). Что это обозначает? Слово, которое у нас переведено «получили» обозначает «получить сполна все желаемое», т.е. богатый сполна получил то, чего он желал в жизни. Тоже самое у евангелиста Матфея, когда он говорит о том, что «горе вам, вот эти праведные фарисеи, книжники, ибо вы уже получили свою награду», и там тоже употреблялся тот же самый глагол. Т.е.это люди, которым больше нечего желать. В богатстве, будь то в материальном богатстве, будь то в сознании своей праведности, они уже находят полное утешение, они не стремятся больше ни в какое Царствие, они уже видят свое Царствие вот в своем сокровище земном или в своей праведности. Вот эти люди осуждаются, которые не к Богу стремятся, а к своему богатству. Ведь и богатые могут устремляться к Богу, да? Не об этом, не о богатстве как таковом речь идет, а о тех людях, которые сполна получили в своем богатстве или в своей праведности все, чего они желали.

Именно такой человек, помните, в притче изображен, в притче, где человек получил большой урожай, и он продал и говорит: «О, веселись, душа моя, хватит надолго мне, ешь, пей, веселись…» Больше человеку ничего не надо, на много лет хватит, столько получил! А Бог ему говорит: «Безумец, в сию же ночь к тебе придут и возьмут душу твою». И все. И где оно, твое богатство?

То же самое, например, когда мы читаем притчу у евангелиста Луки о богаче и нищем Лазаре. Вот, вспомните: Лазарь попадает в рай, а богач осуждается. Лазарь на лоне Авраамовом наслаждается, да? В притче так сказано, а богач горит в геене огненной… Ужасно! Вот за что же он так осуждается? Ведь он же не описан как бессердечный человек, и осуждается он не за то, что он просто богатый. Но потому, что он в своем богатстве видит все, он видит свою цель. Вот в этой притче говорится:«…вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей…» (Лк 16:25). И опять используется тот же самый глагол, что у нас не совсем ясно. То есть ты уже нашел все сполна, тебе ничего больше не надо было. То есть за безбожие осуждается он, не за свое богатство, вот почему.

А почему Лазарь – блаженный, вот этот нищий Лазарь? Не потому, что он был просто бедным, и нищим, и голодным. То есть он не осуждается, он, наоборот, восхваляется – блаженный! Потому, что в рассказе говорится не о его бедности или не только о его бедности, нищете, но и о его эпифимии, (ἐπιθυμία), т.е. о его страстной тоске, о желании, о жажде! Нищий Лазарь жаждал не сытости богача, богатства! Вспомните, чего он хотел, что он желал? Чего он искал? Крошек, крошек со стола богача. А, вспомните, блудный сын? Что он желал? Уж такой сытости? Да нет, он желал, чтобы хотя бы вместе со свиньями поесть. То есть чего-то самого уже ничтожного – крошек, свиного корма… Кстати, и там, и там один и тот же глагол употреблен, и для Лазаря, и для (у Луки) блудного сына. То есть Лазарь и блудный сын – это люди, оказавшиеся на пределе, на грани нищеты в самом глубоком смысле этого слова. Он лишен абсолютно всего, у него даже крошки нет. Он чувствует себя над бездной, над бездной небытия, и он не может сам себе помочь, ему остается только ждать помощи.

Ну и вот, цель такой притчи – это направить человека на путь блаженства через такую нищету, в которой человек с надеждой протягивает свои руки к Богу. Речь не о материальных вещах. Речь о том, что человек понимает, что в этой жизни он ни на что опереться не может; что здесь он нищий; что здесь все, все шаткое, все преходящее, как бы приятно оно ни казалось.

Мы можем очень много говорить о таких вещах, я только-только разошелся, только начал, потому что тема-то очень большая… Ну, может быть, мы продолжим в следующий раз, а сейчас я оставлю несколько минут для вопросов, которые у вас могут возникнуть. Потому что дальше у меня пойдут темы довольно трудные, которые займут много времени.

Далее расшифровка Голубковой Л.

Вопрос:

Скажите, пожалуйста, какое соотношение между понятиями «ум», «разум», «рассудок», «сознание»?

Ответ:

О! Вы поднимаете очень сложные антропологические вопросы, которые связаны с нашим языком вдобавок, с русским языком. Вы же произносите русские слова. И я думаю, что разные психологические школы и разные антропологические школы по-разному немножечко эти слова толкуют. Да и мы часто употребляем их в качестве синонимов, а иногда вносим какие-то нюансы… Я могу говорить только о том, с большей или меньшей определенностью, как эти слова употребляются в конкретном контексте – скажем, библейском, да? В Новом Завете. Ну, об уме я уже сказал. Ум – это познавательная способность человека. Имеется в виду познание в нравственном смысле. Нравственное познание человека обозначается – «ум».

Когда произносится слово «сознание», то мы в Библии такого слова не находим. Но мы должны помнить, что это буквальный перевод греческого, вполне библейского, встречающегося у апостола Павла слова συνειδήσεις, си-нейдесис. Со-знание. У нас это переводится со-весть.Потому что знание – ведение – весть – это одно и то же. Вот такие тонкости. А что такое совесть? Что такое сознание? В Библии этого слова нет. Только у апостола Павла. Только в двух его Посланиях – совесть, сознание, синидесис. Он заимствовал это слово из стоической философии и вполне разумно употребляет в своих посланиях. Совесть – это тоже нравственное сознание.Но несколько особого рода. Вот это слово со-знание или со-весть, его нет на еврейском языке, оно есть только на греческом. И, соответственно, у нас перевод с греческого. В архаической Греции, то есть очень-очень давно, означало буквально со-весть или со-знание, или знание, одинаковое с другими. Со – значит «вместе». Наше общее знание, наше согласие. Вот вы говорите: «Это микрофон». И она говорит, и я говорю: «Это микрофон». Значит, у нас со-знание, общее знание о том, что это микрофон. Так было в архаической Греции.

В классической Греции… А вы знаете, что история Греции условно разделяется на три периода, так было еще в XVIII веке решено одним классиком-просвещенцем – Винкельманом. Он говорил, что существовала архаическая Греция (это примерно до VI века), затем классическая Греция (после VI века) и эллинистическая Греция – после Александра Македонского. Так вот, в классической Греции это слово со-знание или со-весть обозначало уже нечто иное, приобрело особый оттенок. Это не согласие с другими, а согласие с самим собой. Как будто бы в человеке еще сидит какой-то судия, и вот если ты согласен с ним или он согласен с тобой, то это называется со-весть. То есть это знание и суждение о самом себе: о своем поведении, о своих мыслях, о своих чувствах и поступках. И в этом смысле со-весть и со-знание, сознательность еще мы называем, существуют в каждом человеке. Нет такого человека (ну, если он, конечно, в нормальном состоянии, а не больной какой-то), у которого не было бы совести, то есть суждения о самом себе.

Когда мы говорим «бессовестный человек», это мы только так говорим. На самом деле, бессовестных людей не бывает. У каждого человека есть совесть. А что это значит? Это значит, что каждый человек способен, и не только способен, но и судит о своих делах, мыслях и так далее. О своих! Если он судит положительно, то мы говорим, что у этого человека чистая совесть, ему хорошо. Если он угнетен отрицательным суждением о самом себе, то мы говорим, что у этого человека нечистая совесть. Ему плохо, его все время что-то такое тревожит. То есть это какой-то внутренний голос судейский.

Да, а человек судить о чем-то может только тогда, когда есть мера суда или норма суда. Я не могу судить, длинный это стол или короткий, если у меня нет масштаба, да? Меры. Поэтому совесть всегда подразумевает некую независимую от человека меру – некую объективную норму для суждения, объективный масштаб, которым он себя измеряет, о себе судит. При этом объективный масштаб может быть самым различным в разных обществах. И когда нам говорят, что совесть есть голос Божий в человеке, это неправильно. Потому что совесть – далеко не всегда есть голос Божий. Совесть как природное свойство может быть и бывает, и чаще всего бывает, искажена грехом, как все природное в человеке. Все: и его разум, и его сердце, и его совесть тоже.

Ну, например, какой-нибудь там дикарь из центральных районов Конго или людоед из дебрей Амазонки. У него одна совесть, а у нас другая. Например, если он, дикарь, убил своего врага и не вырвал его сердце и не съел его, то на него посмотрят с удивлением: что это он делает не по закону, и все будут его осуждать. Он не найдет себе покоя, пока не искупит своего преступления: ах, он не съел чужого сердца! Ну, это я к примеру говорю. То есть совесть – это нечто независимое от человека, но что воспитано в нем окружающим греховным обществом, средой и так далее. Его воспитанием, а чаще всего – просто обществом, социальным мнением.

Для христианина масштабом суждения становится воля Божия. Не воля общества. Истинным масштабом и нормой является только воля Божия, данная ему Духом Святым. Поэтому, если это настоящий верующий христианин, его совесть – это голос Божий, воля Духа Святого. Но это только христианин. А для иудея, скажем, это голос Моисея, голос Закона. Это другие вещи. А у дикаря – там другой голос. Так что все здесь зависит от того, как мы будем рассматривать… Это все сложные вещи антропологические.

Вопрос:

А рассудок-разум?

Ответ:

Ну, это уже интеллект. Разум – это более общее понятие. Вообще говоря, «рассудок» – это русское слово. А «интеллект» – это латинское, а «рассудок» – это буквальный перевод. «Лектум» – судить, выбирать. Не хочу я вдаваться в эти подробности антропологические.

Вопрос:

Притча, когда хозяин позвал на брачный пир, но каждый из приглашенных был занят и не пришел. И тогда приглашали всех… Тогда пришли эти нищие, и оказалось, что некоторые не в брачной одежде.

Ответ:

Один там только был такой, один.

Вопрос:

Что подразумевается под этими «брачными одеждами»?

Ответ:

Это притча, здесь метафорично все изображено. Неготовность, несоответствие брачному пиру, то есть Царствию Божию. Царствие Божие изображается здесь как брачный пир. К брачному пиру человек должен соответственно подготовиться. Ведь вспомните, что одежда в Библии – это очень серьезный символ. Даже мы сейчас встречаем «по одежке». Хотя провожаем совершенно по-другому. Но в Библии и вообще в архаических обществах (а это все-таки архаическое общество – имею в виду Ветхий Завет прежде всего) внешности, одежде придавали очень большое значение. Внешность символизировала что-то, она означала что-то. Ну, вспомните все эти раскраски, татуировки, да? Если это вождь какого-то племени, у него там и перья, и хвосты, и украшения всякие, браслеты… Да и у нас то же самое. Если епископ – то у него митра, у царя – корона. Все это осталось тем же самым по традиции. Ну, пусть там вместо хвоста – мантия какая-нибудь, вместо перьев – что-то еще. Но все равно это все осталось. Одежда всегда что-то символизирует. Когда вы видите человека в белой одежде, вы думаете: «Ну, это медик, скажем, врач или фармацевт какой-нибудь». Если в милицейской форме – это милиционер! По одежде мы все-таки судим.

В Библии очень часто одежда – не просто суждение о какой-то профессии или социальном статусе человека, но одежда символизирует еще и внутреннюю сущность. Внешность символизирует внутреннее, внешнее есть явление внутреннего. Ну, вот как наше тело есть явление нашей души. Скажем, у апостола Павла в одном месте говорится, что все люди (в Адаме и Еве имеется в виду) согрешили и лишены (в нашем переводе) славы Божией. В буквальном переводе – все люди грешники, согрешили и разоблачены славы Божией. То есть скинули с себя, лишены одежды, а эта одежда была – слава Божия.

Здесь мы должны вспомнить, что такое слава Божия. Ну, слово «слава» в Библии имеет,в основном, два значения: обычное наше, бытовое – это хвала. «Слава Богу! Слава Богу!» Восхваляем. Ну, это обычное, как все люди употребляют. Но есть специфически библейское значение этого слова. Скажем, над скинией сияла Слава Божия. Над ковчегом Завета была Слава Божия. Иисуса Христа, когда Он взошел на Фаворскую гору, Его окружила Слава Божия. Вокруг головы Девы Марии и Иисуса Христа, иконописцы говорят, Слава Божия –то есть некое сияние. Слава Божия – это библейский термин, который обозначает чувственно видимое присутствие Бога, обычно изображаемое как сияние. Ну, может быть, духовными очами это сияние видится. Ну, мы в природе видим славу Божию: вот солнечный восход, вот закат – вот эти краски великолепные на небе. Человек говорит: «О! Слава Божия!» Он видит. Один смотрит – и ничего не видит. А другой не только имеет глаза, чтобы видеть, но и видит в творении присутствие Бога. То есть вот эти краски, сияние – это свидетельство о Боге, свидетельство о Его действиях, о Его присутствии. Или, как говорит православное богословие, о Его энергиях, действиях в этом мире. Ведь Бога мы не знаем и не видим по Его существу, но мы знаем и видим Его только в Его действиях, знергиях. Мы же не видим Бога? Но мы видим Его действия вокруг себя! Вот это действие называется слава Божия, которая чаще всего изображается в виде сияния.

И вот Адам и Ева, когда они были в раю, конечно, физически они были голые, нагие, но их окружала вот эта аура, это сияние, которое называется в Библии слава Божия. Которая символизировала что? Что они жили по воле Божией. Они жили Богом, они жили в Боге. Бог был содержанием их жизни. Сама жизнь! Потому что Он дышал Духом Своим. А вот когда они согрешили, они отошли от Бога. Уже содержанием их жизни стал не Бог. Они уже лишились даже жизни, уже смерть их ожидала. Потому что содержанием ее стало что-то другое. И с них спала эта одежда – слава Божия. Они, как сказано у апостола Павла, разоблачены стали славы Божией. Они стали искать другую одежду. Какую? Листики какие-то… Листиками себя стали прикрывать. Ну, чтобы хоть какое-то содержание иметь, пусть и такое тленное! Там же все это символика. Все это замечательно в Библии изложено в почти сказочно-мифологическом виде, но за этим стоит глубочайшая религиозная интуиция.

Брачная одежда Царствия – это, конечно, символ внутренней готовности человека к принятию Царства. А когда человек приходит грязный, тогда это говорит о его внутренней нечистоте. Для библейского человека того времени, евангельского времени это все было понятно, это нам сейчас надо все объяснять…

Ну что ж, тогда сегодня мы с вами простимся до следующей недели.

 

 

Добавить комментарий