Цикл: Беседы о посланияx апостола Павла
Тематика: Послания к Фессалоникийцам
Текст набран: Людмила Зотова
Рад приветствовать вас, дорогие братья и сестры!
Сегодня мы начинаем десятую беседу о посланиях апостола Павла.
В прошлый раз, если помните, мы остановились с вами на очень важном месте из Второго послания к Фессалоникийцам.
Второе послание к Фессалоникийцам имеет некоторые трудности в своем происхождении, о чем утверждает современная библеистическая наука, но основная трудность в том, что эсхатологическое учение Второго послания к Фессалоникийцам, то есть учение о дне Господнем или о конце света, как у нас иногда говорят, о светопреставлении… Кстати, что такое светопреставление? Это изменение мира. Преставление означает перестановку, перемену света (в данном случае — мир). Так вот, учение о дне Господнем во Втором послании к Фессалоникийцам внешне достаточно отличается от написанного несколькими месяцами ранее Первого послания к Фессалоникийцам, точнее, от учения эсхатологического в Первом послании. В Первом послании к Фессалоникийцам, если вы помните, в 4-й и в 5-й главе излагается учение о Втором Христовом пришествии и говорится о том, что оно будет очень внезапным, как тать в нощи: то есть как вор ночью придет, не предупреждая, так и наступит конец света, связанный со Вторым Христовым пришествием. При этом апостол Павел выражает там некоторую уверенность, что многие из живущих при нем, ныне, то есть в его время, застанут это Второе Христово пришествие.
Надо сказать, что первые христиане вообще были очень увлечены ожиданием спасения, которое придет вместе с днем Господним. Жизнь тяжела, наполнена страданиями и трудностями. А для христиан еще и гонениями в то время, которые уже начинались сначала от иудеев, а потом и от государственной власти, от язычников. И поэтому вполне естественно, что люди ожидали скорейшего избавления от всех трудностей. В настоящее время христианское сознание спасения, как такового, претерпело очень сильные изменения. Ну, прошло все-таки две тысячи лет почти, и надо сказать, что современные христиане в ужасе ожидают Второго Христова пришествия. О чем это свидетельствует? Либо о недостатке веры и о непонимании того, что такое спасение, либо о греховности христиан, которые внутренне ощущают, что они не готовы к встрече с Богом и поэтому боятся суда Божьего и осуждения.
Но, как бы то ни было, сейчас мы возвращаемся к посланию к Фессалоникийцам, а именно — Второму, в котором, в противоположность к Первому посланию к Фессалоникийцам, говорится о том, что конец света или Второе Христово пришествие наступит не внезапно, но ему, согласно преданиям, будут предшествовать некоторые события, которые позволят узнать, что вот, приближается это Второе Христово пришествие. Дело в том, что в Фессалониках, согласно 2-й главе Второго послания к Фессалоникийцам, происходили некоторые волнения. Люди уж слишком энергично, слишком эмоционально ожидали Второго Христова пришествия, и это эмоциональное ожидание привело к тому, что некоторые стали утверждать, будто Христос уже явился, уже пришел. Но, может быть, не в Фессалониках, но где-то поблизости Он уже есть.
Ну, напомню, что мы, собственно, разбирали прошлый раз с вами. Это 2-я глава, с 1-го по 5-й стих. Здесь апостол убеждает фессалоникийцев не спешить колебаться умом и смущаться ни от каких пророчеств, ни от каких учений, ни от каких посланий, как будто бы Павлом посланных, будто уже наступил день Христов. И затем Павел указывает, что сначала должны произойти некоторые события: прежде всего, отступление, апостасия; только потом откроется, точнее, будет открыт, если переводить точно с греческого языка, «человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святыней. Так что в храме Божием сядет он, как Бог, и будет выдавать себя за Бога».
Ну, эти стихи, как мы с вами разобрали, свидетельствуют о чем? О том что отступление подразумевает, конечно, отступление от истинного христианства в результате массовых гонений, которые постигнут Церковь Христову. Следовательно, предполагается, что христианство будет достаточно широко распространено на земле. Мы знаем, что сейчас христианство является мировой религией. Но все-таки Евангелие дошло еще далеко-далеко не до всех людей, не до всех даже народов. Так что, судя по этому, отступление (может быть частное, конечно) может происходить, и происходит, и происходило, безусловно, всегда. Но вот такого массового отступления ожидать трудно, в силу того, что нет еще массовой евангелизации людей — то есть христианизации, крещения их. Но, как бы то ни было, сначала должно прийти отступление, а потом уже должен открыться вот этот человек, которому суждена погибель. Об этом говорит выражение «сын погибели». Он будет противиться, «противящийся». Противящийся — это слово, если буквально перевести на еврейский язык, означает «сатана». Ну, здесь, конечно, сатана — это, как бы, его атрибут, прозвище, имеется в виду человек, а не падший ангел сатана. Он будет выдавать себя за Бога и сядет в храме Божием. Это напоминает нам I век христианства, когда император Калигула, например, повелел выставить свою статую в Иерусалимском храме, с тем чтобы поклонялись ему там так же, как это делали во всех языческих храмах.
Язык 2-й главы Второго послания к Фессалоникийцам исполнен символики, он очень условный язык. Язык апокалиптики, то есть литературы того времени, которая вся говорила именно об эсхатоне, о конце света. Это была очень распространенная литература в иудейской среде. Ну, мы знаем и христианские примеры апокалиптической литературы, например, Откровение святого Иоанна Богослова. И все вы прекрасно знаете, что язык, мысли и даже структура этой книги наполнены глубочайшей символикой, и нельзя все понимать абсолютно буквально. Во все надо вникать и разбираться, что стоит за этим. Все метафорично, иносказательно. Итак, вот этот человек — ну, его иногда называют антихристом, но в данном случае он будет выдавать себя не за Спасителя, Мессию, Христа, а будет выдавать себя за Бога. Так что можно назвать его и «антибог», как называют его многие современные библеисты. Ну, можно сказать, что иногда эта фигура противника, который будет требовать поклонения, выступает в виде антихриста и иногда, как здесь, в виде антибога. Это нам, конечно, достаточно трудно сказать, чем он будет на самом деле, потому что это тайна пока еще. И ясно только одно: что эта фигура, этот человек попытается покорить себе сердца всех людей, отвращая их от истинного Бога и от Христа Его и от спасения, ради погибели рода человеческого и всего творения Божьего.
В 5-м стихе 2-й главы Второго послания к Фессалоникийцам (напоминаю вам, что мы сейчас разбираем именно его, и надеюсь, что вы уже открыли соответствующую страницу в вашем Новом Завете), в 5-м стихе Павел напоминает фессалоникийцам, что он, пребывая в Фессалониках, говорил им обо всем этом. Но, по-видимому, говорил недостаточно, может быть, подробно, и фессалоникийцы недостаточно усвоили его слова, если они способны были отступать от его увещаний и впадать в панику.
Итак, остановились мы с вами на 6-м стихе. И я вам говорил о том, что 6-й, 7-й стих являются одними из самых сложных для экзегезы, то есть для изучения, и для герменевтики, то есть для толкования стихов Нового Завета и, может быть, Библии вообще. Пока мы не видим этого антибога или этого антихриста. Что-то не допускает открыться ему, как указано здесь в 6-м стихе. Почитаем с вами: «И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник». Эти стихи, 6-й и 7-й, наполнены какой-то тайной. Эта тайна отчасти может приоткрыться, если мы более точно переведем с греческого эти стихи. И более полно может открыться, если мы вдумаемся в эти стихи.
Итак, посмотрим сначала на их перевод. Появляется здесь некая таинственная фигура «Удерживающего». Удерживающего откровение антихриста или антибога — вот этого злодея, который возмечтает погубить весь мир. Посмотрим на 6-й стих, перевод. Читаю синодальный текст: «И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время». Вот в данном переводе на русский язык, который в общем и в целом довольно точно отражает подлинник, а еще точнее отражен подлинник, конечно, в славянском тексте. Почитаем славянский текст 6-го стиха: «И ныне удержавaющее весте, во еже явитися ему в свое ему время». Но эти переводы все же не совсем точны. Перевод — трудное дело. Мы не должны так уж строго относиться к переводчикам, мы не должны забывать о том, что перевод с одного языка на другой никогда не может быть полностью адекватным. Так, например, вот, слово «открыться»: «вы знаете, что не допускает ему открыться в свое время». В русском языке глагол «открыться», как вы видите, стоит в возвратной форме. Все вы учились в школе и помните, что значит «возвратные глаголы». Это глаголы, которые кончаются на «-ся»: открыться, удивиться, умыться, одеться. То есть сделать что-то с собою. Вот, он себя открывает, в данном случае. Так вот, в греческом ничего подобного нет. В греческом стоит не возвратная форма глагола, а так называемая пассивная, страдательная, то есть: что не допускает, чтобы он был открыт. То есть он не сам явится, не сам откроется, а что-то или кто-то откроет его, разоблачит его, явит его, покажет его. Так вот, второе слово в 6-м стихе, которое не совсем понятно по-русски…Точнее, оно понятно, конечно. Это слово «время». Оно понятно, мы все знаем, что такое время. Но в греческом стоит (в подлиннике) не совсем «время», стоит совсем другое слово. По-гречески есть два слова, которые по-русски переводятся, как правило, словом «время». Одно слово — это «хронос». Ну, все вы знаете: хронология, хронометр. Ну, вот это то текущее физическое время, которое течет и наполняет мир от начала и до конца — хронос. Но в данном случае стоит совсем другое слово: керрос или кайрос (kerros или кαιρός.). Слово «керрос» переводится у нас тоже «время». Но это не совсем то же, что хронос. Не совсем то же, что физическое время как физическая величина. «Керрос» означает срок, назначенный срок. Кем назначенный? Разумеется, Богом, Который является владыкой всех времен и сроков. Так вот, Бог назначил некий срок, когда Бог попустит быть открытым этому самому злодею, человеку греха, сыну погибели.
Вот таков смысл 6-го стиха. Остается невыясненным, что же допускает быть открытым ему в положенный срок. Об этом продолжается речь в 7-м стихе. Почитаем синодальный текст: «Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». Попытаюсь сейчас этот текст перевести на русский язык так, как он стоит в подлиннике. Итак: тайна беззакония уже действует, но только до тех пор, пока не уйдет удерживающий теперь, пока не удалится, не отнимет свою сдерживающую руку тот, кто ныне удерживает. Вот, примерно так можно перевести либо пересказать этот стих.
Итак, здесь противопоставляются два понятия: тайна и откровение. Беззаконие, то есть зло, таинственным, то есть прикровенным, образом действует, конечно, и сейчас в мире. Вот этот сын погибели, исчадие ада, так сказать, он действует уже и сейчас, но втайне. Втайне. Мы его не видим воочию. Но все тайное когда-нибудь станет явным, а именно: все тайны откроются в Судный день, в день Господень — вот об этом здесь говорится. Все тайны будут открыты, разоблачены. Сейчас тайна беззакония уже в действии, но тайной она останется только до тех пор, пока не уйдет, не удалится, не отнимет свою сдерживающую руку, не отойдет в сторону тот, кто ныне удерживает все это ныне в тайне. И вот тогда произойдет явление или откровение антихриста или антибога.
Так кто же этот такой, тот, кто удерживает все в тайне и положит начало откровению? Тут было много гаданий по этому поводу. И до сих пор мы во многих популярных брошюрках, далеко не самых серьезных авторов, читаем всевозможные спекуляции и размышления на эту тему.
Долгое время, начиная с эпохи императора Константина Великого, когда христианство стало государственной религией и когда император постепенно стал казаться гарантом благосостояния Церкви, гарантом Православия в империи, в частности в Восточно-Римской империи, в Византии, а затем все это перешло, при падении Византийской империи, на Русь, казалось, что император или царь и является таким вот удерживающим. Вот до тех пор, пока император христианский на своем месте, до тех пор антибог или антихрист не является. Но вот когда император будет удален, вот тогда-то и наступит время антихриста. Мы знаем, что империя — Восточная империя, Западная, а затем царство Российское и прочие империи — постепенно рухнули, и императорская власть сейчас не существует. Поэтому толкование данного стиха, связанное с императором, исторически оказалось несостоятельным. Правда, некоторые считают, что, например, в России, когда большевики захватили власть, а еще перед этим произошла Февральская революция, когда прекратила свое существование Российская империя, вот тогда-то и наступило время антихриста.
Но толкователи в данном смысле, конечно, заблуждаются. Они смешивают два понятия: частные какие-то антихристианские начала, которые могут проникать в жизнь любого народа, любой страны, любой части этого мира и того дня Господня, о котором идет речь, собственно, здесь, во Втором послании к Фессалоникийцам. Ведь речь идет не о том, что где-то — в Риме, в Византии, или в Москве, или в Петербурге — произойдет конец света. Конец света — это конец света. День Господень охватывает весь космос. Это всемирная катастрофа. Причем катастрофа, связанная с преображением космоса. Это явление таинственное, которое ни в коем случае нельзя отождествлять с каким-нибудь провинциальным, временным, частным явлением. И когда мы задумываемся над этим, над тем, что здесь речь идет, собственно, о дне Господнем, о Втором Христовом пришествии, которому будет предшествовать явление антихриста, тогда мы понимаем, что удерживать все эти события, сдерживать их начало или сдерживать конец этого мира и дать начало новому миру, никакой человек, никакой император не в состоянии. И никакая государственная власть — как пытались заменить некоторые императора, что, мол, вот, до тех пор, пока держится закон, государственная власть, до тех пор антихрист не является, а вот как только законность рухнет, так вот откроется место беззаконию и антихристу. Нет, конечно. Согласно христианскому учению, владыка времен и сроков — только Бог. Бог Отец. Он Творец всего пространства, всего времени, всей материи, всего мира. Он — альфа и омега. Он дает начало, Он полагает и конец этому миру и одновременно начало новому миру, веку грядущему. Поэтому под «удерживающим» надо понимать, конечно же, Бога Отца.
Об этом, собственно, говорит вся книга Апокалипсиса. Вспомните, что там происходит. Книга повествует о том, что этот грешный мир подвержен суду Божию, что должен наступить этот суд, связанный с днем Господним, с концом этого мира, и это непременно наступит, но, конечно, постепенно, и эта постепенность изображается через посредство неких численных символов. В частности, числа семь. Вот появляется свиток судеб мира, и этот свиток запечатан семью печатями. Постепенно открываются печати: первая, вторая, третья и так далее, вплоть до седьмой. А с седьмой печатью (а семь — это число конца, число полноты, число окончания, число цели), с седьмой печатью должен, наконец, раскрыться полностью этот свиток, и произойти суд Божий над миром.
Но посмотрите-ка, что там происходит. Частные суды возникают после первой, второй, третьей, четвертой, пятой, шестой печати — но дальше происходит некий перерыв. Бог как бы выжидает. И вместо того, чтобы наступил конец света с седьмой печатью, появляются семь ангелов, ангелов с семью трубами, которые трубят. Казалось бы, что вот седьмая труба должна возвестить конец света. А надо сказать, что при снятии печатей гибнет без покаяния одна четверть человечества. Ну, конечно, все это символические числа, нельзя все это понимать буквально. Вот когда звучат трубы, то тоже, вот, после первой, второй, третьей трубы происходят какие-то страшные катастрофы, гибнет уже одна треть человечества. Но человечество не кается. Бог выжидает. И после седьмой трубы тоже не происходит конец света. По законам апокалиптической литературы, после гибели одной четверти, после гибели одной трети должна наступить гибель одной второй всей земли, всего человечества. Непокорного, конечно, человечества, не покорного воле Божией. И тут появляются семь громов. Но Бог велит Иоанну, который записывает все, что он видит и слышит, не записывать эти семь громов, при которых должна погибнуть одна вторая человечества. Бог считает, что человечество не кается, несмотря на все эти казни, которые на него обрушиваются, несмотря на гибель четверти, трети, так и половина человечества погибнет — все равно люди не раскаются.
Покаяние происходит. Но покаяние не в результате казни, а в результате совершенно иных действий. Но об этом надо говорить, разбирая, собственно, книгу Апокалипсис. Сейчас скажу только, что суд окончательный, день Господень наступает после излияния еще семи чаш гнева. Вот изливается первая, вторая, третья чаша — катастрофы постигают человечество, и войны, и землетрясения, и болезни. И вот когда изливается седьмая чаша, тогда наступает уже окончательный суд: и сатана, и антихрист губятся, и наступает царствие Божие на земле. И здесь в числе семь сливаются, как бы, и седьмая печать, и седьмая труба, и седьмая чаша — то есть «семь» дает конец всему. Но смысл-то всего этого в чем? В том, что Бог оттягивает конец, ожидая покаяния людей. Это Он сдерживает этот конец. Обо всем этом, собственно, и говорят эти ряды: семь, семь… и окончательное семь. Удерживающий — это Бог, Владыка всех времен и сроков. И не надо путать Его ни с какой властью человеческой, ни с какой властью императорской. Удерживающий, конечно — это Бог.
Итак, тайна беззакония сейчас уже действует, но действует она как тайна до тех пор, пока Бог не отнимет Свою удерживающую руку. И 8-й стих: «И тогда откроется беззаконник». Опять же скажу: не «откроется», а в подлиннике —»будет открыт«, разоблачен. Это действие Божие, конечно. Попущение Божие. Будет открыт «беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих — (то есть, одним дыханием уничтожит его) — и истребит явлением пришествия Своего». Речь идет о Втором пришествии Христовом, связанным именно с днем Господним, с наступлением конца света.
Он истребит того, «которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными». Что это значит — силы, знамения, чудеса ложные? «Силою сатаны» — явление беззаконника, или антихриста, антибога, будет сопровождаться силами, то есть проявлениями каких-то необычайных, впечатляющих способностей, наподобие, вот, современных чудодеев, которые гипнотизируют людей своими якобы целительными силами. Потом, этот антихрист будет давать людям всякие знамения, «знамения и чудеса ложные». Знамения и чудеса ложные — это не значит, что чудеса будут ненастоящими, нет. Само по себе чудо — это нечто удивительное, чудесное, то, чему люди удивляются и чему верят. Чудеса ложные от чудес истинных отличаются не своим материальным составом — и то, и другое удивляет людей, пробуждает их любопытство или даже их веру. А ложность или истинность содержится не в самой материи чуда, а в смысле чуда. Куда оно ведет человека? Если оно ведет к Богу и ко Христу Его, то это чудо истинное, чудо, направленное на спасение человека. Если это чудо отводит от Бога и от Христа и ведет человека в погибель, то это чудо или это знамение именуется в Библии ложным.
Кроме того, антихрист будет показывать, проявлять всякое неправедное обольщение. То есть, его явление будет сопровождаться ложью, обольщением. Ложью погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. То есть обмануты будут те, кто ждет обмана. Они названы здесь погибающими, за то, что они не приняли любовь истины, то есть отвергли любовь к истине, то есть любовь к Богу. Только истина может даровать спасение, а отвержение истины ведет человека к бессмыслице, к небытию, к погибели.
11-й стих: «И за сие пошлет им Бог действие заблуждения». То есть даст им впасть в заблуждение, раз уж они так этого жаждут. Ведь Бог никогда не лишает нас свободы решения и выбора. Он «пошлет им действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду».
Ну, а мы, дорогие братья и сестры, будем уповать на то, что Бог даст нам благодать уверовать в Него еще больше, верить в истину и любить не неправду, а правду Божию, которая заключается в верности Бога словам Своих великих обетований о нашем спасении.
Сегодня я прощаюсь с вами, желаю вам всяческой благодати Божией, крепости духовной. Хранит вас Господь и Царица Небесная.
До свидания!
